Больше ни слова лжи

Лукас нахмурился.

– Я уже думал об этом, но мне сказали, что это невозможно из-за кухни.

Элеанор подавила зевок, пока ее творческая сущность сражалась с желанием встать и уйти.

– Верно. Просто нужно знать, как это можно сделать.

– И вы знаете?

– Вообще-то да. Когда я была ребенком, меня приводила в восхищение концепция жизни в иглу и ледяных зданиях. Эту тему я выбрала в последний год обучения. – Она нахмурилась. – Номера немного…

– Скучноваты?

– Да, это определение хорошо подходит. Они очень похожи. Если вы хотите сделать отель по-настоящему инновационным, вам нужно продумать их тематику.

– Что это значит?

– Это значит, что у ваших гостей должна появиться еще одна причина, по которой им захочется побывать в вашем отеле и провести ночь в холодильнике.

– Отель будет первоклассным. Что бы ни захотели гости, это будет им предложено.

– Чтобы ледяной отель стал первоклассным, вам следует разработать дизайн номеров и подумать о теплых ванных в каждом из них.

– Мне сказали, что это неосуществимо.

Элеанор покачала головой, осознав, что Лукас уже втянул ее в свой проект.

– Почему мне кажется, что мной манипулируют?

Он одарил ее улыбкой кинозвезды.

– Как насчет зоны ресепшн? Я чувствую, здесь что-то не так, но не могу понять, что именно.

Элеанор понимала, что разговор следует завершить, однако не удержалась от совета.

– Она должна быть больше, к тому же сейчас стойка расположена слишком близко к входу.

Лукас мысленно представил, как это должно выглядеть, затем удовлетворенно кивнул:

– Согласен. Кажется, я начинаю верить в то, что вы самый обыкновенный гений.

Он не скрывал своего восхищения.

Элеанор уже собралась сказать, что комплименты на нее не действуют, но зазвонил его телефон. Лукас вытащил его из кармана и взглянул на экран.

– Прошу меня извинить.

Она вздохнула, провожая взглядом его крепкую, стройную фигуру. Лукас остановился у окна и, глядя на улицу, продолжил разговор. С высоко поднятой головой и широко расставленными ногами он был похож на генерала, который оглядывает поле битвы.

На нее вдруг накатила дикая усталость. Элеанор зевнула и откинула голову на мягкую диванную спинку. Она уйдет, как только Лукас закончит разговор. Все-таки надо было сначала посоветоваться с Изабелл.

Наверное, стоит выяснить название компании, которая обставляла номер мебелью, потому что этот диван – самый удобный из всех, на каких она когда-либо сидела.

? ? ?

Закончив разговор, Лукас повернулся и обнаружил, что Элеанор Харрингтон уснула. Он стоял, глядя, как медленно опускается и поднимается ее грудь в такт дыханию. Его взгляд опустился ниже. Подол платья задрался, обнажая бедро. У Элеанор изумительные ноги. Не такие длинные, как у тех женщин, с которыми он обычно встречался, но очень красивые. И на ней по-прежнему оранжевые ботинки, которые почему-то совсем не полнят ее лодыжки.

Лукас ощутил себя немного виноватым, поскольку разглядывал ее, когда она об этом не подозревала. Во сне лицо Элеанор казалось невинным. Чистым.

Его грудь сдавило странное чувство. Чистое? Лукас удивился, что это слово вообще пришло ему в голову. Понятия чистоты и невинности исчезли из его жизни так давно, что он забыл, когда это случилось. Почему о них напомнила женщина, которая относится к нему с неприязнью?

Лукас хотел было разбудить ее, но Элеанор выглядела такой умиротворенной, что у него не хватило духу.

Вместо этого он продолжал любоваться ее стройной фигуркой. Его взгляд задержался на ее грудях, скрытых платьем, потом поднялся к карамельно-каштановым волосам, из которых торчали оранжевые палочки. Наверное, ей не очень удобно. У Лукаса возникло импульсивное желание вытащить их из прически и увидеть, какие длинные у нее волосы.

Он отмахнулся от этой мысли и нахмурился, осознав, что его руки уже потянулись к голове Элеанор. Лукас опустил их, расстегнул оранжевые ботинки, снял их и осторожно положил ее ноги на диван. Она тут же свернулась клубком.

Лукас почувствовал, как откликается его тело, и подавил желание. Он не собирался отрицать, что Элеанор его интриговала и что сегодня он получил столько удовольствия, сколько не получал уже давно. Но успех проекта означал для него слишком много, и ни одна женщина не сможет оказаться важнее.

Лукас снова вспомнил, как она отреагировала на его критику ее отеля. Возможно, в чем-то Элеанор была права, но он не мог согласиться с ней сразу, потому что привык считать себя во всем правым.

Лукас грустно усмехнулся. Когда это он успел стать самовлюбленным болваном?

Отнюдь не радуясь внезапной атаке совести, он сходил в спальню, принес покрывало и укутал Элеанор. К палочкам в ее прическе он не притронулся.

Элеанор проснулась и заморгала. Уж не смазал ли кто-нибудь ее веки клеем? Подняв руки, чтобы потереть их, она обнаружила, что ресницы слиплись. Значит, она легла спать, не смыв макияж. Чего раньше не случалось.

Все еще ощущая усталость, молодая женщина зевнула, перекатилась на бок и почувствовала, как натянулось платье. Элеанор окончательно проснулась и нахмурилась, осознав, что заснула в платье. И лежит на диване.

– Что за…

– Доброе утро, спящая красавица.

Вздрогнув, Элеанор прижала руку к груди. Ее взгляд метнулся к мужчине, который стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку. На нем были брюки и белоснежная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. Элеанор видела достаточно мужчин в такой одежде, но почему-то только у Лукаса она отметила и ширину плеч, и узкие бедра. От него исходило нечто, притягивающее ее взгляд, – так же, как пламя свечи обладает некой притягательной силой для мотылька.

В мозгу Элеанор промелькнули события прошлой ночи. Ей снился сон о его ледяном отеле… И о нем…

Лукас отлепился от косяка и зашел в гостиную. Только тогда Элеанор заметила, что в руке у него стакан с водой, а в горле у нее сухо, как в пустыне. И, кажется, побаливает голова.

Он протянул ей стакан, и она жадно его осушила.

– Спасибо. – Элеанор огляделась. Она была готова смотреть куда угодно, только не на него. – Вам следовало разбудить меня прошлой ночью.

– Диван мне был не нужен.

Она поставила пустой стакан на столик.

– Это не оправдание.