Горящая тень

– Я исполнил свой обет, Гилас, – произнес Теламон, глядя, как вода смывает с пальцев кровь. – В память о тебе обещал принести в жертву барана и сдержал слово. Покойся с миром, друг.

Руки давно уже чистые, но Теламон все стоит на коленях на берегу, а холодный ветер с пика Ликас сушит слезы на его щеках.

Теламон в тысячный раз повторил себе, что смерть Гиласа – не его вина. Разве Теламон мог предвидеть, что его близкий родственник – дядя, брат отца – будет охотиться на Гиласа как на дичь? Теламон тут ни при чем. Такова воля богов.

Но почему тогда чувство вины все время возвращается? Надо было предупредить Гиласа раньше, хоть на один день! Тогда он и Исси спаслись бы, и оба сейчас были бы живы и здоровы.

Когда Теламон шел к дому, боги вознаградили его за принесенную в честь друга жертву: собаки учуяли кабана. Теламон даже испугаться не успел. Вот псы кинулись за огромным зверем. Секунда – и кабан понесся через папоротники прямо на Теламона. Действуя по наитию, Теламон рухнул на одно колено, уперся копьем в землю, нацелил наконечник на зверя и покрепче вцепился в древко.

Кабан уже совсем близко. От топота копыт звенит в ушах. Маленькие глазки устремлены на Теламона. Вот мальчик почувствовал тепло, исходящее от зверя, учуял резкий запах, увидел вблизи острые желтые клыки.

Вдруг кабан вильнул в сторону и атаковал Теламона сбоку. Тот едва успел развернуть копье. Кабан с разбега напоролся грудью на наконечник, древко треснуло. Теламона тряхнуло так, что мальчик чуть копье не выпустил. Кабан рухнул на землю мертвый всего в шаге от Теламона.

Сын вождя издал нервный смешок. Вот он и добыл четвертого кабана. Осталось восемь. Тогда у Теламона наберется достаточно клыков, чтобы смастерить из них шлем. Но с такой огромной зверюгой Теламону раньше иметь дело не приходилось. Даже не верится, что он завалил этого великана сам.

Теламон попытался встать, но выругался от досады. Ноги не слушаются! Трясутся, как у девчонки. Слава духам, поблизости никого нет. Позор, да и только.

Тут на тропинке показались два пастуха. Идут, лениво хлещут папоротники прутами. Теламон торопливо вскочил. Пастухи узнали его и поспешно бросили пруты на землю.

Теламон резким тоном приказал отнести кабанью тушу в крепость.

– А как же наши козы, господин? – спросил один пастух.

– Делайте что велю, – рявкнул Теламон.

Повернулся и зашагал к Лапитосу. За спиной послышалось хихиканье. У Теламона кровь прилила к лицу. Значит, видели, как его трясло!

«Слабак!» – ругал себя Теламон. С завистью подумал о Гиласе. Вот уж кто даже после схватки один на один с кабаном не дрожал бы как заяц. Отваги и хладнокровия Гиласу было не занимать. Над таким потешаться себе дороже…

«Не думай про Гиласа», – мысленно велел себе Теламон.

Пока шли до крепости, мальчик немного успокоился. Тестор при виде добычи сына пришел в восторг: вот достойный повод для отцовской гордости! Вождь настоял, чтобы на пиру Теламон сидел рядом с ним, на его скамье. Тепло огня, жареная оленина, крепкое вино, смешанное с медом и ячменной мукой, – и тягостные мысли развеялись без следа. Теламон сидел, грелся у большого круглого очага, горевшего уже много поколений, наслаждался уважением отцовских воинов и одобрением во взгляде Тестора.

Новый друг Теламона, Селинос, подлил ему еще вина.

– Самого большого кабана во всей Ликонии завалил! – со льстивой улыбкой восхитился Селинос.

Теламон пожал плечами. В голову закралась непрошеная мысль – а вот Гилас не стал бы к нему подлизываться. Друг усмехнулся бы и спросил: «И много тебе еще надо кабанов добыть, чтобы мужчиной себя почувствовать?» А потом пошли бы в лес, зажарили ежа в речной глине, а запивали бы ячменным пивом; конечно, мех с напитком Гилас стащил бы в деревне…

– Твой отец очень тобой гордится, – понизил голос Селинос. – И Верховный вождь Коронос тоже будет доволен.

Селинос прокашлялся.

– Ты ведь не бывал в Микенах? И с дедом не встречался? Ну ничего, скоро он обязательно с тобой познакомится.

Теламон выдавил улыбку. Селинос приплыл из Микен. Теламон подозревает, что Коронос отправил его в Ликонию не случайно. Наверняка велел парню разузнать побольше про внука и доложить о результатах.

Теламона это одновременно и радует, и беспокоит. Коронос – самый могущественный вождь в Акии. Ну и конечно, самый грозный.

Шумный пир в самом разгаре, но Теламон мысленно перенесся в прошлое лето, когда стоял в этом самом зале с кинжалом Короносов в руках.

Теламон с гордостью рассказал отцу, как вытащил кинжал из окоченевшей руки погибшего дяди Кратоса. Теламон вернул самое ценное наследие своего клана, а значит, заслужил великие почести. Но Тестор ограничился сдержанной похвалой. Впрочем, ничего удивительного – ведь рядом с ним сидели родичи: два брата, Креон и Фаракс, и сестра по имени Алекто. Взгляд у нее ледяной, да и от вида братьев в дрожь бросает.

Больше в зале никого не было. Домочадцы Тестора уже приходили поглядеть на необыкновенный кинжал, в котором содержится сила Дома Короносов. Но Тестор приказал всем разойтись. Никто, кроме ближайшей родни, не должен знать об опасности, грозящей клану. Предсказание Оракула должно оставаться в тайне. Пророчество гласит, что Дом Короносов погубит Чужак.

– Ну, давай хвастайся, – отвлек Теламона от размышлений Селинос. – Как же ты справился со здоровенным кабаном один?

– Вот именно – как? – подхватил Тестор. Потом обратился к воинам: – Слушайте и учитесь, парни!

Теламон послушно начал рассказ. Но почему-то слова звучали фальшиво, неискренне. Наверное, потому, что теперь жизнь Теламона состоит из одних тайн.

Про предсказание Оракула известно только Короносу и другим членам клана. Да и Тестор, как оказалось, многое не рассказывал сыну. Годами скрывал, что они принадлежат к Дому Короносов. Клан совершил много ужасных деяний, и Тестор в них участвовать не желал. Но недавно ему пришлось переступить через совесть.

Даже у Теламона есть своя тайна. Гилас – тот самый Чужак, о котором говорила Оракул, – был его лучшим другом. Об этом знает только отец.

Поди разбери, где под слоями обмана скрывается истина.

– Ну, что я говорил? – воскликнул Тестор и хлопнул сына по плечу. – Попомните мои слова: к пятнадцати годам парень станет настоящим воином!

Скоро полночь. Собаки обнюхивают камышовые циновки в поисках объедков. Почти все пирующие стащили со скамей овечьи шкуры, постелили на полу и уснули. Селинос тоже видит десятый сон.

Тестор сидит у огня и сжимает в руках золотую чашу. В последнее время он пьет много и часто. Родичи далеко, в Микенах, но разве от них укроешься?

Поймав на себе взгляд сына, вождь печально улыбнулся.

– Ну что ж, Теламон, – произнес Тестор, расправив плечи. – Пока ты боролся с дикими зверями, приплыли купцы. Разложили товары в западных покоях. Хочешь взглянуть? Выбирай все, что понравится.

Теламон и удивился, и обрадовался:

– Спасибо, отец.

Тестор по-дружески хлопнул сына по плечу и снова отвернулся к огню.

Купцы оказались иноземцами. Глядят пристально и настороженно: от таких ни одна мелочь не ускользнет. Только Теламон вошел, сразу проснулись и вскочили. В голове у мальчика приятный туман. Вино на время заглушило тревоги.

На одеяле разложены настоящие сокровища. Глаза разбегаются! Может, взять серебряную застежку для плаща? На ней спиной к спине изображены два орла. Или выбрать медный доспех на запястье? Или бронзовый нож с рукояткой, украшенной инкрустированным зеленым львом?

Вдруг Теламон заметил ремень из тисненой кожи. По обе стороны от застежки – квадратные золотые пластины. В голове сразу прояснилось. Пластины очень тонкой работы. Крошечными золотыми бусинками на них искусно выложены две переплетающиеся спирали. Теламон их уже видел.

Один из купцов почувствовал интерес мальчика.

– У молодого господина отменный глаз, – вкрадчиво произнес он. – Великолепная работа. Кефтийская, разумеется.

Теламон и сам знает, что золотые пластины с Кефтиу. Когда-то они красовались на браслете у девчонки, на которой Теламона хотели женить. Ее звали Пирра. Живо вспомнилось, как она стояла рядом с ним возле погребального костра дяди и смотрела, как жадные языки пламени взлетали к небу. Вспомнил Теламон и запах горелой плоти. Тогда он притворялся, будто горюет по Кратосу, но на самом деле оплакивал Гиласа.

А потом браслет исчез. Теламон спросил, куда подевалось украшение. Пирра ответила, что потеряла. Но Теламон сразу понял – врет. Тогда он не придал значения такому пустяку. А сейчас…

– Откуда у тебя эта вещь? – спросил Теламон у купца.