Всему свое время. Две повести

– Поняла.

– Идем дальше. Способ передвижения. Как ты уже заметила, в этом мире практически нет места пешеходам. Все что есть у пешеходов-маленькие островки тротуаров, передвигаться от одного к другому можно с помощью платформ. Просто программируешь направление и скорость. Все остальное за ними, под ними и даже над ними – пролетная часть. Такие островки расположены на разных уровнях. Ты была на уровне «Икс», почти самый высокий. От него до земли 1239 км. А самый высокий – уровень «Зет», то есть каждый уровень соответствует букве английского алфавита. Смотри, не свались вниз, хотя вряд ли тебе удастся долететь до самого низа. Скорее всего тебя просто собьет какая-нибудь машина. И, кстати, никто наказания за это не понесет, здесь человеческая жизнь почти ничего не стоит, если ты, конечно, не какой-нибудь министр или бизнесмен.

– Так значит политический режим здесь – олигархия?

– Именно. И всех это полностью устраивает.

– Никто не пытается с этим бороться?

– Психушка, – в один голос произнесли парни.

– Если ты не выделяешься из толпы – ты молодец, – продолжил Пауль, – как только ты подаешь малейшие признаки индивидуальности – тебя сразу же «стригут» под остальных и тебя это тоже устраивает, потому что способности мыслить индивидуально больше нет. «У меня есть технологии, у меня есть „свобода“, у меня есть воображение, я счастлив». И тебя за это гладят по голове.

– Люди здесь работают?

– Нет. За них все делают машины. Они просто раз в месяц получают денежную норму, которая зависит от их послушания. Хорошо себя вел и нигде не дебоширил – получаешь все сумму. Где-то поступил неправильно, получил половину.

– Но где в запрограммированном мире можно поступить неправильно?

– У всех рано или поздно появляются мысли что он поступает как-то «не так». Бывает, что люди начинают чувствовать, что ими управляют и пытаются выделиться, хоть и не совсем значимо. Например, сказать что-то другому вслух или снять с себя технику и посмотреть на окружающий мир. Властям сразу же поступает сигнал, они прилетают, хватают «бунтаря» и улетают в неизвестном направлении. Из него выбивают дурь промывкой мозгов, затем возвращают и урезают заработанную плату за месяц. У него больше не будет ни желания, ни мыслей, чтобы снова как-то выделиться. А власть счастливо прыгает на фоне стада баранов и смеется с каждого. Ты можешь ввести человеку программу в мозг, и он будет лизать тебе пятки, пока тебе не надоест. Ты можешь заставлять его делать все, что только пожелаешь, и никто тебе за это ничего не сделает: тебя окружают такие же как ты богачи, в прислуге у которых программисты-психиатры, и тысячи баранов-болванок. Развлекайся и доминируй сколько пожелаешь.

– Это… ужасно… Но почему вы не такие?

– Откуда тебе знать? – спросил Йен. – Возможно мы точно так же запрограммированы и нам приказано втереться к тебе в доверие и доставить тебя живой.

– Не пугай беднягу, – сказал Пауль. – Она и так в шоке.

– Согласен…

– А как здесь с искусством? – поинтересовалась я.

– Плохо. Ни одной картины, написанной человеком ты не найдешь.

– А музыка?

– Аналогично.

– Я умею играть на многих музыкальных инструментах, это моя жизнь.

– Придется пока о ней забыть, – сказал Йен.

…

– Так почему же вы все-таки не такие как все? Не запрограммированы, да и в доме у вас ни одной голограммы, и ни одного высокотехнологичного предмета. Разве что летающие часы…

– Тебе понравились? – поинтересовался Йен. – Такой будильник вполне по мне. Чтобы его выключить нужно упереться ногами в пол, и он тут же исчезает. А то обычно выключу его и дальше сплю…

– Мы бунтуем, – ответил Пауль. – Я скорее умру, чем буду лизать кому-то… что-то…

– И как вы еще не попались?

– А нам везет-улыбнулся Йен.

– Если бы дело было только лишь в везении… – вздохнул Пауль…

– … то нас бы уже давно зомбировали, – продолжил второй.

Он подошел к моему креслу, наклонился, взял меня за плечи и спросил:

– Ты будешь сражаться или ты хочешь быть зомби?

Я посмотрела на него, на Пауля, в окно. Я думала о том, что не будет ли проще просто сдаться, ведь я не буду знать, что я сдалась и мне будет казаться, что все хорошо? Это ли не разрешение всех проблем? Спокойствие и тишина-это ли не то, к чему стремился каждый человек на протяжении столетий? Ни этого ли я хочу? Нет… не этого… Я еще не определилась с целью в жизни, но это явно не она.

– Я буду сражаться, – решительно заявила я.

Я увидела в их глазах одобряющий блеск. Они надеялись на такой ответ, и я их не подвела.

– Чуть не забыл, – произнес Пауль, – название этого города – «Сектор 38»

Какой-то «Сектор 38» заменил «Санкт-Петербург»? Ну с этим я вряд ли смирюсь…

– Пойдем на площадку для тренировок, – сказал Йен. – Будем учиться стрелять.

– А долго мне придется обороняться? – спросила я.

– Пока мы не найдем способ вернуть тебя обратно.

Это явно не то, что я хотела услышать, но выхода не было. Я решила сражаться-и я беду сражаться. Как же удивительно быстро мне захотелось доверять этим парням. Быть может потому, что они были одеты в одежду моего века, или потому что умели разговаривать и размышлять. Может потому, что этот странный парень с лазерными мечами мне напоминает кого-то до боли близкого, или потому, что его улыбка вызывает радость и у меня. Может потому, что я впервые встретила немца, к которому у меня нет отвращения из-за времен войны.

– Пойдем? – спросил Йен.

Я кивнула.

Мы вышли из дома и повернули направо.

– Слушай, – начала я. – А как вас еще не нашли? Ведь ваш дом такой старинный, сразу видно, что здесь живут люди, не такие как все.

– Обернись, – ответил тот. – Что тебя не устраивает в этом доме?

Я обернулась. Удивительно, но этот дом действительно не был похож на старинный. Напротив, он пугал своей новизной. Он словно был похож на огромную солнечную батарею темного, почти черного цвета. Он не имел определенной формы, словно это какая-то не сложенная головоломка из хаотичных пластин, однако по размерам он казался явно меньше, чем внутри.

– По-моему, весьма соответствует данному времени, – улыбнулся тот.

Мы пошли дальше. Появился туман, который со временем сгущался. Зажглись летающие в воздухе светло-синие фонари. Становилось прохладно. Эта часть города напоминала мне что-то заброшенное, не живое. Временами из ниоткуда доносился гул машин, странные скрипы и механические мелодии реклам с искусственными голосами. Слегка виднелись деревья, другие дома, и ни одной души в округе.

– Боишься? – спросил знакомый голос.

– Немного, – ответила я не переставая оглядываться.