Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга восьмая. Январь, февраль

Римо-католики пытаются утверждать, что Иосиф Обручник никогда и не был женат, но оставался девственником, а «братья и сестры Господни», упомянутые в Евангелиях, – это дети его собственных братьев или сестер, то есть не родные, а двоюродные братья Иисуса Христа. Однако это несообразное утверждение опровергается самой историей. Как мы уже говорили, у иудеев безбрачное состояние считалось неприемлемым, так как человек, не имевший детей, мог этим отдалить пришествие Мессии, – ведь кто знает, может быть, именно среди его потомков должен был родиться Помазанник Божий – Мессия? Исключение составляли люди, принесшие Богу особые обеты, например ессеи. Но ни в Евангелиях, ни в Предании мы не находим указания на то, что Иосиф был ессеем, – он назван лишь праведным (Мф. 1, 19). В отличие от ессеев, живших обособленно от остальных иудеев, вне городов, Иосиф вел обычную жизнь горожанина, плотничал, участвовал в государственной переписи. Кроме того, для принесшего обет безбрачия даже формальный брак был бы нарушением обета. Поэтому, коль скоро Иосиф нашел для себя возможным вступить в брак с Марией, он не принадлежал ни к одной из безбрачных религиозных групп, но был обычным благочестивым иудеем. Следовательно, он не мог достигнуть того солидного возраста, в каком сочетался браком с Марией, пребывая в холостом состоянии. Иудеи женились и вступали в брак весьма рано, детей имели много (многочадие считалось Божиим благословением). Согласно Священному Преданию, у Иосифа уже была жена до Марии, а от первой жены были и дети.

Один из них – Иаков с ранних лет подражал в праведности своему благочестивому отцу. С самого детства он горячо возлюбил Бога и имел в сердце лишь одно желание: всей жизнью своей служить Ему. Поэтому, едва достигнув духовного совершеннолетия (тринадцати лет, согласно иудейской традиции), Иаков посвятил себя Богу, принеся пожизненные назорейские обеты, согласно указаниям Самого Господа в Священном Писании: И сказал Господь Моисею, говоря: объяви сынам Израилевым и скажи им: если мужчина или женщина решится дать обет назорейства, чтобы посвятить себя в назореи Господу, то он должен воздержаться от вина и [крепкого] напитка, и не должен употреблять ни уксусу из вина, ни уксусу из напитка, и ничего приготовленного из винограда не должен пить, и не должен есть ни сырых, ни сушеных виноградных ягод; во все дни назорейства своего не должен он есть ничего, что делается из винограда, от зерен до кожи. Во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его; до исполнения дней, на которые он посвятил себя в назореи Господу, свят он: должен растить волосы на голове своей. Во все дни, на которые он посвятил себя в назореи Господу, не должен он подходить к мертвому телу: [прикосновением] к отцу своему, и матери своей, и брату своему, и сестре своей, не должен он оскверняться, когда они умрут, потому что посвящение Богу его на главе его; во все дни назорейства своего свят он Господу (Чис. 6, 1–8). Назореев в древнем иудейском обществе почитали как праведников. В чем-то они предвосхищали будущих христианских монахов.

Кроме обычных назорейских обетов воздержания в пище и хранении себя от осквернения, Иаков принял дополнительный обет безбрачия, желая, чтобы даже заботы о семействе не отвлекали его от служения Господу. Все дни свои он проводил в добрых делах, а ночи – в коленопреклоненной молитве, так что от частых коленопреклонений даже кожа на его коленях затвердела, став подобна коже верблюжьей.

По Вознесении Христовом, после того как на апостолов в Сионской горнице сошел Дух Святой, Иакова единодушно избрали епископом, предстоятелем Иерусалимской Церкви. Избрание это ясно показывает нам, какое глубочайшее уважение испытывали к праведнику первые христиане.

Как глава Иерусалимской Церкви, Иаков, в отличие от остальных апостолов, не странствовал с проповедью по чужим городам и странам. Однако служение его было не проще, а, пожалуй, даже сложнее и опаснее, чем странствия и проповедь иноземцам. Иерусалим был центром христианской жизни – но этот же город был и эпицентром вражды не принявших Христа иудеев к христианам. В Иерусалиме жило множество праведников – но в то же время и множество врагов Христовой Церкви, пожалуй, больше, чем где бы то ни было еще. Несмотря на то что Иудея была частью Римской империи и имела своего римского наместника, в Иерусалиме, по сути, правили первосвященник и иудейские старейшины, многие из которых готовы были бы распять Христа и во второй раз… Чтобы окормлять Иерусалимскую Церковь, недостаточно было одних лишь мужества, мудрости, личной праведности, не помогло бы здесь и дипломатическое искусство – нужна была всенародная любовь, огромный духовный авторитет, непререкаемый не только для христиан, но и для иудеев.

Таким авторитетом апостол Иаков обладал в полной мере. Удивительно, но не обратившиеся ко Христу в своей массе иудеи не только не отвернулись от брата Иисусова, не только не видели в нем врага и вероотступника, как в других апостолах, но продолжали почитать его как праведника, и даже более того – как заступника перед Богом за весь Израиль! За те долгие двадцать четыре года, что Иаков возглавлял Иерусалимскую Церковь, не было ни одного случая выступления против него ни народа, ни иудейских священников, хотя, как мы знаем из книги Деяний, остальные апостолы постоянно становились жертвами ярости толпы в Иерусалиме: например, первомученик архидиакон Стефан, апостолы Петр и Павел. На Иакова же не смели не только поднять руку, но и возвысить против него голос, хотя, казалось бы, он, будучи предстоятелем, олицетворял ту самую Церковь, с которой иудеи боролись в лице остальных апостолов.

Велик был авторитет Иакова и в самой Церкви. Так, например, на Иерусалимском Апостольском Соборе в 51 году, когда обсуждалось, нужно ли обращенным из язычников соблюдать Закон Моисеев во всей его полноте, именно голос Иакова был решающим, а его речь на Соборе фактически стала Соборной резолюцией (см. Деян. 15), несмотря на то что Первоверховный апостол Петр придерживался противоположного мнения. Это событие, описанное составителем Деяний апостолом Лукой, явно опровергает утверждение римо-католиков о том, что якобы Петр являлся единственным главой Церкви и что поэтому его преемник – римский первосвященник – должен также безраздельно главенствовать в ней.

Апостол Иаков неустанно проповедовал Христа Распятого жителям Иерусалима – как иудеям, так и язычникам. Успех его проповеди был поразителен. Множество язычников, а еще больше иудеев ежедневно обращалось ко Христу – и не только простых иудеев, но и ученых книжников, и даже священников и старейшин. Ведь о Мессии говорил им великий праведник, которого они глубоко почитали еще до его собственного обращения ко Спасителю! Видишь, брат, – говорят апостолу Павлу иерусалимские пресвитеры, – сколько тысяч уверовавших Иудеев, и все они ревнители закона (Деян. 21, 20).

В канон Нового Завета включено Соборное Послание апостола Иакова к двенадцати коленам Израилевым, адресованное христианам из иудеев, живших в рассеянии, то есть в других областях Римской империи и чужих странах за ее пределами. Многие из этих людей ранее жили в Иудее, но были вынуждены покинуть родину из-за вражды необращенных соплеменников. Поэтому в Послании много внимания уделено увещеванию к терпеливому перенесению страданий. С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (Иак. 1, 2–4) – пишет своей пастве Иерусалимский предстоятель.

Люди верили проповеди Иакова именно потому, что брат Господень был для них духовным авторитетом в силу своей праведности. Они не просто слышали из его уст красивые и правильные слова о Христе – они видели его собственную жизнь, сиявшую светом и любовью.

В начале 60-х годов по Рождестве Христовом первосвященником в Иерусалиме стал некий Анания, человек смелый и дерзкий, принадлежавший к течению саддукеев, непримиримый враг христиан. Видя, какой успех имеет проповедь апостола Иакова, он начал бояться, что вся Иудея может вскоре стать христианской, а потому сразу перешел к решительным действиям.

Впрочем, даже Анания не решился открыто выступить против почитаемого всем народом праведника. Он задумал вначале запугать Иакова, а затем использовать его авторитет для «опровержения» Христова учения. На Пасху 63 года первосвященник в сопровождении всех верных ему старейшин пришел к Иакову и начал требовать, чтобы апостол во всеуслышание отрекся от Христа. Неожиданно Иаков согласился – апостол хотел использовать этот случай, чтобы еще громче свидетельствовать о Христе собравшемуся на Пасху народу. Конечно, он понимал, что после такого свидетельства первосвященник не может оставить его в живых. Но жизни своей ему было не жаль – он готов был в любой момент отдать ее за возлюбленного Господа и своих духовных чад. Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21), – сказал апостол Павел, и нет сомнения, что апостол Иаков, брат Господень, был в этом с ним единомыслен.

В день иудейской пасхи, когда вокруг Иерусалимского храма собралась многотысячная толпа, первосвященник и старейшины поставили апостола на крыло храма и, когда все взоры народа обратились к нему, закричали: «Праведный! Мы все обязаны тебе доверять. Народ в заблуждении об Иисусе распятом…»

Анания ожидал, что праведник скажет хотя бы пару слов против Христа, – ведь даже одно-единственное слово из этих почитаемых уст могло разрушить всю Церковь, созидавшуюся годами. Но Иаков громко, во всеуслышание ответил: «Что спрашиваете меня о Сыне Человеческом? Он восседает на Небе одесную Великой Силы и придет на облаках небесных!»

Многие в толпе, убежденные одними этими словами в истинности Христова учения – так велик был авторитет праведника! – немедленно воскликнули: «Осанна Сыну Давидову!»

Тогда Анания и старейшины бросились к Иакову и столкнули его вниз с огромной высоты, прямо на камни.

Апостол скончался не сразу: из последних сил он продолжал молиться о своих мучителях. И только когда один из сторонников первосвященника ударил его деревянным вальком по голове, праведник испустил дух.

Спустя всего три года после этого события началась Первая Иудейская война, приведшая к разрушению римлянами Иерусалима и сожжению Иерусалимского храма – того самого, с которого был сброшен апостол Иаков, – и положившая начало рассеянию иудеев по всему миру. По свидетельству древних историков, многие иудеи считали случившееся карой Божией за смерть праведника Иакова. Ныне же он на Небесах радуется радостью неизреченной от пребывания со Христом и предстательствует за Новый – духовный Израиль, Христову Церковь, то есть за нас с вами.

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры! Что можем мы сделать, чтобы почтить память святых? Вознести им славословия или построить храм в их честь? Все это хорошо, но прежде всего необходимо подражать их жизни. Слово «подражать» не стоит воспринимать буквально: конечно, не каждый из нас – царь, пророк, апостол или пустынник. Впрочем, и для самих святых все это было лишь обстоятельствами, средствами, которые они использовали для достижения главного: христианских добродетелей и спасения. В этом-то главном мы и должны подражать им, хотя обстоятельства нашей жизни могут быть совсем другими. Будем же стараться уподобиться праведным Давиду, Иосифу и Иакову в их смирении, безграничном уповании на Господа, покаянии в допущенных грехах, любви к Богу и людям, будем, как и они, стараться по мере наших сил служить нашему Господу и ближним – и тогда сердца святых в Небесных селениях действительно возрадуются о нас. Подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16), – сказал апостол Павел, и нет сомнения, что того же желают все угодники Божии.

И да помогут нам в этом молитвы святых Давида царя, Иосифа Обручника и Иакова, брата Господня!

Аминь.

Слово в день памяти святителя Макария, митрополита Московского

(30 декабря / 12 января)

Богомудрым учением и книжным списанием потщался еси, святителю Макарие, люди российския просветити и святых земли нашея прославити.

    Кондак святителю Макарию Московскому

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!

Сегодня Святая Православная Церковь празднует память святителя Макария, митрополита Московского (1482–1563) – верного служителя Христова, защитника Православия, ревностного пастыря, подвижника и просветителя, сыгравшего исключительно важную роль в истории Русской Церкви и государства Российского и по праву называвшегося «собирателем Церкви Русской».

Будущий подвижник родился в стольном граде Москве в конце XV века. Семья его и вообще род не отличались ни знатностью, ни богатством, но зато у этой семьи в преизобилии было то, что, по слову Писания, лучше тысяч золота и серебра (Пс. 118, 72), – искренняя христианская вера, подлинное благочестие, деятельное стремление всегда и во всем следовать заповедям Господним. Род этот с полным правом мог бы применить к себе известные слова святого царя-псалмопевца Давида: Иные колесницами, иные конями, а мы именем Господа Бога нашего хвалимся (Пс. 19, 8); все, кто принадлежал к этому роду, усердно служили Господу в самых разных званиях. Одних только монашествующих в этой семье было немало: в личном синодике (помяннике) святителя Макария упоминаются «инокиня Наталия, инок Акакий, инок Иоасаф, игумен Вассиан, архимандрит Кассиан, священноиерей Игнатий, инок Селиван и инок Макарий». Были в его родне представители и священства, и благочестивые миряне… Родственником святителя Макария был знаменитый пастырь, непримиримый борец с ересями за чистоту Православия на Руси преподобный Иосиф Волоцкий (1440–1515).

Особым благочестием отличались и сами родители святителя Макария. Отец его скончался очень рано; мать, оставшись молодой вдовой, могла бы выйти замуж во второй раз – но, будучи искренне верующей в Воскресение и будущую жизнь, предпочла хранить верность покойному мужу, проводя жизнь в честном вдовстве, воспитывая сына и ожидая новой встречи с любимым супругом в Царстве Небесном. А после того как сын достиг совершеннолетия и не нуждался больше в материнской опеке, эта благочестивая женщина окончательно оставила мир, приняв монашеский постриг в одной из московских женских обителей.

Мог ли сын подобного семейства вырасти человеком неблагочестивым?

Вопрос этот отнюдь не риторический: каждому человеку дана от Бога свободная воля, которую не отнимает у него даже Сам Господь, а потому до самого конца земной жизни у любого из нас есть возможность выбрать как добро, так и зло. Поэтому бывает и так, что человек, выросший в хорошей семье и благочестивом окружении, становится страшным грешником, злодеем; и наоборот – ребенок грешников и богохульников может, сопротивляясь дурному влиянию среды, подняться до высот святости. Как в истории Церкви, так и в повседневной жизни вокруг нас найдется немало примеров того и другого.

Но все же гораздо легче идти по Христовой дороге тем, кто с самого детства имел перед глазами благой пример родителей и родственников, кто был изначально научен основам благочестия. Что проще: выучить чужой язык во взрослом возрасте или обучиться ему с детства? Ответ очевиден. Детские ум, сердце и душа – душа растущего человека, самой природой настроенной на познание мира, – особенно восприимчивы ко всему, и хорошему, и плохому. Семена, посеянные в них старшими, укореняются особенно быстро и прочно – ведь почва эта, еще не успевшая отвердеть и утомиться в многочисленных взрослых заботах, исключительно благодатна. Ростки эти крайне трудно потом вырвать из человеческой души; если это ростки добрые – даже самым тяжелым обстоятельствам жизни нелегко будет поколебать их, а если дурные – то самому человеку будет очень и очень непросто выполоть их, как сорняки, мешающие прорастать зерну доброму. У многих этот тяжкий труд затягивается на всю жизнь и, хотя в конце концов непременно увенчивается, все же стоит таким людям немалых трудов и страданий.

Поэтому исключительно важно с самого раннего возраста давать детям христианское воспитание, не жалеть на это ни сил, ни времени. Пусть лучше дети недополучат каких-то материальных благ, поступят не в самую престижную школу города, не будут каждый год ездить на курорты – но зато будут иметь возможность полноценно общаться с родителями, получать первые уроки и примеры жизни именно от них. Лишая ребенка этого общения, мы обкрадываем его, совершаем непростительное преступление по отношению к нему и его будущему, закладываем основы его будущих трудностей. И наоборот – воспитывая своих детей в духе Христовой истины, мы собираем для них неоценимое сокровище, закладываем прочный фундамент, на котором им потом будет легче построить здание своего счастья, – ведь истинное счастье возможно только в единении с Богом.

Итак, мать будущего подвижника приняла монашеский постриг. Материнский пример вдохновил и сына: воспитанный в любви к Богу, он также решил посвятить Ему всю свою жизнь без остатка. Юноша поступил послушником в монастырь преподобного Пафнутия Боровского – обитель, известную строгой и добродетельной жизнью, а также ученостью своей братии. Именно в этой обители подвизался в свое время святой родственник молодого инока – преподобный Иосиф Волоцкий, а также и многие другие православные подвижники благочестия.

Об этом периоде жизни святителя Макария известно не много. Человек весьма смиренный, он, как и подобает новоначальному иноку, проходил послушнический, а затем и монашеский искус в простоте и усердии, думая не о том, как бы выделиться из числа братии, а о том, как лучше угодить Богу, помочь ближнему и очистить собственную душу. Макарий неустанно обучался у опытных старцев обители основам монашеской жизни, изучал Священное Писание, трудился на монастырских послушаниях. В таких занятиях и трудах он «много лет пребыв и достойно ходив, житие жестокое искусив».

Господу было угодно возвысить Своего верного раба – смиренного инока Макария, чтобы его многочисленные таланты и добродетели служили не только братии Пафнутиевского монастыря, но и всей Православной Руси и шире – всей Православной Церкви.

В 1526 году Макарий был поставлен архиепископом Великого Новгорода и Пскова. Назначение это на древнюю кафедру, хотя и выглядело весьма почетным, на деле влекло за собой непростые обязанности. Всего за полвека до того была упразднена старинная Новгородская «республика», древний вольный город был подчинен Москве, войдя в состав единого Русского государства. Конечно, в условиях XVI столетия – века сильных централизованных государств, а не средневековых удельных княжеств – подобное объединение было только на пользу и самому Новгороду, и всей Русской земле; более того – оно было абсолютно необходимо, так как только единая Русь могла в те годы отстаивать свою политическую, духовную и культурную независимость, отражать нападения своих многочисленных недругов. Но далеко не все новгородцы смотрели так далеко и широко. Большинство продолжало открыто высказывать недовольство подчинением Москве, упразднением былых «вольностей». Эту неприязнь к централизованной власти новгородцы переносили и на Церковь, не желая подчиняться «московским ставленникам»; в то же время весьма опасно было и позволить им самим выбирать себе епископа из собственной среды, так как в сложившихся условиях им практически наверняка стал бы кто-нибудь из сторонников «независимости», а это создало бы огромные проблемы как для церковной жизни, так и для единства страны. Поэтому после смерти предыдущего архиепископа Новгородская кафедра вдовствовала больше семнадцати лет! Достойного преемника покойному архипастырю, удовлетворявшего бы все стороны этого вялотекущего конфликта между Новгородом и Москвой и способного справиться с непростой ситуацией, все не находилось…

Наконец, выбор церковных иерархов и великого князя Василия III (1472–1533) пал на Макария – и оказался весьма удачным. Прибыв на сложную кафедру, новый архиепископ, хотя и был уроженцем Москвы, очень быстро расположил к себе всех жителей города, даже убежденных противников всего московского. Да и как было не полюбить этого мудрого, смиренного и в то же время весьма деятельного пастыря? За короткий срок святителю Макарию удалось полностью восстановить и наладить церковную жизнь в своей епархии; его трудами была восстановлена и благоукрашена главная новгородская святыня – Софийский собор, к тому времени сильно обветшавший. Кроме того, в городе было возведено множество новых храмов, налажена монастырская жизнь: в большинстве новгородских монастырей указом архиепископа был введен общежительный устав, после чего число монахов начало быстро расти. Святитель всячески покровительствовал традиционным церковным искусствам Великого Новгорода – иконописи и изготовлению церковной утвари. При нем новгородские мастерские достигли своего расцвета и обогатили Русскую Церковь настоящими произведениями искусства… Видя такие усердные труды нового архиепископа на благо Новгородской епархии, даже у самих новгородцев, скептически настроенных к «московскому ставленнику», вскоре исчезло всякое недоверие к святителю, сменившись искренним уважением и сыновней любовью.

Впрочем, заботился святитель не только о новгородцах. В его обширную епархию входили и северные земли, в свое время разведанные и отчасти колонизированные Великим Новгородом, где все еще обитало немало племен, не просвещенных Светом Христовым. Конечно, такой ревностный пастырь, каким был святитель Макарий, не мог оставить и эту часть своей паствы без должного попечения. Его трудами было организовано обширное миссионерское движение, занимавшееся христианской проповедью среди северных язычников. Святитель сам готовил, рукополагал и посылал в северные пределы своей епархии священников-миссионеров. В числе этих просветителей – духовных детей святителя Макария – были такие известные миссионеры, как преподобный Трифон Печенгский (1495–1583), получивший от святителя, помимо собственно благословения на проповедь среди язычников, благословенную грамоту, антиминс, священные сосуды и книги, и преподобный Феодорит Кольский (1481–1571), получивший от архиепископа Макария благословение проповедовать Христа лопарям на их родном языке. Значение трудов этих миссионеров в приобщении северных племен к христианской вере, а также и в их культурном развитии трудно переоценить, и в немалой степени их успехи были заслугой святителя Макария.

Находясь на Новгородской кафедре, святитель Макарий приступил и к главному труду своей жизни, оставшемуся в церковной истории неразрывно связанным с его именем и послужившему не одному поколению русских православных людей, – составлению Великих Четьих Миней, получивших впоследствии название Макарьевских.

Традиционные четьи минеи – то есть «собрание текстов для чтения на каждый день месяца» – представляли собой сборники душеполезных текстов, в основном житий святых, собранных воедино и расположенных в соответствии с днями года. В то время по Руси ходило множество самых разных списков житий и духовной литературы; списки эти были разрозненными, несистематизированными, нередко в текстах встречались ошибки и неточности… Заботясь о просвещении и духовном назидании своей паствы и вообще всего православного люда, святитель Макарий решил приняться за поистине титанический труд: собирание воедино, исправление и должную систематизацию не только житий святых, но и вообще всех православных произведений церковно-повествовательного и духовно-учительного характера, существовавших в те годы на славянском языке.

В Великие Макарьевские Четьи Минеи вошли как произведения греческих, латинских и ближневосточных богословов, переведенные на славянский язык, так и творения собственно древнерусских церковных писателей: «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, труды епископа Кирилла Туровского, иеромонаха Пахомия Серба и многих, многих других. Святоотеческие и богословские творения были расположены в соответствии с днями каждого месяца, тут же помещались жития святых, чья память праздновалась в этот день. В конце Миней были помещены различные сборники душеполезных изречений и повествований: «Златоструй», «Пчела», «Маргарит» и другие. Все тексты, вошедшие в Великие Четьи Минеи, не просто собирались и переписывались, но и тщательно редактировались с учетом древних греческих и славянских текстов, благо в Великом Новгороде были богатые библиотеки, и недостатка в материалах для работы у святителя Макария и его помощников не было.

Напряженная работа над составлением Великих Четьих Миней заняла у святителя Макария больше двадцати лет. Начав ее на Новгородской кафедре, святитель продолжил свои просветительские труды в Москве, митрополитом которой был избран в 1542 году. Святителю в это время было уже около шестидесяти лет.

Время это было для Руси нелегкое. После смерти великого князя Московского Василия III русский престол должен был унаследовать его сын, Иван Васильевич. Но наследник был еще мал, так что фактически страной управляла его мать Елена Глинская, а при дворе шла непримиримая борьба за власть между

различными боярскими родами и партиями. Бояре надеялись, что при попустительстве вдовствующей княгини смогут воспитать наследника безвольным и во всем послушным их воле и даже после совершеннолетия Ивана сами станут править страной. Как все мы знаем из истории, надежды их не только не оправдались, но обернулись прямо противоположным: Иван Васильевич Грозный, Иоанн IV (1530–1584), мальчик умный, но от природы нервный, пережив в детстве немало унижений со стороны бояр, вырос человеком злобным, подозрительным и мстительным и впоследствии жестоко отомстил знатным боярским родам, предав многих их представителей мучительной казни. Да и вся Русь очень страдала под властью этого жестокого царя, подверженного вспышкам настоящего безумия, – а ведь он мог бы вырасти совсем другим, если бы получил в детстве достойное воспитание, если бы бояре думали не о том, как бы приумножить личные богатства или установить свою власть над страной, а о том, как подготовить для родной (!) страны достойного правителя…

Святитель Макарий, как никто другой, понимал всю пагубность боярских склок у трона и использовал весь свой первосвятительский авторитет, чтобы прекратить их. Именно он добился устранения от власти влиятельного клана Шуйских, а спустя несколько лет, в 1533 году, венчал Ивана Васильевича на царство, как бы закрыв тем самым саму возможность раздела власти между боярами: ведь одно дело – выступать против великого князя, пусть и носящего титул «всея Руси», и совсем другое – против первого русского царя, к тому же на тот момент единственного православного царя во всем мире! Вообще, превращение Руси из великого княжества в великое царство, происшедшее при активном участии святителя Макария, сыграло исключительно важную роль в сохранении целостности и независимости страны.

Святитель Макарий вошел в число членов так называемой Избранной Рады – своего рода парламента или совета при царе, имевшего большое влияние на царскую политику, и в этой должности принимал участие в разработке и проведении в жизнь различных полезных для народной и церковной жизни реформ.

Но главным делом Московского первосвятителя оставалась все же не политика, а пастырство. Святитель продолжает работу над Четьями Минеями; кроме того, желая, чтобы душеполезные книги и вообще грамота были доступны как можно большему числу людей – и богатым, и бедным, – этот выдающийся просветитель прикладывает немалые усилия по введению на Руси книгопечатания, изобретенного незадолго до того. Его заботами в Москве в 1553 году была открыта первая типография.

Святитель Макарий неустанно заботился о том, чтобы должным образом организовать церковную жизнь русского народа, а также дать ему как можно больше добрых примеров христианской жизни в лице святых. Его стараниями в Москве были собраны два Поместных Собора Русской Православной Церкви – в 1547 и 1549 годах, – оставшихся в истории под названием «Макарьевских». На этих Соборах было официально прославлено множество русских святых, в том числе такие подвижники, как Петр и Феврония Муромские, Александр Невский, Савва Сторожевский, Александр Свирский, Михаил Ярославич Тверской и Нифонт Новгородский. А в 1551 году стараниями митрополита Московского Макария был созван знаменитый Поместный Стоглавый Собор, названный так потому, что решения его были изложены в виде ста глав. На Соборе рассматривались самые разные вопросы: внешность христианина, его поведение, церковное благочиние и дисциплина, церковная иконопись, духовное просвещение и многие, многие другие. Хотя некоторые из решений Стоглавого Собора были впоследствии отменены на других Поместных Соборах, он все же сыграл большую роль в должной организации религиозной жизни на Руси.