На службе у проклятых

– Все ясно, – решил первым нарушить молчание кандидат на работу. От молчаливого и долгого взгляда людей ему всегда становилось неприятно. – Что-то еще?

– Конечно, еще надо приходить вовремя на работу, не прогуливать, ответственно выполнять свои обязанности, – слегка улыбнувшись, ответил Петр Николаевич. – Я смотрю, ты особо и не волнуешься вовсе, хорошо держишься.

Вопреки дорогой обстановке и строгому виду директора, волнения у Андрея действительно не было. Свой, пусть и небольшой опыт работы, он оценивал в лет пять, не меньше. Вряд ли здесь кто-то вообще сталкивался с такими ситуациями и проблемами, в которых ему приходилось принимать участие в тех криминальных заведениях. Чем еще его можно было удивить? А ведь это кафе не было похоже на те дорогие рестораны, где он отбивал пороги несколько дней назад в надежде туда устроиться. Все волнение как раз и было оставлено там. Не устроиться сюда не было такой уж катастрофой, заведение вполне среднего уровня и не с такой уж большой зарплатой.

– Да волнуюсь, конечно, – улыбнувшись в ответ, соврал Андрей, решив подыграть собеседнику, – просто стараюсь, чтобы это не отвлекало от собеседования…

Сказал, и сам внутренне скривился, почувствовав, как пафосно прозвучало. «Держись проще, держись проще», – говорил он сам себе до встречи, и то же самое напомнил самому себе сейчас. «К чему эти понты…».

Но директор не стал на это ничего отвечать, видимо, списывая ответ на молодой возраст. Вместо этого он еще несколько секунд внимательно посмотрел на своего собеседника, после чего откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди и хрустнув пальцами, и сказал:

– Ладно. Думаю, сработаемся. Пойдем, представлю тебя нашему славному коллективу.

Несмотря на свою крупную медвежью комплекцию и возраст (со стороны ему точно можно было дать не меньше шестидесяти лет), руководитель заведения легко поднялся и открыл дверь еще до того момента, как Андрей полностью встал с кресла. По всей видимости, он держал себя в отличной спортивной форме. Пока дверь была открыта, внимательный взгляд директора был устремлен уже не на гостя, а куда-то в угол кабинета. Приближаясь к выходу, Андрей машинально тоже захотел посмотреть в ту сторону, но так и не успел повернуть голову.

– Пойдем, пойдем, – тактично подогнал его директор, положив руку на плечо. Выйдя из кабинета следом за ним, он закрыл дверь на ключ.

Когда они вышли в зал, сотрудники коротко вопросительно посмотрели на обоих, готовясь выслушать, что будет директор говорить. Но даже при первых его словах глаза у многих сотрудников, тех же приветливых официанток, оставались пустыми, с отсутствующим выражением. Это поразило и удивило одновременно. Будущий бармен моргнул, и странное чувство исчезло.

«Чудится всякая ерунда. Не выспался, наверное», – подумал он, слушая деловитый бас директора.

2

Первая неделя на новом рабочем месте пролетела незаметно. Несмотря на то, что смены длились по двенадцать часов, Андрей пока не брал выходные. «Стахановское» решение он принял для себя, чтобы поскорее узнать все особенности своей работы, войти в курс всех дел и быть на равных с коллегами, несмотря на то что каждый из них проработал здесь как минимум несколько лет. После всего этого нетрудно будет добиться и увеличения оклада.

В сравнении с предыдущим местом работы это кафе было похоже по спокойствию на театральный буфет. Может быть, сказывалось его расположение (находилось оно недалеко от центра города, хоть и не на самой оживленной улице). А может быть, дружба директора с руководством местной вневедомственной охраны. Слишком уж оперативный выезд полицейских при малейшем нарушении порядка пресекал на корню желание побуйствовать даже у самых неадекватных посетителей. Так ему рассказывали коллеги, так и произошло однажды на одной из смен Андрея. Тогда особо агрессивного клиента увезли менее чем через десять минут после его активных задиристых нападок на сотрудников заведения. Но такие случаи были, скорее, совсем уж исключением из правил.

Настораживало здесь само поведение работников кафе. Вели себя сотрудники довольно странным образом, причем не было разницы, общались они друг с другом или с клиентами. Андрей и сам толком не мог сказать, что именно странного в их образе действий и манере держаться в целом, а понять все это и вовсе было невозможно. Практически все сотрудники, за исключением всего нескольких человек, с их неестественными натянутыми улыбками, выдаваемыми редко и при необходимости, ничего не выражающим взглядом, ничем не нарушаемым невероятным спокойствием и вообще какой-то отстраненностью ко всему происходящему были подобны роботам. Даже их движения и действия были слишком идеальными, ничего лишнего, без совершения обычных человеческих ошибок. В большинстве своем они говорили мало и негромко, и даже между собой общались, казалось, только по необходимости. Касалось это и тех симпатичных официанток, которых он осторожно осматривал в первый день работы. Сначала Андрей списывал это на усталость, потом на банальную отчужденность и даже недоверчивость к нему, как к новому сотруднику (вдруг не хотят показать или сказать чего-то лишнего). Однако вскоре он с удивлением отметил, что все его объяснения оказались неверными.

«Может быть, это такой корпоративный стиль? И потому все сотрудники придерживаются такой странной манеры общения и поведения?» – с усмешкой как-то думал он, вытирая посуду и кухонные инструменты. Во время монотонной работы он часто наблюдал за своими коллегами, не отрываясь от своих занятий, чтобы не показаться излишне любопытным.

По ту сторону барной стойки обычно дежурили двое барменов. Андрей оказался способным учеником и уже через пару недель он работал не как стажер, а как полноценный бармен, дежуря теперь только вместе с кем-либо из напарников. Чаще всего рядом с ним ставили Мишу с замысловатой фамилией Крутицкий, худого высокого парня с впалыми щеками и жесткими черными волосами, который, казалось, не улыбался вообще никому и никогда. Угрюмый и мрачный, он, пожалуй, реже всех с кем-либо общался из своих коллег. А в то время, когда посетителей не было, просто выходил курить, предпочитая оставаться один.

Как же этот тип может долго находиться на такой должности, которая подразумевает постоянное общение с людьми, было сначала совсем непонятно. Но все стало ясно уже позже, после нескольких смен совместной работы. Угрюмый (как его стал теперь называть про себя Андрей) при всей молчаливости был отличным слушателем, поэтому всегда пользовался уважением и симпатией у клиентов. Он редко говорил сам, в разговоре всегда старался находиться рядом с собеседником, внимательно слушать его и ненавязчиво смотреть прямо в глаза. Даже несмотря на то, что в беседе он часто употреблял всего несколько слов, из которых большинство было «угу», «хмм», или вопросительное «мм», посетители, особенно подвыпившие, любили находиться рядом с ним. Они находили в нем благодарного слушателя, рассказывая о своих проблемах в семье или на работе, неудачах любимого футбольного клуба или рассуждая о судьбе страны и ее месте в мировой политике.

«Парадокс, конечно, – думал Андрей, наблюдая за ним. – С другой стороны, чему тут удивляться. Все мы в этом мире только и делаем, что ищем, кому бы выговориться, не очень-то изъявляя желания самим выслушивать чужие проблемы».

Среди официанток ему особенно приглянулась Оксана, зеленоглазая девушка с тонкими, изящно изогнутыми бровями, четко очерченными чувственными губами и слегка курносым носом, что делало ее внешность еще милее. Как и все остальные девушки, она была высокая и стройная, дисциплинированная и ответственная на работе. Но именно она, одна из немногих, казалась ему какой-то более живой, что выгодно выделяло ее среди всех остальных. Андрей осторожно начал делать ей комплименты и сдержанно выражать свою симпатию, при случае и помогал с работой, если видел, что в этом есть необходимость. Она принимала помощь, и, судя по ее теплой улыбке при каждом разговоре, здесь была уже не только вежливость, но и взаимная симпатия.

Однако спешить заводить служебный роман в его планы не входило. Предусмотрительный по натуре, он хотел сначала уделить больше времени работе и как следует осмотреться, чтобы точно понять обстановку, прижиться, стать своим в новой команде. Иначе, потом такие вот романтические отношения, или, наоборот, их резкое прекращение с его стороны могли вылиться в ссору с коллегами, или и того хуже, привести к вынужденному уходу с нового места работы. Кто знает, как их обоих поймут и как за нее вступятся сотрудники, если она почувствует себя обиженной.

Помня строгий наказ директора, Андрей не оставался после смены на рабочем месте, хотя с каждым днем у него появлялся соблазн нарушить этот запрет. Тем более, уходя даже ненамного позже окончания смены, он видел, что некоторые сотрудники как ни в чем не бывало продолжали оставаться в заведении. Было даже заметно, что ближе к двенадцати ночи они порой лишь показывали видимость своей работы, но не трудились на самом деле. Как будто только и ждали, когда все покинут заведение, чтобы заняться чем-то другим.

Похоже, запрет касался не всех сотрудников.

3

В кафе находился чересчур просторный для такого заведения подвал. Разумеется, он не простаивал зря и предсказуемо носил функцию склада, а также своеобразного погреба. Бармены и повара регулярно спускались вниз, чтобы достать те или иные напитки и продукты.

Первое время напарник Андрея ходил туда только сам, не давая новому сотруднику спускаться вниз. Свое решение он не пояснял вслух, но оно было и так понятно – «поработай сначала некоторое время, а потом и будешь допущен к складу». Андрей в обиде не был. Хоть клаустрофобией и брезгливостью он и не страдал, но спускаться в подобные помещения у него было мало желания, пусть там хоть десять раз подряд проведена уборка, сделан первоклассный ремонт, а выход из него гарантированно безопасен. На какие-то там запреты на посещения ему было совсем наплевать. К счастью, его доходы от этого никак не страдали.

Спустя какое-то время ему все же пришлось спуститься вниз, причем первый его поход был совершен именно в одиночку. В одну из смен, ровно за час до ее окончания, Угрюмый был слишком занят обслуживанием прибыльных пьяных клиентов, чтобы самому спускаться в подвал. На вопрос Андрея, остался ли еще «Дэниэлз», он лишь коротко ответил, не отрываясь от подготовки очередного коктейля:

– Там, – кивнув в сторону противоположного конца зала, где в неприметном небольшом коридоре располагалась та самая дверь в подвал.

Крепко подвыпившему мужику, которого обслуживал Андрей и которому приспичило заказать бренд известного виски именно сейчас, можно было вообще налить что-нибудь похожее. Вряд ли он, в его-то состоянии, заметил бы разницу. А если бы даже и заметил, то уж точно не стал бы устраивать скандал и требовать возврата денег. Вариант с вежливым извинением и компенсацией здесь бы точно сработал. Но рядом стоял Угрюмый, который однозначно следил за его работой. В этом можно было даже не сомневаться, пусть со стороны это было и не особо заметно. Да и испытательный срок был в самом разгаре. Поэтому все-таки нужно было действовать в угоду клиенту.

– Три минуты подождете? – улыбаясь, спросил он у пьяного посетителя.

Тот посмотрел своими стеклянными глазами на бармена, и кивнул, похоже, так и не поняв вопрос. Крепко держась за край барной стойки, посетитель делал все возможное, чтобы не рухнуть прямо возле нее. Если это все-таки случится, то запрашиваемый им напиток ему уже точно не понадобится.

Андрей быстро вышел из-за стойки, пересек весь зал, и приблизился к нужной двери. Здесь он ненадолго остановился, чтобы нажать на клавишу выключателя света, но, не дождавшись полного включения света, открыл дверь и начал уверенно спускаться по лестнице вниз. Некоторые лампы, устало моргнув несколько раз, одна за другой по очереди залили ярким желтым светом сначала лестницу, освещая путь для посетителя, а следом за ней и все подвальное помещение.

Сам подвал представлял собой довольно просторный коридор шириной в несколько метров, на который выходило семь темно-коричневых железных крепких дверей. Шесть из них располагались справа и слева, по три на каждую сторону, седьмая же находилась в конце коридора, как раз ровно напротив лестницы. Именно в ней, в этой дальней комнате, свет так и не появился. Во всех остальных помещениях освещение, похоже, контролировалось главным выключателем, находившимся рядом с лестницей. Об этом говорили узкие полоски света на полу, которые можно было заметить даже при закрытых дверях.

Он неторопливо прошел несколько шагов по коридору, осматриваясь вокруг и одновременно поеживаясь от ощущения прохлады, появившегося вскоре после прихода из теплого зала. Судя по чистоте, здесь регулярно проводили уборку. Серые крепкие ровные стены без трещин и сколов, как это часто бывает в таких помещениях, отдавали холодом и уверенным безразличием. Таким же был и пол, отличавшийся от стен лишь неравномерной поверхностью с кое-где встречающимися неровностями.

Коридор был свободным от каких-либо вещей или мебели, от чего казался нетипично большим для обычного подвала. Но этого нельзя было сказать о двух отдельных помещениях, расположенных друг напротив друга и ближе всего к лестнице, где двери были приоткрыты. Здесь можно было увидеть всевозможные картонные коробки, заполненные чем-то пухлые пакеты, деревянные ящики. Рядом с ними находились бутылки, посуда, ветошь. Всего понемногу, но все находилось здесь в идеальном порядке.

Помещение справа отличалось еще и присутствием пары стульев и стола, на котором также аккуратно стояли бутылки, как пустые, так и заполненные темной и бесцветной жидкостью. «Ни дать ни взять, подпольное производство, – ухмыльнувшись, быстро сделал свой вывод Андрей. – Ну что ж, теперь хоть понятно, что подзаработать здесь точно можно». Всем этим его было точно не удивить, на предыдущем месте работы он часто сам принимал участие в различных махинациях. Дело было нехитрое, покупаешь хороший спирт, разбавляешь и продаешь его вместо хорошей дорогой водки. Либо специально не доливаешь алкоголь посетителям, чтобы потом продать его за наличные деньги уже другим клиентам. Как говорится, «бизнес есть бизнес, ничего личного». Хотя в данном случае, конечно, халтурный и незаконный бизнес.

По находившимся в помещении предметам стало понятно, где искать необходимый сейчас алкоголь. Но Андрей спустился в подвал впервые, поэтому соблазн проверить, что находится еще и в других комнатах, все-таки победил выполнение изначально поставленной ему задачи.

Осторожно ступая по полу, как будто боясь, что его коллеги услышат наверху, чем он занимается в рабочее время вместо выполнения своих прямых обязанностей, он начал подходить по очереди к каждой двери и дергать ручки. Первая дверь на его пути оказалась предсказуемо закрыта. Вторая хоть и чуть дернулась с легким скрипом, но так же не пожелала открыться перед гостем.

Ручку третьей двери, которая находилась в конце коридора, и где свет был выключен, Андрей уже дергал без всякой надежды. Так и есть, заперта. Вздохнув, он перешел на другую сторону, взялся за очередную ржавую ручку, и потянул на себя. В голове уже начинали появляться мысли о том, что пора бы вернуться к поиску алкоголя, за которым, собственно, его сюда и отправили, а не тратить понапрасну время.

Но дверь вдруг неожиданно поддалась и приоткрылась ровно наполовину. Андрей настолько удивился этому, что не стал даже пытаться открыть ее полностью. Однако еще больше удивило его то, что было внутри.

Две железные кровати, стоявшие друг напротив друга, настолько сильно контрастировали с предназначением этого подвала для кафе и находившимися в двух других комнатах вещами, что не нашлось даже объяснения, для чего была нужна здесь эта мебель. На обеих лежали свернутые в рулон старые тонкие матрасы. По всей видимости, когда-то имевшие белую расцветку, сейчас они являли собой жалкое зрелище – пожелтевшие от времени и с торчащей из них кое-где ватой.

Больше ничего в комнате не было.

«Тюремная камера, – появилась сразу же первая мысль. – Кого здесь держат, должников, которые не захотели платить за выпивку? Или буйных посетителей, пока они не протрезвеют или за ними не приедут их родственники? Может быть, тут коротают время проштрафившиеся сотрудники, которых помещают сюда за нарушение трудового договора?»

Все предположения были одинаково абсурдны. Даже если и попытаться представить хоть один из этих сомнительных вариантов, то их перечеркнет отсутствие нормальных человеческих условий для длительного нахождения здесь. Пол ничем не был застелен, никаких удобств не было, да и с такой температурой внутри кто здесь выдержит долгое время.

Андрей еще постоял некоторое время перед входом, а затем закрыл дверь, заходить внутрь все равно смысла не было. После проверки последней двери, которая, как и предыдущие три, оказалась запертой, он наконец отправился в одну из открытых комнат, в которой даже из коридора были видны ящики с бутылками и стояли стулья и стол.

Пока из нужного ящика на свет извлекалась заветная бутылка, краем глаза на столе были замечены лежащие двумя стопками листы бумаги с записанными на них в аккуратные столбцы цифрами с короткими пояснениями к ним. Здесь же лежала ручка и выключенный большой настольный калькулятор. Ничто из этого Андрей даже не удосужился рассматривать, он лишь скользнул по офисным принадлежностям быстрым взглядом, считая логичным нахождение всего этого здесь, на складе. Какой может быть его интерес к этому, тем более именно сейчас. Он уже собрался было разворачиваться ко входу из комнаты, как вдруг на калькуляторе зажегся на пару секунд экран, а затем, мигнув, сразу же погас.

Андрей замер на месте. Показалось? Несколько раз моргнув, бармен внимательно посмотрел на электронное устройство. Экран оставался выключенным, не показывая даже намека на какое-либо недавнее оживление. Но и перепутать резкое включение устройства с чем-либо другим было крайне сложно. Отблеск люминесцентной лампы? Блик? Игра света и тени в этом недостаточно ярко освещенном помещении?

Брать в руки пыльный калькулятор не хотелось. Поэтому Андрей, для собственного успокоения, просто проверил, не идет ли от устройства сетевой кабель, бегло осмотрев его с разных сторон (хотя по модели и так было понятно, что никакого кабеля не будет). Затем, в задумчивости пожав плечами, развернулся к двери.

Но не подошел к ней. Что-то заставило его не двигаться с места, не переключать внимание на другие вещи и вновь посмотреть на электронное устройство. Хотя никаких звуков, никакого света не было, он повернул голову и направил свой взгляд на калькулятор.

Экран светился желтой подсветкой, периодически мерцая, меняясь от яркого к более тусклому и обратно. Сначала цифр нельзя было различить, все символы и деления, что были доступны на циферблате, стали активными, смешавшись в один яркий свет. Но не прошло и десяти секунд, как экран погас, чтобы через мгновение включиться снова. Только теперь уже свет был равномерным, а отчетливо различимые цифры, заполнившие весь экран, начали медленно и в хаотичном порядке меняться.