Смерть. Чернеющий разум

– Что тебе надо? – спрашивает она испуганным голосом.

– Думаю, чтобы тебя не было, – отвечаю я спокойно и честно. Я ещё не придумал, что с ней делать. Убивать как-то жалко, я никогда никого не убивал, даже курочек на мясо. Вообще я чувствительный парень, всегда умел ценить жизнь. Не знаю, тут что-то не так, кажется, я забываю про свою ужасную сторону. Мне же нравятся её страхи… я даже знаю, откуда это чувство у меня. Его передал тот маньяк из бесконечности. Тот самый, которого я видел, когда умирал в первый раз.

– Тебе нужны деньги? Мой отец заплатит, сколько нужно, – говорит Регина с надеждой в голосе. Я не вижу смысла беречь её чувства, сразу говорю правду:

– Он у меня в багажнике.

– Кто? Мой отец?

Я чувствую, её страх усиливается.

– Да, но ты неправильно думаешь, я не связывал его и не затыкал рот.

Она думает, что я его тоже вырубил. Я читаю все мысли Регины, но только если хочу этого сам. И я хочу. Теперь она предполагает истину, ну, или почти:

– Ты же не убил его? – спрашивает Регина.

– Не я, – ответил сразу, – Вообще-то, я всегда был паинькой. Мой папаша его грохнул, а знаешь, за что?

– За что?

И я начинаю объяснять ей всё. Рассказываю о том, как её отец кинул моего, и другие подробности. У нас складывается вполне конструктивный диалог. Регина оказывается в курсе всех грешков своего папаши, но она и подумать не могла, что он примет смерть от моего милого отца. Люди непредсказуемые существа. Самые милые могут превратиться в сеятелей настоящего зла, если обстоятельства сложатся определённым образом. Похоже, Абдулу удалось довести моего отца до крайности.

– Я прибираюсь за папой, – объяснил я Регине. Она меня поняла, но легче от этого ей не стало. Теперь в отношении нее жизнь была несправедливой. Но она всегда несправедлива в отношении кого-то, так пусть уж эта несправедливость затронет не меня: либо я, либо Регина. Пути назад нет.

– Ты убьёшь меня? – спрашивает она.

– Пока не знаю.

И я действительно не знал.

– Куда мы едем?

– Поживёшь пока у меня на даче, – отвечаю я. Она пока ещё не знает, как именно она там будет жить. Не спешу её пугать, это лишнее. Сверкающая цепь на переднем сиденье итак не даёт ей покоя. Она смотрит на меня, как на маньяка, который хочет её трахнуть и убить. Больше всего она боится, что её будут держать в неволе и продавать для сексуальных утех различным мужикам. Мне становится смешно. Самое идиотское предположение из всех, что может только быть. Она так думает после всего, о чём мы с ней говорили? Кажется, она полная дура. Но это неважно, парни часто так говорят о девушках, которых не понимают. И я не понимаю её мыслей. Она же знает, что я обычный парнишка, который влип неприятности, зачем вообще, так думать? Кажется, меня задевают её мысли. Вообще, всегда плохо относился к насилию и теме сексуального рабства. Неприятно, что меня подозревают в таком…

Мы приехали ко мне на дачу. Никто не видит, что я кого-то привел с собой. Соседи не приезжают в будние дни никогда, впрочем, я обычно тоже. Прямо связанной, кладу Регину в строительную телегу и тащу домой. Я боюсь, что она убежит, и поэтому не решаюсь развязать ей ноги и заставить идти. Так проще. К тому же, мне всё равно придётся тащить труп её отца, так что одним меньше, одним больше, попотеть всё равно придётся.

Наш подвал, по сути, погреб. Спуск – стремянка, но внизу достаточно просторно. Сэкономили денег на строительстве лестницы, вообще считали, что погреб нам не пригодится особо. Оставлять её там, мне кажется чудовищным, но прогноз показывает, что она не умрёт. Если оставить в доме, услышат её крики и события развиваются не в мою пользу. Есть ещё один вариант нормального будущего: она остаётся в комнате, но я лишаю её слуха, путём проведения маленькой операции. Мои знания хирургии подсказывают мне, что я могу это сделать. Я предоставляю ей выбор:

– Мне придётся лишить тебя слуха либо ты будешь жить в подвале, – говорю я Регине. Склоняю телегу как раз в этот момент и она падает на пол. Ей немного больно, но это ничего страшного, я уже вхожу в роль небрежного похитителя. Не намерен беспокоиться о её комфорте, итак пришлось тащить её…

– Нет, пожалуйста, – молит она, но я уже на полпути к выходу. Надо притащить тело её отца.

– Что, пожалуйста? – грубо кричу я, – выбирай, где хочешь жить, в моей комнате или погребе. Если в комнате, то мне придётся сделать операцию.

– Какую операцию? – в испуге спрашивает Регина.

– Чтобы лишить тебя голоса. Тебе она не понравится.

– Я не буду кричать, – обещает Регина.

– Будешь. И меня невозможно обмануть, я больше, чем человек.

Кажется, в своих последних словах я уверен, но Регина принимает меня за психа. Не знаю, почему, но меня забавляет её мнение о моей психике. Для меня это некий комплимент. Оставляя её в страшных размышлениях, ухожу за телом её отца. Когда вываливаю его рядом с ней, она сразу же рвёт целлофановый пакет и долго рыдает над телом отца. Мне не очень её жаль, кажется, я становлюсь более черствым, но я не готов её убивать.

Погреб находится прямо под нами. Я открываю его, и Регина шарахается от меня.

– Ты будешь жить внизу, если не выбрала операцию, – говорю я сразу же.

– Пожалуйста, – просит она, но эти глупости меня не интересуют.

– У меня нет времени, сегодня ты в любом случае пойдёшь туда. А дальше решим.

Про выход с операцией говорю сразу, чтобы она подумала. Хотя вряд ли она будет рассматривать этот вариант, но кто знает, может, в надежде убежать… но это уже меня точно не волнует. Я знаю, что она не сможет убежать.

Я думаю, как её спустить. Представляю вариант, когда развязываю ей ноги и велю аккуратно спускаться. Придерживаю руку и заставляю делать шаги вниз по стремянке. Она немного спускается и хватается за мою футболку, пытается сделать так, чтобы мы упали и я был травмирован. Но получается не так, как она мечтает. Вместе со стремянкой я падаю прямо на Регину. Травмируется она: перелом позвоночника и открытый перелом руки, огромная лужа крови. Я решаю убить её и хороню прямо там вместе с отцом. Трачу почти целую неделю, чтобы вырыть могилу нужной глубины, закапываю дурно пахнущие тела. Запах ударяет мне в ноздри, и я перестаю смотреть прогноз будущего. Я не хочу такое будущее. Невероятно зол на Регину уже сейчас.

– Ты даже спуститься нормально не можешь, – горю я ей и даю пощёчину.

– Что я сделала? – спрашивает она.

– Я развяжу тебе ноги и скажу спуститься, помогу, чтобы ты не упала. А ты что сделаешь в благодарность? Попытаешься спустить меня с лестницы?!

– Ты болен, – говорит она мне. Регина ещё больше убеждается, что я псих. Я же уверен, что все мои прогнозы верны. Конечно, в том случае, если она травмируется настолько сильно и почти сама умрёт, хлопот у меня будет меньше. История забывается, их не находят, всё идеально, но я не хочу убивать Регину даже через несчастный случай… такой несчастный случай кажется подстроенным, но это не так. Я же вижу будущее, я способен его изменить.

Ищу другие варианты спустить её. Если развязываю ноги, но держусь от неё подальше, Регина не повинуется, и мы бегаем по дому. Вариант уже мне не подходит. Угроза ножом тоже не срабатывает. Начинается бойня, больше похожая на детскую, она рыпается и ранет себя. Кажется, выхода нет, но я придумываю ещё кое-что. А что, если не развязывать её и попытаться спустить так, без стремянки? Прогноз, что надо. Нужно спустить её ноги наполовину и просто сбросить в погреб, как кусок мяса. Жестоко, но это оборачивается небольшим вывихом её плеча, а в остальном все живы здоровы. Регина будет в шоке от моей жестокости, но это мне только на руку. В последующем она начнёт вести себя более послушно.

Сначала скидываю тело её отца. Только так Регина будет травмирована меньше всего: упадёт сверху него. Она с ужасом наблюдает за мной, но ничего не говорит. Потом я беру Регину и укладываю её на себя сверху. У неё сразу же возникают сексуальные фантазии, меня это забавляет. Разочаровываю её фантазии и скидываю к отцу.

Далее спускаю для неё раскладушку и радиатор. Это обязательно и прямо сегодня. За ночь она не умрет от холода, но сильно простудится. Я заранее вижу этот прогноз, и желаю избежать…

Разворачиваю раскладушку и укладываю на неё Регину. Не снимая повязку из скотча, я надеваю на её руки цепь. Просовываю один конец цепи между её руками и браслетом прикрепляю к запястью с помощью замка. Тоже самое проделываю со вторым концом цепи и другим её запястьем. Замкнутый конец цепи просовываю в техническую арматуру погреба и тоже прикрепляю третьим замком. Когда Регина освободится от плёночной повязки из скотча, её руки будут более менее свободны, но выбраться она не сможет. Мне нужно как раз именно это. Я не снимаю скотч сам, потому что она сможет это сделать сама зубами, когда меня не будет. Развяжет и руки, и ноги не спеша, а вот вырваться из цепи не сможет. Будущее, в котором я режу её повязку из скотча, сулит нам бессмысленную драку. Я получаю удар по голове, а она разбитую губу и выбитый зуб. Нам это совершенно ни к чему.

Я оставляю её в темноте, со включённым электрическим радиатором отопления. У него горит неяркий индикатор, так что не в кромешной тьме она остаётся. Пускай сегодня побудет в темноте, это не позволит ей сильно крушить погреб в попытках выбраться. Я заранее предвижу это…

Когда покупал цепь, заглянул в булочную и взял огромный батон хлеба и литровую бутылку колы. Оставляю всё ей, чтобы не голодала. Я предвидел многое. Как и то, что вернуться к ней смогу только после учёбы и только глубокой ночью завтра…

Глава 13. На уроке

В город я вернулся только утром. К сожаленью, мне не удалось поспать, и пришлось сразу ехать в вуз. Чтобы не вызывать никаких подозрений, я не стал ехать туда на своей машине. Оставил машину в гараже, а учиться поехал на общественным транспортом. Была только одна проблемка – рюкзак с учебниками остался дома. После приятного препровождения с Олесей, я же вернулся в квартиру, где и начался мой ночной кошмар… я даже не помню, где бросил свой рюкзак. Стоило только подумать об этом, сразу узнал, где – прямо в прихожей вместе с обувью. Я понимаю, что не успеваю заехать домой и взять учебники, иначе пропущу пару. Я не успею, даже если поеду на машине, а этого не стоит делать, будут лишние вопросы от родителей. Лучше, пусть будут вопросы от друзей, а учителям почти нет дела до того, кто там и что забыл.

В вуз я заявился первым, пришёл раньше на полчаса и чуть не пропустил начало урока. Уснул прямо в коридоре на скамейке. Меня разбудил Алекс, толкнув за плечо.

– Ты случаем не в отключке? – спросил он сразу же, назойливо пожимая мне руку. Честно, мне было не до рукопожатий, чувствовал себя хреново. Если бы было можно, я бы пропустил пару и спал прямо в коридоре. И я бы, наверное, сделал так, если бы Алекс меня не заметил. Но я был рад тому, что он меня потревожил.

Я не слышал и половину из того, что рассказывали на лекции, можно сказать, спал с открытыми глазами, периодически отключался и начинал видеть сны. Я не из тех людей, кто спокойно переносит бессонницу. У меня вообще не бывает бессонницы: когда надо, мозг сам уходит в другой мир без разрешения. И так было на лекции. Это не могли не заметить друзья, пару раз сделал замечание лектор. Странно, но я не думал о произошедшей ночи. Будто всё в норме, будто так и должно было случиться. И я был совершенно спокоен.

На уроке мне довелось блеснуть знанием и выделиться. Учителя бывают злыми. Толи обиделся, то ли разозлился, но после двух замечаний на мою вялость, лектор решил меня опозорить перед классом. Думаю, все знают, как это бывает. Сначала пожаловался и сказал, что некоторые из нас спят. Естественно, это был я, и он потребовал, чтобы я повторил рассказанное им. Конечно же, я сделал это. Повторил четыре последних его предложения со зловещей точностью. Лектора сразу же передёрнуло, он почуял что-то не то. Но только его это припугнуло, остальные же хихикнули и подумали, что я просто прикалываюсь над ним. На этом всё не закончилось. Лектор ещё больше обиделся и вызвал меня к доске. Намеренно задал самый сложный вопрос, в надежде сказать, что я всё-таки не слушал его и поэтому не знаю ничего. Мне было всё равно, и я не мечтал выделиться, но чувствовал, что знания всей вселенной в моём мозгу. Стоило только подумать, что я должен ответить, и я знал это.