Бесполезная-3

– Это за то, что осторожничала, когда вставала, – строго разъяснил Миша. – Будешь осторожно вставать, будешь получать неосторожный шлепок, поняла меня?

Он мечтательно прикусил свою нижнюю губу и с лёгкой улыбкой на лице взглянул на неё. Как только Вика это увидела, снова зажмурилась, повернула голову набок и неохотно ответила:

– Поняла.

– А теперь иди работать, раз поняла.

Вика сразу же развернулась и сделала шаг в сторону, но не успела уйти. Когда Миша увидел её отдаляющуюся красную попочку, не сдержался. Он резко развернулся, потянулся к ней и сделал ещё один завершающий шлепок.

– А-а-а… – истерично и громко прокричала Вика. Она сразу же ускорила свои шаги, хотела поскорее уйти из этой комнаты.

– А если будешь громко орать, ещё и по губам получишь, – пригрозил Миша. Вика слезливо захныкала, а сама продолжила шагать к выходу.

– Ты куда собралась? Одеваться кто будет? – спросил Миша. Вика сразу повернулась и посмотрела в тот угол, где он заставлял её стоять. На полу валялись туфельки на высоких каблуках. Она скинула их со своих ног уже в ту секунду, когда он начал поднимать её на руки. Рядом с этими туфельками валялись её трусики и юбочка. Миша всегда небрежно относился к её одежде и бросал прямо на пол там, где её раздевает.

– Ладно, я оденусь, – ответила Вика. Она боязливо посмотрела в его сторону и зашагала в угол за своими трусиками и юбочкой.

– Трусики надевай при мне и прямо сейчас, – приказал Миша. Вика ничего не ответила, но её сердце застучало быстрее. Она в очередной раз убедилась в том, что он собирается и дальше мучить её попку. Заставляет её надеть трусики, чтобы ей было ещё больнее. А ведь ей будет больно не только в тот момент, когда она наденет эти трусики. Она уже знала, какой эффект они создают. Если после порки она ходит в трусиках, ткань начинает растирать её избитую кожу, и тогда её попка болит ещё сильнее. Видимо, Миша тоже об этом знает или же принципиально не хочет, чтобы она ходила по саду без трусов. Как бы то ни было, Вика спорить не стала. Она подобрала трусики и начала их надевать.

– Живее, – поторопил её Миша, – если будешь стирать в таком же темпе, ты даже полмешка выстирать не успеешь.

– Успею, я буду быстро стирать, – обещала Вика.

– Ну, смотри, если не успеешь, заранее готовь попочку.

Вика тяжело вздохнула, но ничего не ответила. Она надела трусики и при этом исказила лицо в гримасе боли, потом натянула на талию юбочку и уже хотела уйти.

– Не спеши, – строго сказал Миша, – подними с пола туфельки и красиво поставь в угол.

– Ладно, – с недовольством ответила Вика и подчинилась.

– Когда будет свободное время, вместо носков подложи внутрь что-то мягкое, чтобы тебе не было больно стоять, – важно приказал Миша.

– Но мне всё равно будет больно в них стоять, это не мой размер, – разъяснила Вика, но её жалобы его не волновали.

– Не будет больно, когда привыкнешь ходить на каблуках, а то совсем уже деревенщиной стала. Не нравится мне это, – с недовольством сказал Миша и неожиданно нервно хлопнул ладошкой по подлокотнику кресла.

– Покажешь мне фотографии своей жены? – неожиданно спросила Вика. Теперь она ещё больше хотела увидеть, какой она была.

– Красивая она была, сексуальная. Ты ей и в подмётки не годишься, – неожиданно ляпнул Миша, нахмурил брови и направил взгляд на экран телевизора. Но Вика точно знала, что сейчас он на экран даже не смотрит. Вспоминает свою бывшую жену.

Вике стало обидно, и она с недовольством сказала:

– Раньше ты говорил, что я тебе больше нравлюсь, чем она.

– Ну, ты хотя бы приличная, не из борделя вышла, – неохотно ответил Миша, не глядя в её сторону, а потом махнул рукой: – я сказал, иди уже, не хочу это обсуждать.

Вика тоже нахмурила брови, тяжело вздохнула, но больше не стала задавать ему вопросы. Поняла, что ему неприятно это обсуждать. Вика вышла в сад и приступила к работе. Она старательно намывала бельё, а сама вспоминала его последние слова.

– Значит, я не из борделя вышла, – мысленно произнесла Вика и улыбнулась. Раз он так сказал, стало быть, считает её приличной девушкой. Её это очень обрадовало. Несмотря на все ужасы, которые между ними происходят, Вика хотела ему нравиться. Всё это время она думала, что он считает её распутной. Она же отдалась ему сразу без всяких отношений, – сразу, как только устроилась к нему домработницей. Если разобраться, у него были причины посчитать её распутной.

Иногда Миша якобы понарошку называет её шлюшкой, и теперь Вика поняла, почему он это делает. Видимо, привык так обзывать свою жену и не без причины. Получается, что её он всё равно считается более порядочной, ведь она никогда не работала в борделе. Он же сам так сказал. Вика вспомнила об этом и улыбнулась. В эту же секунду она задумчиво дёрнулась и вдруг почувствовала, как ткань трусиков прикоснулась к её отшлёпанной попке. И ей снова стало больно. Она сразу же исказила лицо в гримасе боли, обернулась и попыталась посмотреть на свою попку.

Вика подумала, что их отношения можно было бы считать неплохими, если бы он не придумывал ей такие наказания, если бы не бил её. Вика уже чувствовала привязанность по отношению к Мише. Наверняка это даже была любовь, которую Вика не хотела признавать. Ведь несмотря ни на что, она хочет ему нравиться. Улыбается, когда убеждается в этом, и любит засыпать с ним в обнимку. Его мнение всегда важно для неё.

Вика ходила по саду с низко опущенной головой. Боялась, что соседи или прохожие увидят её избитое личико. Ходить в медицинской маске весь день она, конечно же, не могла, запарилась бы. Это был вариант лишь для того, чтобы сбежать от Миши, спрятав от прохожих синяки. Но раз побег отменяется, она решила рискнуть и ходить без маски. К тому же соседей она видит редко, её бабушка всё ещё не вернулась, а прохожие рядом с их участком появляются редко. Они живут почти на окраине деревни, и весь народ в основном концентрируется в центре, где есть магазинчики, столовая и прочие интересные места.

И всё же до настоящего момента Вика всегда старалась спрятать синяки, но сегодня она стирала с мыслями, что это бесполезно. Миша и не думает меняться и обращается с ней всё хуже и хуже. С другой стороны она понимала, что сегодня он сильно зол на неё. А ещё она сопротивлялась, сама напросилась, вот он её и ударил.

Глава 7. Наказание перед сном

Вика всё время думала, а сама стирала. Старалась делать это в перчатках, но периодически снимала их, потому что под перчатками её руки потели и тоже находились во влажной среде.

И вот уже вечер, на улице почти стемнело. Вика выстирала и развесила всё бельё, а сухое распределила по двум тазикам, уже отнесла на крыльцо. Она посмотрела на свои руки и тяжело вздохнула. Её кожа была белесая и вся в «морщинках» из-за долгого пребывания в воде. Вика крепко сжала кулачки и спустя секунду расслабила их. Её руки настолько устали, что даже сжимать кулачки ей было больно и неприятно.

За весь день Миша ни разу не вышел к ней и не проверил, как она работает. С одной стороны это огорчало её, но с другой, наоборот, радовало. В саду Вика чувствовала свободу от его тирании.

Миша заметил, как Вика замешкалась на крыльце. Он увидел её через окно и малость напрягся. Он посмотрел на неё как раз в тот момент, когда Вика сжимала кулачки. Он подумал, что она злится. Миша тоже сжал кулаки, нахмурил брови, а потом резко встал и зашагал к двери.

– Что ты тут стоишь? – спросил Миша, резко открыв перед ней дверь. Вика до жути сильно испугалась и вскрикнула:

– А…

Она сразу же схватилась за сердце и с недовольством пожаловалась:

– Ты меня напугал, не делай так больше.

– Раз боишься, значит, шалишь, – игриво сказал Миша. Он пригнулся, забрал один таз с высохшим бельём и понес в дом.

– Спасибо, – сказала Вика и сделала тоже самое. Миша решил не придираться к ней за то, что она разглядывала свои руки и сжимала кулачки. В конце-то концов, если она злится, он всегда сможет её успокоить. Мысль об этом заставила его улыбнуться.

– Ну что, справилась с мешком белья? – с ухмылкой спросил Миша. Он понёс таз в гостиную и поставил на диван.

– Да, я всё постирала, – ответила Вика и посмотрела ему в глаза, Миша в свою очередь повернул голову к стене, где висели огромные механические часы. В тишине можно было услышать их достаточно громкое тиканье. Вот и сейчас буквально на 5 секунд они замолчали, и Вика услышала, как тикают часы. Они как будто подгоняли её.

– Ты хоть время видела? – с недовольством спросил Миша. Вика тоже направила взгляд на часы и с досадой сказала:

– Уже 9.

Вика знала об этом, даже не глядя на часы, ведь летом темнеет достаточно поздно. Раз стемнело, значит, скоро пора спать.

– В 11 ложимся спать, успеешь всё выгладить за 2 часа? – спросил Миша и кинул на неё внимательный изучающий взгляд. Выдержал некоторое молчание и показательно дёрнул бровью, как бы напоминал о том, что собирается дополнительно её наказать, если вдруг она не успеет. Но ведь итак уже понятно, что она не успеет всё выгладить, но Вику смутило другое:

– Почему в 11 ложимся? Сегодня же выходной.

В выходные дни они привыкли ложиться позже. Миша сразу же деловито прищурил глаза и довольно быстро изменил своё решение.

– Ну, допустим, можем лечь в 12, но у тебя всё равно только 2 часа.