Невидимый город

Какой-то звук заставил Лину вздрогнуть. Где-то хлопнула дверь. Лина совершенно забыла о надвигающейся опасности. С отчаянной смелостью она энергично ткнула указательным пальцем в ветхий боковой шов и выдернула вату из брюха совы. Только получалось недостаточно быстро. С силой Лина дергала за ткань до тех пор, пока не образовалось отверстие, достаточно большое, чтобы вытащить предмет. С любопытством Лина завертела в руках продолговатую коробочку. На темно-зеленой, бархатистой поверхности переливалась восьмиконечная, с золотым тиснением звезда. Осторожно приподняв крышку, она нашла наверху истрепанный гарантийный талон, выданный на имя ее матери. Под ним виднелись странные восьмиугольные часы, которые сияли как новые. С благоговением Лина провела кончиками пальцев по драгоценному хронометру. Браслет состоял из изящных серебристых звеньев, гладких и приятно прохладных на ощупь. Лина не обнаружила ни царапин, ни следов износа. Вытащив часы из упаковки, она с изумлением обнаружила, что часы были легкими, как перышко. Может быть, браслет состоял из этого нового прочного авиационного материала, который был в тысячу раз тоньше человеческого волоса? На днях Бобби, интересовавшаяся почвой и минералами, сделала реферат о новом магическом металле. Еще более странным, чем невероятная легкость браслета, Лине показался циферблат. Вместо обычных делений там была длинная змея, вьющаяся по спирали, на которой располагались цифры от нуля до девяти. Восемь искусно украшенных стрелок различных размеров указывали на восемь разных цифр. Вокруг часов были кнопки, которые, по всей вероятности, регулировали настройку стрелок. Что это? Возможно, новые смарт-часы Apple Watch? Новейший технический гаджет? Лина еще раз проверила гарантийный талон. Покупка была совершена двадцать лет назад: в сентябре 1998 года.

Осторожно надавила она пальцем на верхнюю кнопку. Циферблат вспыхнул красным, стрелка дико завертелась, прежде чем вернуться на прежнее место. Испугавшись, Лина отказалась от дальнейших экспериментов. «Только бы не сломать!» Она перевернула часы и резко вдохнула: на обратной стороне была разборчиво выгравирована последовательность цифр: 4477. Под ней сухим деловитым почерком стояла надпись. Четыре буквы, одно имя. ЛИНА. Предназначался ли этот подарок для нее? Как такое возможно, если часы были куплены за годы до ее рождения? Существовала ли другая Лина в жизни ее родителей? Как раз в тот момент, когда она хотела примерить часы, жалюзийные ворота поднялись. В сверкающем отблеске света показались стройные очертания двух человек.

– Кто у нас тут? – спросил прокуренным голосом мужчина. Это был слесарь, который, по-видимому, должен был позаботиться о капающем кондиционере. Рядом с ним на свет вышла тетя Соня. Застигнутая врасплох, Лина поморщилась. Ей только и удалось, что незаметно засунуть часы в карман брюк.

7

Признание

Не промолвив ни слова, Лина позволила увести себя со склада домой. Мимо ошеломленного Гарри Кинга, мимо Шарлотты, которая предусмотрительно удалилась в свою комнату. Соня толкнула Лину на диван в гостиной, который послужил заменой скамьи подсудимых. Но не произнесла ни единого слова. Со смесью ужаса и нетерпения Лина ждала, когда напряжение, наконец, ослабнет. Тетя беспокойно металась из угла в угол, как будто ей нужно было как-то выпустить свой гнев. Спустя вечность она придвинула стул и села напротив Лины, как на перекрестном допросе. Лина засунула руки в карманы брюк. Ее правая рука крепко обхватила таинственные часы, словно хронометр мог утешить и поддержать. Тетя изучающе посмотрела на нее.

– Что с тобой происходит? – спросила она.

Голос Сони звучал устало и разочарованно. Лине так хотелось сказать ей правду. Но как? В голове кружилась буря мыслей. С чего начать? С гандбола? С Йонаса и того щекочущего чувства? С икоты, госпожи Айзерманн, лягушки или идиотского дополнительного вопроса? Но, может быть, все началось гораздо раньше, с тех пришельцев, о которых она забыла? С нежной мелодии в ней, смутно напоминающей о матери, с вопросов о ее родословной, которые мучили ее по ночам, как голодный комариный рой, и с ответов, беспорядочно сваленных в боксе 187. Почему Соня держала в секрете все, что было связано с ее родителями? Что она скрывала от нее? Как всегда, мысли одновременно пронеслись у Лины в голове. Каждая хотела вырваться наружу первой. Они блокировали друг друга, пинали, кусали, царапали, били и ставили друг другу подножки, пока не затерялись в клубке слов, неполных предложений, обрывочных воспоминаний и вопросов. Прежде чем она успела разобрать голоса, тетя заговорила.

– Я не могу, – сказала она. – Я не могу справиться с этим в одиночку. Склад, чертов ремонт, счета, все время кому-то что-то от меня нужно, а потом ты берешь и…

Фраза повисла в воздухе. Мысли Лины виновато забились в дальний угол. Она ожидала чего угодно: громких упреков, ругани, угроз, ярости. Но не излияния чувств. Она чувствовала себя виноватой, что причинила тете столько горя. Почему она не могла быть просто веселой, беззаботной девочкой? Немного похожей на Хлою. Или на Бобби. Странной, но, по крайней мере, достаточно умной.

– Сегодня утром мы договорились, что ты отвезешь Фиону на балет, – укоризненно сказала она. – Я искала тебя повсюду.

Лина виновато опустила голову. Договоренность, вероятно, потонула в кукурузных хлопьях.

– Я не справлюсь одна, Лина, – повторила Соня. – Я должна быть уверена, что могу доверить тебе домашнее хозяйство и школу, иначе не смогу спокойно работать. А если я не буду работать, нам нечего будет есть. И нечего будет надеть. Как ты думаешь, откуда все это: твоя одежда, туфли, телефон, гандбол, поездка с классом? Почему ты не сказала мне, что мы должны заплатить за нее 180 евро? Знаешь, как неловко, когда из школы звонят из-за денег?

– Госпожа Айзерманн? – удивленно спросила Лина.

– При чем тут она? – недовольно воскликнула Соня. – Звонила секретарь из приемной директора.

– Из школы звонили из-за денег? – недоверчиво повторила Лина.

Соня с тревогой замешкалась.

– А есть еще другая причина? – настороженно поинтересовалась она.

Мысленно Лина увидела перед собой пустой лист по биологии. Она позволила себе еще глубже зарыться в подушки. Жаль, что гора подушек была недостаточно мягкой, чтобы поглотить ее целиком.

– Конечно, нет, – пробормотала Лина. Она не могла сдержать дрожи в голосе.

– Ты что-то скрываешь от меня, – сказала Соня. Она внимательно наблюдала за Линой.

Лина глубоко вздохнула. Могла ли она упрекнуть тетю в том, что она умалчивает о важных вещах, если сама не осмеливалась затронуть темы, терзавшие ее душу? Может быть, проваленная работа по биологии давала хорошую возможность поговорить о родителях? Она закашлялась и глубоко вздохнула. «Расскажи мне, что тогда произошло», – хотела она сказать, как вдруг пронзительный звук помешал ей. Кто-то позвонил в дверь.

– Это, должно быть, Фиона, – воскликнула Шарлотта и бросилась вниз по ступенькам. Видимо, она все время подслушивала наверху лестницы. Лина услышала, как младшая сестра распахнула входную дверь. Мгновение спустя в дверях гостиной появился Гарри Кинг.

– Извините за беспокойство, – сказал он. Его взгляд с любопытством метался между начальницей и Линой. – Снаружи стоит мусорщик с грузовиком. Он сказал, что вы его вызывали?

У Сони вырвался стон. И еще, как показалось, вздох.

– Можешь идти, я справлюсь, – негромко пробормотала Лина. – Я приготовлю еду для Шарлотты и Фионы.

Тетя разгладила юбку, привела волосы в порядок и изобразила формальную улыбку.

– Прости. Это больше не повторится, – пообещала Лина.

– Мы справимся, – энергично сказала Соня. – Мы со всем справимся. Со всем.

Она была уже на полпути к двери, когда снова повернулась к Лине:

– Как, собственно, дела с биологией?

– Хорошо. Круто. Лучше всех. Никаких проблем, – ответила Лина. Сейчас был неподходящий момент. Как и всегда. Пальцы сжались вокруг часов. Она почувствовала, как случайно нажала одну из кнопок.

8

Купол

Из компьютера раздался пронзительный сигнал тревоги. Данте вынырнул из полусна и растерянно огляделся вокруг. В раздражении он попытался сфокусироваться на мониторе. Спина болела, глаза слезились, голова гудела, а короткие платиновые волосы торчали во все стороны. В течение двух часов он контролировал сектор Купола H1445 в часовом поясе 21.

Зал, в котором работал Данте, находился глубоко внутри Невидимого города, и добраться до него можно было только через пропускной пункт. Идентификация осуществлялась с помощью хронометра и сканера тела, который сопоставлял жизненные данные и внешние признаки с сохраненными персональными сведениями и правами доступа. Строжайше охраняемый портал в задней части зала вел в сверхсекретную зону управления, куда разрешалось входить только избранным, высшим по званию сотрудникам. Данте еще ни разу не выходил за пределы купольного зала. Вместе с двумя десятками подростков, которые в своих белых халатах и огромных очках виртуальной реальности выглядели как орава ученых-футуристов, он вел наблюдение у высокотехнологичного компьютерного терминала. Словно из башни аэропорта, наслаждался он со своего рабочего места 360-градусным обзором. Свод, парящий высоко над их головами, сверкал величественным сине-черным светом, создавалось ощущение, что ты в волшебном планетарии. На блестящих стенах в приглушенных тонах плавали пять континентов и семь мировых океанов, между которыми высвечивались четырехзначные числовые коды.

Значимость работы отражалась на серьезных лицах молодых сотрудников. Данте не разделял энтузиазма своих коллег. Он считал часы, проводимые в Куполе, назойливой обязанностью. Кому хотелось следить за чужими операциями? Он гораздо охотнее бы сам путешествовал по всемирной истории. В то время как его коллеги лопались от гордости за то, что их проведут мимо охранников в священный зал, Данте здесь скучал. Тревога одним махом окончательно его взбодрила. Впервые здесь действительно было что контролировать. Сигналы подавались только при нарушении границ. Ни один лишний шорох не должен нарушать концентрацию сотрудников. На его компьютере истерически мигала цифра 4477. За все часы патрулирования в Куполе ему ни разу не встретилось ни одного нарушителя. Быстрым движением указательного и среднего пальцев Данте увеличил масштаб карты.

Спикировав вниз, он опустился на землю. Матовое двумерное изображение превратилось в красочный, детализированный цифровой городской пейзаж. Датчики в очках регистрировали движения головы Данте и позволяли оглядываться в виртуальном пространстве. На невидимых роликах мчался он по захватывающе реалистичной обстановке. Ловко пронесся мимо элитного квартала, гимназии Венделина Веннингера, пролетел высоко над Айхбергом[7 - Айхберг – возвышенность в одном из районов Баварии, Германия.] и снова спустился по направлению к спорткомплексу, а затем к складам на берегу реки. Сигнал поступил из сектора H1445, участок 7643C, часовой пояс 21. Обычно под этим значился номер операции, а также имя и фотография посыльного. Вот только сейчас мигал загадочный номер. 4477. Одним движением руки Данте направил курсор на число. Компьютер ответил на щелчок повторным звуковым сигналом.

Адреналин побежал по венам. Его соседка по креслу Коко, внимательно наблюдавшая за его действиями, сорвала с головы очки и энергично прокатилась на кресле. Аромат сладкого попкорна окружил Данте. Тот сморщил нос.

– Сахар и жир помогают бодрствовать, – начала защищаться Коко, опуская руку в трехлитровое ведерко, которое она зажала между ногами. Кроме попкорна она держала в руках шоколадные батончики, фрукты, напитки и три бутерброда с колбасой. Коко была практически единственной, кто все еще употреблял колбасу и глютен. Данте подозревал, что лишь ее постоянная неусидчивость мешала Коко набрать хоть грамм. Ростом она была всего лишь метр пятьдесят и непрерывно жаловалась на это: «Ты не представляешь, как скучен мир снизу. Я должна использовать любую возможность попробовать что-то еще».

Ее узкие, раскосые глаза восторженно сверкали. Форма глаз и глубокий темный цвет ясно выдавали азиатское происхождение. Ее лицо обрамляли длинные прямые волосы, которые с недавнего времени были розово-лилового цвета. Коко мало спала, много разговаривала и страдала от панического страха что-то пропустить.

– Что-нибудь захватывающее? – спросила она. От волнения она намотала на палец несколько длинных прядей, которые постоянно падали ей на лицо, выбиваясь из небрежного пучка.

Данте приложил указательный палец к губам. Особая конструкция центра управления запрещала громкие разговоры, так как каждое слово эхом разносилось по всему залу.

Коко не замолкала.

– Отступник? – спросила она.

Данте задумчиво покачал головой. Возможно, в этих непрекращающихся слухах о том, что под радаром Купола блуждают отступники и дезертиры, была доля правды. Их имена произносились лишь шепотом за спиной. Данте был заинтригован этими рассказами. Вопрос о том, что двигало отступниками, ведущими жизнь за пределами Невидимого города, не отпускал его.

– Ты обязан сообщить об инциденте, – сказала Коко. – Инес ответственна за что-то подобное.

Взгляд Данте метнулся к бесстрастной рыжеволосой женщине, сообщавшей группе новичков служебные правила. С мальчишески стройной фигурой, белой кожей цвета слоновой кости и короткими рыжими волосами Инес казалась привидением. Она по-кошачьи проворно двигалась между партами. В то время как голос Коко заполнял Купол, Инес говорила так тихо и сдержанно, что ее едва можно было понять. Попытка уследить за каждым ее словом явно прослеживалась на лицах учащихся. Данте мог пересказать протокол наизусть. Правило 14, например, гласило, что о подозрительных действиях следует немедленно сообщать, и обрабатывать их разрешалось только сотрудникам с высоким уровнем доступа. Таким сотрудникам, как Инес, которую недавно назначили правой рукой Хранительницы времени, после чего она стала вести себя так, словно она чем-то лучше других. При этом она была ниже, чем Данте и Коко.

Замерев, Данте уставился на таинственный крест, мигавший на его экране. 4477. Особенное число.

– Брось, брось, брось, – обратилась Коко к нему. – У тебя будут проблемы, только проблемы, ужасные проблемы. – Коко достала из одного из карманов брюк жвачку и предложила ее Данте. – Это ослабляет напряжение и контролирует тревожность, – объяснила она. Коко не только суетливо разговаривала, она еще и одевалась так же. Под белым халатом виднелись несколько футболок и удобные брюки карго.