Вы же не чужой

Я бросил апельсиновый листок и стал бегать по двору, кричать и подпрыгивать.

Дедушка, во рту у которого мягкий финик, говорит:

– Хушу, что случилось?

Я не могу говорить. Язык горит, опухает все больше, и я его уже не чувствую. Язык так распух, что я не могу дышать. Прибегает бабушка. Я продолжаю бегать по двору, но уже не кричу, а хриплю. Бабушка и дедушка не знают, что делать. Бабушка причитает:

– Боже, что делать? Господи, только на тебя надежда!

Дедушка говорит:

– Ты же доктор, что нам делать?

Бабушка уходит и приносит молоко. Дедушка берет меня под мышку, открывает мне рот и вливает в меня молоко. Теперь язык не так сильно жжет. Молоко через свободное пространство во рту попадает мне в глотку.

Затем мне дают цветок фиалки, брызгают водой и велят взять в рот. Я беру.

Я мучаюсь два дня, не могу говорить. Дедушка и бабушка вздыхают с облегчением – теперь им не надо отвечать на мои бесконечные назойливые вопросы. Но они переживают за меня. Они дают мне всякое прохладительное, пока боль и опухоль постепенно не проходит, и я, слава Богу, выздоравливаю.

Летом нас донимают осы. Когда ходишь в уборную, то осы кружат сверху и снизу вокруг обнаженных частей тела и жужжат. С опаской делаем или не делаем свои дела и выбегаем наружу. От страха тяжело дышать. Когда мы там сидим и слышим жужжание ос под собой, то душа уходит в пятки. Не осмеливаемся издать звук или пошевелиться. Все думаем, вот сейчас одна их ос захочет нас ужалить и вцепиться в самое неподходящее место. Неудобно будет даже об этом кому-нибудь рассказать. Придется только терпеть боль. Сердце будет обливаться кровью, пока опухоль не пройдет и не полегчает. Поэтому мы быстро натягивали штаны и убегали.

На каждой улице и в каждом переулке старые стены дуванов были полны осиных гнезд, которые мы называли «осиный трон».

Поспели и сладкие фрукты. Поспел виноград, и его гроздья были полны ос. Осы были также и на инжире и персиках, которые мы сушили на крышах домов. Осы во всю пировали.

Одна из проделок нас, мальчишек, состояла в том, чтобы засунуть палку в осиное гнездо и разворошить его. Обозленные осы вылетали наружу и нападали на прохожих. Люди боялись ходить по улицам, а мы смеялись при этом, заблокировав таким образом улицу.

Когда деревенским жителям становилось уже невмоготу от ос и их гнезд, они привязывали по вечерам к палкам тряпки, смоченные бензином, и поджигали их. Затем они шли к осиным гнездам, которые обычно были в щелях старых глиняных стен, окружавших участки. Осы в то время спали, и сначала охотники на ос расширяли киркой щель, ведущую в гнездо, потом совали туда горящий факел и убегали. Спящие осы не успевали проснуться и выбраться наружу и погибали от огня.

Каждый день мы видели закопченные и развороченные в разных местах стены. Закопченные стены, обгоревшие тряпки и палки говорили о том, что вечером состоялась битва с осами.

У нас, детей, была очень дурная привычка. Если осиное гнездо располагается низко у основания стены, то мы становились и писали на улей, а потом убегали.

Однажды мы собрались группой сверстников, мальчики и девочки, чтобы найти осиное гнездо и пописать в него. Один из нас присел и начал медленно и осторожно расширять вход в осиное гнездо. Неожиданно осы вылетели наружу. Мальчик испугался и хотел убежать, но запутался в своих штанах и упал на землю. Осы впились ему в попу и в спину, и он начал кричать. Пришла мать и спасла его, а мы убежали. У мальчика раздуло всю спину, и он несколько дней не мог сидеть.

Мать мальчика пришла и пожаловалась моим дедушке и бабушке:

– Этот ребенок отравил нам всю жизнь и каждый день заставляет нас мучиться. Его надо поучить уму разуму.

Дедушка посадил меня в большой пустой глиняный горшок и закрыл его крышкой. Внизу горшка была дырка, и я мог через нее дышать. Горшок с дыркой предназначался для хранения грецких орехов. Осенью собирают орехи, очищают их, и когда они высыхают, то насыпают в этот горшок и снизу затыкают отверстие тряпкой. Когда нам были нужны орехи, мы вынимали тряпку, и орехи высыпались через отверстие в горшке. Мы брали орехов сколько было нужно, и потом опять затыкали тряпкой отверстие.

Я умещаюсь внутри этого горшка и смотрю на мир через отверстие внизу горшка. Отсюда мне видны ноги дедушки и его обувь. Шаркая ногами, он удаляется и закрывает дверь амбара. Становится темно. Через щель в двери я вижу куриц и петухов, которые входят внутрь. Отличная игра. Я начинаю думать о змее, пугаюсь и кричу. Дедушка, который стоит за дверью амбара, возвращается и вынимает меня из горшка.

– Даешь слово, что так больше не будешь делать?

Осень – время сбора грецких орехов. Приходит Машлашу, чтобы залезть на дерево и обтрясти с него орехи. Машлашу – человек худой и ловкий. У него длинная палка. По словам дедушки, он как ворона перелетает с ветки на ветку большого дерева грецкого ореха. Он отыскивает на ветках и под листьями зеленые грецкие орехи, бьет по ним концом палки, и они падают на землю. Орехи падают на траву и в воду ручья перед отверстием внизу стены, через которое вода вытекает в соседский сад. Мы ставим перед отверстием решето или дуршлаг, чтобы ловить уплывающие орехи. Мы собираем орехи отовсюду, куда они упали, складываем в кучу и сверху прикрываем листьями, пока через несколько дней скорлупа не затвердеет.

Осенью отовсюду доносится стук палок по деревьям во время сбора грецких орехов.

Когда орехи обтрясут и соберут, приходит очередь поработать детям. Мы с Ахмаду идем для сбора орехов, которые остались в траве и около ручейков незамеченными. Это называется у нас «пачини» – сбор из-под ног. Мы очищаем орехи от верхней кожуры, и поэтому до конца осени руки у нас черные от пигмента. Мы пересчитываем орехи и продаем их Ходами, который держит лавку по соседству с нами. Он расплачивается с нами деньгами или мучной халвой. Он отрезает кусочки халвы от большого куска в жестяной коробке и кладет на бумажные листочки. Мы облизываем халву. Мы получаем удовольствие от вкуса сладкой халвы, и он остается у нас во рту. У нас много орехов, и я уже не могу их пересчитать, так как умею считать только до 15.

Потом наступает очередь ворон, которые обрывают не замеченные сборщиками орехи, оставшиеся на ветках и под листьями. Вороны собирают эти орехи и уносят в предгорья, где хранят запасы на зиму. Мы отслеживаем путь ворон и где они прячут свои запасы и выкапываем их из земли. Иногда вороны нас обманывают: выроют ямку в одном месте, а орехи прячут в другом. Когда мы разрываем взрыхленную воронами землю, то ничего там не находим. Вороны, которые сидят на деревьях или на камнях, каркают и насмехаются над нами.

Перед нами целый мир, заполненный грецкими орехами и воронами.

Дедушка очищает орехи от кожуры и делит между нами: это Рахсаре, это Абдулле, это Касему, а это Казему, то есть его сыну Хушу.

Дядюшка Касем закрыл дверь своей комнаты. Говорит, он не хочет грецких орехов, и говорит, что свои орехи отдает мне.

Дядюшка Касем уехал от нас в дом своего дяди Голь Али. Голь Али давно умер, а его жена и сын Хосейн живут вместе. Их дом в верхней части деревни прилепился к подножью горы в тихом месте. Дяде нравится дом Голь Али. Он говорит, что там чистая, горная, вкусная вода, не тронутая человеком. Он встает рано утром, делает зарядку, берет свое ружье и идет в горы. Я так хочу пойти вместе с ним! Он и ключи свои унес из дому. Он хочет перебраться из Сирча в другое место учительствовать. Школы уже несколько месяцев как работают, и дядюшка ходит на работу в другую школу, которая в близлежащей деревне. Решено построить школу и в нашей деревне. Я пока не хожу в школу. Я вместе с Ахмаду хожу посмотреть на новую школу. Под ее строительство отвели место ниже кладбища Пир Морад. Прежние школы были не школы, а большие дома с множеством комнат, развалюхи. Через год обещают построить новую школу. Тогда я пойду учиться в новую школу. Мне исполнится полных шесть лет.

Глава 13

Зимой выпало много снега, под тяжестью которого обломились ветки деревьев. Воробьям нечего есть, и они ищут пристанища. Приходит дядюшка, насыпает на большой поднос просо и ставит его во дворе на снег. Голодные воробьи слетаются к подносу с просом. Дядюшка сидит за дверью своей комнаты с ружьем в засаде. Раздается громкий выстрел. Воробьи бьют крыльями и падают вокруг подноса на просо и на землю. Дедушка, дядя и я бежим и собираем подстреленных воробьев. К обеду у нас суп из воробьев. Дедушка сам раньше был охотником и говорит:

– Суп из воробьев – укрепляющее средство.

Бабушка раздраженно заключает:

– Касем, не надо так делать, нехорошо. На вас падет проклятье. Убиваете бессловесных.

Она втихомолку берет просо и овес и сыплет за забор, чтобы этим бессловесным птичкам было что поесть.

Глава 14

Выпала тяжелая зима. Вся деревня Сирч завалена снегом. Я сплю рядом с дедушкой, но вдруг меня будит громкий звук. Бабушка с дедушкой с кем-то ругаются. Я приподнимаюсь и сажусь на постель. При свете керосиновой лампы я вижу мужчину в желтой военной шинели. У него неопрятное небритое лицо, на голове военная фуражка. Он молод, у него выпученные глаза, губы полуоткрыты, и он говорит себе под нос. Он просит о помощи:

– Если я вам не нужен, я уйду.

У него в сумке что-то есть, и он направляет ее на дедушку. Я пугаюсь, снова ложусь в постель и из-под одеяла слушаю, о чем они говорит.

Мужчина громко спрашивает:

– Где мой сын? Что вы с ним сделали?

– Он здесь. Зачем он тебе нужен? Что ты от него хочешь?

Я приподнимаю край одеяла и снова смотрю на незнакомца. Он снимает свои истрепанные, измазанные глиной и грязью ботинки и идет в мою сторону.

Бабушка говорит:

– Не буди его, он спит. Он со сна испугается. Займешься им, когда проснется. Тебя не было несколько лет, и он может испугаться.

Мужчина подходит к постели, откидывает одеяло, бросается ко мне и берет на руки. Он прислоняется ко мне головой и плачет. Изо рта у него пахнет. Его волосы колют мне щеки и шею. Щеки и шея у меня мокрые от его слез.

Я испуган, дрожу, хочу освободиться от его объятий и не могу.

Дедушка сдавленным голосом говорит: