Ясновидение и никакого мошенничества

Лучок: «В парке красивый закат».

Следующим сообщением был адрес. Я рассмеялась.

Эл: «Если ты маньяк, то я приду прямо в твои руки».

Хмурясь, я пялилась в экран. Парень долго не отвечал. Тело затекло. Пришлось подняться на ноги.

Лучок: «Я не знаю, как ты выглядишь».

Эл: «Если бы знал приехал бы из-за границы ловить меня в парке?»

Лучок: «Ты уже на мысли про маньяка должна была кинуть меня в чс».

Эл: «Меня сложно не заметить, прилетай».

Лучок: «Все, теперь и я думаю про маньяков. Возьми с собой друга в парк. Уже поздно, не ходи одна гулять».

Сообщение с адресом парка исчезло. Отправитель удалил его.

– Вот засранец! – воскликнула я, строчя гневное СМС.

Эл: «Ну нет! Я запомнила адрес и пошла смотреть на красивый закат!»

Лучок: «У тебя атрофирован инстинкт самосохранения. Купи хотя бы перцовый баллончик».

Я проигнорировала сообщение. Парень вечно беспокоился зря. Переезжать с кучей вещей было сложно, поэтому все что занимало место, но не приносило денег или не являлось нуждой, мы с Эйдом не покупали.

Быстро собравшись на прогулку, я нацепила рыжие волосы, очки и взяла теплую кофту. Спустя пару минут ноги несли меня в сторону парка, про который писал Лучок. Улыбка появилась на лице, пока я писала СМС.

Эл: «Дорогой маньяк, сегодня у меня рыжие волосы».

Сообщение явно вызвало у парня недоумение, потому что ответ пришел через десять минут.

Лучок: «Что значит сегодня?»

Описание внешности было тем стопом, который я поставила после того, как парень не приехал на встречу. По началу, мы не обсуждали как выглядим из соображений безопасности, потом это стало неважно.

Эл: «Будь ты сталкером, то знал бы, какие у меня волосы! Ты спалился, не маньяк»

Я ускорилась в направлении остановки. Автобус отъезжал. Удалось влететь в него в последний момент. Я врезалась в старушку. Дряхлая, сгорбленная, она на удивление живо сыпала отборными ругательствами.

– Эй, бабуля. Спокойнее, – вырвалось из меня возмущенно.

– Я остановку из-за тебя пропустила, – ворчала незнакомка.

Она преграждала путь, не давая отойти от двери.

– Автобус уже отъезжал, когда я в него зашла. – Поправила очки и добавила недовольно: – и вообще, дайте пройти.

Новая попытка обойти дряхлую преграду не удалась. Я дернулась в сторону. Запястья коснулась шершавая морщинистая ладонь, удерживающая меня на месте. Удивленная внезапной резвости старушки, я обернулась. Глаза той казались затуманенными.

– Смерть совсем рядом с тобой.

От шепота старухи по телу прошла волна холода. Я медленно сняла ее руку со своей.

– Бабуль, вам скорую вызвать?

Старуха вдруг злобно округлила глаза.

– Шарлатанка! – крикнула она, делая замах барсеткой. Я уклонилась от летящей в меня сумочки. Пытаясь спастись, пятилась назад. Пожилая продолжала: – Ты хоть представляешь, как тяжело жить с даром?! Из-за таких как ты, к нам и относятся с неуважением!

Пассажиры автобуса подтягивались на шум. Пока старуху усмиряли, я потеряла парик, последний взмах сумкой достиг цели. Рыжие волосы с головы упали на грязный пол. Взгляды с бабули, орущей гневные высказывания, что пора прекратить дурить людей, переместились на меня.

«Хорошо, что хоть очки на мне» быстро возвращая парик на макушку, думала я. Возникали сомнения, что кто-то из соседей Эйда перемещался на общественном транспорте. Но рисковать, попадая им на глаза, не хотелось. Старуху утихомирили. Пассажиры возвращались на места. Под любопытные взгляды я уселась у окна.

Бабка сверлила меня глазами, держась за поручень у выхода. Автобус остановился. Сквозь раздвижные двери старуха покинула транспорт. Я отстранилась от стекла, чтобы избежать осуждающий взгляд бабки. Лучку полетело тысяча взволнованных сообщений про произошедшее.

Он успокаивал меня и вновь написал про перцовый баллончик. Это вызвало приступ веселья. Немного расслабившись я все же добралась до нужной остановки. Губы изогнулись в улыбке. Ноги понесли меня вперед по ухоженной дорожке к искусственному озеру, что лежало по центру холмистого зеленого парка.

Люди катались на великах, парочки гуляли держась за ручки, дети под присмотром родителей кормили уток и попутно пытались искупаться. Я прошла к воде и завалилась на мягкую траву.

Солнце медленно садилось, подсвечивая облака розовым. Телефон оказался в руках через секунду. Фотография неба отправилась в чат с Лучком. Находясь в городе, где он раньше жил, вновь захотелось встретиться. Или хотя бы созвониться, как мы делали раньше.

Лучок: «Красиво».

Эл: «Жалко, что ты тогда не доехал. Могли бы погулять по парку вместе».

Я долго не отправляла набранное сообщение, а отправив ждала реакции с замиранием сердца. Облака темнели. На город опускалась вечерняя прохлада.

Лучок: «Когда навестишь Милу?»

Я приподняла удивленно брови. «Уходит от неудобной темы» ворчал внутренний голос.

Эл: «Почему думаешь, что я ее еще не навестила?»

Лучок: «Ты бы уже написала кучу эмоциональных сообщений».

Я грустно улыбнулась. Это было правдой. Каждая встреча с младшей сестрой заканчивалась истерикой. Я плакала, потом ругалась, потом успокаивалась, сопровождая это все бесконечными сообщениями подбадривающему меня другу.

Эл: «Навещу, как немного подзаработаю. Не хочу приходить с пустыми руками».

Лучок: «Уверен, что подарки не обязательны, а ты просто боишься встречи, поэтому тянешь».

Я лежала на траве, прислушиваясь к голосам вокруг. Последняя встреча с младшей сестрой состоялась семь месяцев назад. Мила не уживалась в приемных семьях, сменила уже три. Младшей двенадцать, почти подросток. Чем взрослее она становилась тем, страшнее было, что она при встрече пошлет меня. Я бы на ее месте так и поступила. Ведь мы со старшей, сбегая из дома, не взяли Милу с собой. Тогда это казалось разумным решением, наша троица была несовершеннолетней, а с восьмилетним, на тот момент ребенком, мы бы привлекали слишком много внимания. У родной бабушки ей было лучше.

Но чем взрослее я становилась, тем сильнее чувствовала, что предала сестренку. С сестрами у нас общей был только мать. Старшая и я не знали, кто наши отцы. А вот у Милы отец хоть и пропал неизвестно куда, но его мать оказалась ответственным человеком. Она и забрала младенца. Но мы со старшей сестрой были чужие для бабушки Милы, поэтому остались с матерью.

О смерти женщины ответственной за Милу и помещении сестры под опеку я узнала случайно от старых знакомых Эйда из нашего родного города.