Самая долгая ночь. Часть 1

– А как ты? А то мы все обо мне да обо мне. – Она улыбается и смотрит на меня с неподдельно искренним интересом. Я начинаю всерьез задумываться о том, что моя дорогая Джейн живет в своем вымышленном мире и действительно порой не понимает, что говорит или делает.

Значит, как я? Просто шикарно. Целый месяц одинаковых дней, слившихся в одно беспросветное нечто, название которому я никак не придумаю, да и не очень хочется.

Что же тебе рассказать, Джейн?

Как я потеряла брата-близнеца больше года назад и почти сошла с ума от горя? Как едва пережила падение Форт-Коллинса и прорыв зараженных, которому отчасти поспособствовала сама? Как чуть дважды не умерла, но чудесным образом обрела иммунитет, а еще как выбиралась из своей собственной могилы? Как потом переезжала с семьей и другом в соседний город, а оттуда нас переправили в следующий – собственно, тот, где мы живем сейчас? Или как я весь месяц лезу на стены, потому что не могу найти покой, но перед близкими людьми вынуждена изображать спокойствие и излучать позитив, чтобы они вдруг не подумали, а не пала ли я духом по непонятной им причине?

И, не дай боже, они узнают имя этой причины.

– Да так… потихоньку. Адаптируюсь на новом месте, работаю на радио. – Улыбаюсь и перевожу взгляд в окно.

Я ведь даже с Нейтом об этом не говорила. Не знаю, почему. За последние четыре недели я успела накрутить так много всего в голове, что уже и сама запуталась в своих мыслях и чувствах. Они смешались в один плотный комок неизвестности, который зудит и в груди, и между висков.

Я не могу нормально спать. Мне снятся кошмары, где неизменно фигурирует Фрэнк Волкодав Донован – человек, который почти убил меня месяц назад, пытаясь спрятать свои грязные секреты.

Я не могу нормально есть – нет аппетита, как и нет особого желания поглощать и пережевывать пищу. Единственное, чем кормлю себя на убой и с удовольствием, – это белое вино и самобичевание уставшего рассудка, который, как демон из чулана, то и дело нашептывает, что своим поступком я предала Лиама.

Обидно, ведь это совсем не так.

Обидно, что, казалось бы, простые вопросы не могут решаться как по щелчку пальцев.

Но обиднее всего было сегодня утром.

Несколько часов назад

– Какие планы на вечер? – Нейт отъезжает на стуле в сторону небольшого холодильника, где мы держим прохладительные напитки и бутерброды сомнительного качества.

Я пожимаю плечами и просматриваю новостной пресс-релиз, который должна зачитать через десять минут после порции бодрящих треков, запущенных в эфир легкой диджейской рукой Нейта.

– Не говори, что опять закроешься в квартире и будешь смотреть идиотские фильмы. – Друг достает из холодильника бутылку колы, а затем отъезжает обратно за стол, но мне и отсюда прекрасно видно его любопытную физиономию.

– Меня только на идиотские фильмы и хватает, – усмехаюсь я, бесцельно бегая взглядом по строчкам, в смысл которых совсем не вникаю. – А в квартире моей более чем уютно, между прочим. Ты бы мог там жить, если бы уступил мне студию над нашим офисом.

– Не. – Он цокает языком и отпивает полбутылки колы, под конец смачно икнув. Дурень. – Я не люблю рано вставать и долго добираться до работы. В Форте я вообще ночевал на работе чаще, чем дома, сама знаешь.

– Угу. – Я еще пристальнее всматриваюсь в текст.

– Да и девочкам лофты лучше подходят, там пространства больше для вещей и для йоги, например.

– Какой сексизм, – хмыкаю я.

– Не сексизм, а уважение к противоположному полу. Это нам обычно по минимуму всего хватает.

– Да что ты, Опра? – Я усмехаюсь и поднимаю взгляд на Нейта. – А ничего, что до меня там жил разорившийся рок-певец?

– И я его не осуждаю. – Он вскидывает руки перед собой и выдает хрипловатый смешок. – Да ладно тебе, Ев! Давай прогуляемся, заедем на какую-нибудь тусовку.

– Тряхнем стариной?

– Тебе двадцать девять, мне тридцать. До старины еще как минимум года… два.

Покачав головой, я не реагирую на шутку и снова утыкаюсь взглядом в бумаги.

– Ну Е-е-ев, прекращай. Я все понимаю, но нельзя так долго зарываться от жизни в четырех стенах. Мы пережили лютое дерьмо, но пора двигаться дальше.

Я отвлеченно киваю, но без особого энтузиазма, и возвращаюсь к чтению текста, а затем выхожу в эфир, и следующие два часа пролетают почти незаметно. Во время перебивок на музыку и рекламу, когда мне не надо изображать вселенскую бодрость для жителей Дарвена, я рисую на листе с пресс-релизом непонятные загогулины, подперев рукой щеку, а потом опять врываюсь в эфир самой бодрой Евой Мартин. Если бы не красноречивые выражения лица Нейта, я бы и сама поверила в эту иллюзию. Но мой друг в последнее время как никогда проницателен.

Не сомневаюсь, что к концу дня Нейт уболтал бы меня на какой-нибудь бар, но спустя полчаса поступает входящее сообщение:

«Инспектор в городе»

Я перестаю дышать и еще раз пробегаюсь по буквам.

Инспектор в городе.

Меня одновременно обдает жаром и холодом. Сердце замирает в груди и спустя секунду заходится в быстром ритме. Я сжимаю ручку похолодевшими пальцами и поднимаю взгляд на Нейта.

– Ну наконец-то! – восклицает он, светясь от радости, и я невольно улыбаюсь вместе с ним. Кто бы мог подумать еще месяц назад, что вскоре мы с моим другом будем вот так радоваться приезду того, кого ранее именовали не иначе как «Палач».

Так. Что делать? Что мне делать? Надо… надо собраться. С мыслями, с действиями, с необходимыми вещами. Нужно взять телефон, ключи… Что-то еще? Что там еще берут?

– Ев, эфир! – шипит Нейт.

Чертыхнувшись, прерываю песню и выхожу на связь с городом:

– Внимание, Дарвен, в городе Инспекция, повторяю: в городе Инспекция. Всем необходимо отложить дела и в кратчайшие сроки направиться на центральную площадь для прохождения обязательной проверки.

Я запускаю объявление на повторе и слишком резко встаю со стула.

Так, спокойно, Ева. Бери все необходимое и иди на площадь. Все как обычно.

Но я подлетаю к зеркалу на стене и поправляю волосы. Может, лучше собрать хвост? И почему я не накрасилась с утра? Ай, ладно. И волосы тоже в норме. Волосы в норме, я в норме, все хорошо.

Я беру куртку и несколько раз попадаю мимо рукавов – конечно же, на глазах у Нейта.

– Помочь, бабуль? – хмыкает он, и я отвечаю ему средним пальцем, а затем больше из упрямства самостоятельно надеваю куртку.

Все, идем.

Еще раз задержавшись у зеркала, почти выпархиваю с радиостанции и направляюсь на улицу, подгоняемая не военными, а личным предвкушением. Словно в меня разом залили отсутствующее до этого момента топливо, и теперь я опять полна жизни и решимости. Где-то на задворках сознания пытаюсь опомниться, что так нельзя, что это неправильно – чувствовать себя лучше из-за кого-то другого. Но в такие минуты я слишком глуха к разумной части, поэтому просто иду на площадь, чтобы встать в один из первых рядов на проверке перед лицом Инспектора и…

…испытать самое большое разочарование за четыре недели.

Это не он.

Это не Аарон.

Глава 1. Аарон