Мечта смертных

"Неужели?" – возмущённо спросил Стром. "Я жил с ним, рос с ним на Островах всё время, пока тебя носило по Кольцу. Ты едва его знал. И я уверен, что наш отец предпочел бы драться".

Эрек покачал головой.

"Легко так говорить, когда ты обычный солдат", – возразил он. "Будь ты во главе войска, ты наверняка считал бы иначе. Я достаточно знаю об отце, чтобы утверждать, что он спас бы своих людей любой ценой. Он не был импульсивным. Он был гордым, но не ослеплённым гордыней. Наш отец-пехотинец, когда он был в твоём возрасте, возможно, и дрался бы, но наш отец-король проявил бы осторожность и предпочёл бы дожить до дня, когда у него появился бы шанс на победу. Есть вещи, Стром, которые ты поймёшь, когда повзрослеешь и станешь мужчиной".

Щёки Строма запылали.

"Я гораздо больше мужчина, чем ты".

Эрек вздохнул.

"Ты не вполне понимаешь, в чём суть любой битвы", – сказал он. "И не поймёшь, пока не проиграешь, пока твои люди не начнут гибнуть у тебя на глазах. Ты ни разу не терпел поражения. Остров всю жизнь служил тебе убежищем. Оттого у тебя столько спеси. Я люблю тебя, как брата, но не как военачальника".

Повисло молчание, означавшее своего рода перемирие между ними, и Эрек поднял глаза к усеянному звёздами ночному небу и попытался обуздать свои эмоции. Он искренне любил брата, но они вечно ссорились по любому поводу. У них были слишком разные взгляды на всё. Эрек дал себе время остыть, глубоко вдохнул и снова обернулся к Строму.

"Я не хочу, чтобы мы сдались окончательно", – продолжил он спокойно. "Не хочу, чтобы мы стали узниками или рабами. Попробуй посмотреть на ситуацию шире: иногда капитуляция – это первый ход в сражении. Не всегда следует сразу бросаться на врага мечом, иногда лучше встретить его с распростёртыми объятьями. Помахать мечом успеется".

Стром был озадачен.

"И как же ты намерен вытащить нас отсюда?" – спросил он. "Мы отдали своё оружие. Мы в плену, мы связаны и обездвижены. Мы в окружении и флотилии в тысячу кораблей. У нас нет вариантов".

Эрек снова покачал головой.

"Ты не видишь всей картины", – сказал он. "Все наши люди живы. Наши корабли целы. Мы в плену, но имперских стражников на каждом корабле немного, а значит, мы превосходим их числом. Нужна всего лишь искра, чтобы разгорелось пламя. Застанем их врасплох – получим возможность спастись".

Строма, казалось, это не убедило.

"Мы не сможем на них напасть", – сказал он. "Мы беспомощны, поэтому числа не играют роли. А даже если нам удастся избавиться от пут, нас уничтожит их флот".

Эрек отвернулся от него, не желая считаться с пессимизмом брата. Вместо этого он посмотрел на Алистер, которая сидела всего в нескольких футах от него, с другой стороны мачты. Сердце его заныло. Она попала в плен из-за него. За себя-то он не волновался – он знал, какую цену приходится иногда платить на войне, но видеть её в таком состоянии он не мог и готов был отдать что угодно, только бы она оказалась в безопасности.

Эрек был перед ней в неоплатном долгу, ведь совсем недавно, на Драконьем Хребте, она в очередной раз спасла им всем жизнь, одолев морское чудовище. Он знал, что она ещё не пришла в себя после того сражения и не могла призвать свою волшебную силу. Но Эрек также ясно понимал, что она была их единственной надеждой.

"Алистер", – окликнул он её, как делал каждые пару минут в течение всей ночи. Он вытянулся, достал своей ступнёй до её ступни и осторожно потормошил её. Больше всего на свете он хотел сбросить свои путы, чтобы подойти к ней, обнять её, освободить её. Он ненавидел себя за свою беспомощность.

"Алистер", – позвал он опять. "Пожалуйста. Это Эрек. Очнись. Я умоляю тебя. Ты мне нужна, ты нужна всем нам".

Эрек ждал ответа и начинал терять надежду. Он боялся, что она никогда не оправится после последнего испытания.

"Алистер", – просил он её снова и снова. "Пожалуйста. Очнись ради меня".

Эрек смотрел на неё и ждал, но она не шевелилась. Она лежала совершенно неподвижно, без сознания, как никогда прекрасная в лунном свете. Эрек молился, чтобы она вернулась к жизни.

Но вскоре он отвернулся, опустил голову и закрыл глаза. Возможно, всё было кончено. Он не мог больше ничего сделать.

"Я здесь", – раздался в темноте тихий голос.

Эрек с надеждой поднял взгляд, увидел, что Алистер смотрит на него в ответ, и сердце его забилось быстрее, переполненное радостью и любовью. Она выглядела усталой, глаза её были полузакрытыми и сонными.

"Алистер, любовь моя", – зашептал он быстро. "Ты нужна мне. Последний раз. Без тебя я не справлюсь".

Она надолго закрыла глаза, а затем приоткрыла их едва заметно.

"Что тебе нужно?" – спросила она.

"Наши путы", – ответил он. "Нужно, чтобы ты нас освободила. Всех нас".

Алистер опять закрыла глаза, и повисла долгая пауза, во время которой Эрек слышал только как ветер обдувает корабль и волны тихо плещутся о борт. Чем больше времени проходило, тем меньше Эрек верил, что она очнётся снова.

Наконец, её веки медленно разомкнулись.

Невероятным усилием воли Алистер открыла глаза, приподняла голову и обвела взглядом все стоявшие вокруг корабли. Эрек увидел, как её зрачки сверкнули синим, озарив ночь, как два ярких маяка.

Внезапно, путы на запястьях Алистер лопнули. Эрек услышал треск верёвок и увидел, как она выставила перед собой обе ладони. Ослепительное сияние вырвалось из них наружу.

Мгновение спустя Эрек почувствовал жар у себя за спиной, ему будто пламенем обожгло запястья, и тут же верёвки на них ослабли. Узлы распутались, и ему хватило одного рывка, чтобы сбросить их с себя окончательно.

Эрек недоверчиво поднёс руки к глазам. Он был свободен. По-настоящему свободен.

Звук лопающихся верёвок раздался снова и Эрек увидел, что Стром тоже освободился от пут. Теперь треск верёвок раздавался по всему кораблю, и на соседних судах тоже, и все люди Эрека один за другим получили свободу.

Сотни пар глаз смотрели на своего главнокомандующего, и он поднёс палец ко рту, давая им знак притаиться. Эрек видел, что имперские стражники, стоявшие к пленникам спинами и лениво переговаривавшиеся друг с другом, ничего не заметили. Никто из них не был начеку.

Эрек махнул рукой Строму и остальным и первым начал подкрадываться к стражникам сзади.

"Вперёд!" – скомандовал он.

Все сорвались со своих мест и разом бросились на имперцев. Стражники, среагировав на скрип досок и топот ног, мигом обернулись и потянулись к своим мечам.

Но Эрек и его люди, закалённые опытные воины, отчаянно уцепившиеся за свой единственный шанс выжить, оказались проворнее. Стром налетел на одного солдата и схватил его за руку, прежде чем тот успел размахнуться, Эрек выхватил у него с пояса кинжал и перерезал ему глотку, а его брат завладел имперским мечом. Не смотря на все противоречия, в бою братья всегда действовали как одно целое.

Вокруг люди Эрека отбирали у имперцев оружие, и те гибли от собственных мечей и кинжалов. Особенно неповоротливых караульных просто сбрасывали за борт, и они с криками исчезали в чёрной толще океана.

Эрек окинул взглядом свою флотилию и увидел, что на всех кораблях его люди успешно разделались с караулом.

"Срезайте якоря!" – скомандовал он.

Матросы ринулись рубить канаты, удерживавшие суда на месте, и вскоре Эрек почувствовал, как палуба под его ногами привычно закачалась на волнах. Свобода была совсем близко.

Ночь огласилась тревожными звуками труб и криками и озарилась огнями факелов – имперцы наконец заметили, что что-то пошло не так. Эрек встал лицом к кораблям под чёрно-золотыми флагами, отрезавшим ему путь в открытое море, и приготовился к главному сражению всей своей жизни.

Но он не боялся. Его люди были живы и свободны. У них был шанс.

На этот раз, если им суждено было встретить смерть, они могли сделать это достойно.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Лицо Дариуса покрылось брызгами крови, когда сразу дюжина его соратников рухнула на землю, сражённые мечом имперца на огромном чёрном коне. Дариус никогда раньше не видел такого длинного клинка, способного одним взмахом срубить дюжину голов.