Састер. Крымский детектив. Часть I

Аня сверху посмотрела на Рыжего. Тот перекатил челюстями и опустил взгляд.

– Галактионова, сядь. Я сниму наручники.

– Сама разберусь, – глухо ответила Аня и направилась к выходу.

– Я достану дело твоей матери.

Она приостановилась, и Рыжий добавил:

– Я знаю, где батя его держит. И я куплю тебе ещё одно кофе, хотя ты столько его глушишь, что скоро начнёшь чесаться как твой вшивый кот Шре… Шру… тьфу!

#10. ИННОКЕНТИЙ

Пахло спертостью и гнильцой. Свет едва пробивался сквозь грязные окна, но даже его хватало, чтобы очертить неуютное, неухоженное, давно не жилое помещение.

Иннокентий потянул на себя раму. Она заскрипела, затрещала и впустила в дом охраны узкую полосу света. Солнце озарило пылинки, танцующие в воздухе, и косой трапецией скользнуло на пол. Потянуло свежим воздухом затона.

Иннокентий сделал пару шагов и остановился у огромного пятна засохшей крови, когда-то давно обведённого мелом. Рядом подрагивала на сквозняке заскорузлая бумажка. Тусклый, от руки написанный номер вещественного доказательства напоминал цифру «3».

– Ну здравствуй, Агата.

Иннокентий с треском, с облаком пыли открыл второе окно, и в помещении заметно посветлело. Из дыр на месте отвалившейся штукатурки смотрели кирпичи из глины с соломой, усаженные на глиняный раствор и затянутые металлической сеткой.

Когда Иннокентий только поселился здесь, он лично сбивал старую штукатурку до основы и укреплял, и штукатурил стены наново. Тогда саманные стены ему нравились. Дюбеля не проваливались в них, как в ракушечнике, и полочки держались крепко.

Теперь нутро из глиняных кирпичей выглядело мерзко, отталкивающе, будто Иннокентий вернулся доживать век в сырой земле.

В могиле.

Он тряхнул головой, отгоняя образ, направился в каморку с раковиной и покрутил ручку крана. Воды не было.

И ванной не было, лишь стоял высокий, как трибуна, толчок. Иннокентий усмехнулся. Они всегда жили без ванной – перебивались чайниками, тазиками и мокрыми полотенцами. Аня не возражала, но Агата… Агата припоминала эту ванную при каждой ссоре.

Чего-чего, а припоминать она умела.

Иннокентий вытащил из-за толчка красное ведро и прогулялся до края причала, где зачерпнул морской воды.

Вместо тряпки он намочил свою старую футболку и взялся за пыль.

Тёмные влажные полосы прочертили подоконники и табуретки, и гнилую клеенку на столе. Заблестел дисковый телефон, умылся старый телевизор. Иннокентий поотрывал куски лопнувших обоев и, нехотя, принялся за пятно Агаты.