Чертовка в Академии магии

Спустившись вниз, я прохожу мимо швейцара. К ручке двери он потянулся с такой медлительностью, что я мысленно плюнула и сама себе открыла дверь. Гостинице денег не принесу, чаевых не дам – что со мной возиться? Ещё и неудовольствие влиятельного постояльца вызвала.

Выбросив лишние мысли из головы, я поворачиваю в сторону центра города. Сумерки сгущаются, а солнце вот-вот коснётся горизонта и утонет в подсвеченных багрянцем облаках. Домой так и так придётся возвращаться затемно, и лучше я оставлю заявку на сеанс связи сегодня – надёжнее. Утром папин коллега получит сообщение, подтвердит время сеанса. Или не подтвердит…

Идти недалеко, Салон связи, чуть ли не единственное каменное здание в городе, на центральной улице потеснил даже администрацию. Работает круглосуточно, о закрытии можно не волноваться.

К салону я выхожу, когда серый вечер почти доедает краски и размывает город в сером мареве. Скоро совсем стемнеет. Папа рассказывал, что на старом континенте в больших городах в такое время зажигаются фонари, и на дорогах светло. Не представляю, как такое может быть.

– Мирта?

В салоне я бывала с папой, так что меня знают.

Рассеянно кивнув, я беру со стойки талон, заполняю, отдаю вихрастому дежурному. Встать он не потрудился, мне видна безупречная белая рубашка с коротким рукавом.

– Предоплата?

– Оплата по факту.

Предоплата дешевле, но у меня нет уверенности, что папин коллега ответит.

– Подтверждение завтра за два часа до полудня – в полдень. В этом интервале.

– Угу.

Что ещё я успею сегодня сделать?

На улице меня окликает извозчик:

– Мазель, – вместо мадемуазель, – колёса?

Глава 5

По въевшейся привычке я едва не отказываюсь. При моих крошечных доходах тратиться на извозчика неоправданная расточительность. Но теперь можно не беспокоиться о ежемесячных платежах, так почему бы не позволить себе роскошь? Пешком бы я до утра шлёпала. Ладно, не до утра, но всё равно прилично.

Оценив мой внешний вид, извозчик кривится, зато цену не ломит. Наверное, он бы и не стал со мной связываться, но улица в обе стороны пуста, перспективных клиентов не предвидится.

Я забираюсь в салон, откидываюсь на жёсткое сиденье. В экипаже мадам Ох было гораздо комфортнее…

За окном совсем темнеет. Я прикидываю планы на завтра и морщусь – столкновения с Калебом не избежать.

– Прибыли, мазель, – сообщает извозчик до того, как экипаж полностью остановится.

Я спрыгиваю на дорогу, расплачиваюсь и поднимаюсь на крыльцо конторы. В темноте новое извещение заметно белеет. Я срываю документ, прячу в сумку – прочитать смогу только при свете дома. Рука сама тянется распахнуть дверь, но я останавливаю рефлекторное движение. С сегодняшнего дня для меня открыт только чёрный ход. И отчасти я даже рада, что привыкать не придётся.

Обходить дом я не спешу, и не из-за того, что вокруг ни зги не видно, на ощупь по стеночке доберусь. Безоблачное днём, после заката небо затянули тучи, ни одной звёздочки не проглядывает. Я прислушиваюсь. С Калеба станется караулить меня в ночи. И, честно говоря, я бы предпочла не связываться. Я хоть и умею сдачи дать, но в тесноте проулка, слепая, против крупного противника мало что могу. Калеб и физически сильнее, и тяжелее. Помахать кулаками он любитель, особенно как в кабаке наберётся, но драться по-настоящему не умет. Но ему и не надо. Меня он массой задавит, и не извернуться, не вывернуться.

Тишина.

Поди пойми, нервы шалят или интуиция нашёптывает.

Крадучись, иду. Кончики пальцев скользят по шершавой доске.

Напрягаю слух.

Ключ удаётся вставить в замочную скважину лишь с четвёртой попытки. Замок послушно щёлкает дважды. Дверь выдаёт моё присутствие надсадным скрипом.

– Мирта? Ты где шлялась, дрянь?! – раздаётся заспанный голос Калеба, моментально переходящий едва ли не в крик.

Я запрыгиваю в дом, с грохотом захлопываю двери. Закрывать на ключ даже не пытаюсь, ещё папа широкую деревянную задвижку прикрутил. Надолго её не хватит, но драгоценны секунды, чтобы спокойно вставить засов и закрыть замок, она подарит.

Дверь вздрагивает под ударами:

– Мирта!

– Калеб, здесь частная собственность. Уходи.

Удары прекращаются.

– Не знаю, под кого ты легла, но я это так не оставлю.

Вот же заело.

Я выставляю под дверь несколько стеклянных банок одну на другую. Если кто ворвётся, то стекло разобьётся, зазвенит. Я услышу.

И под окнами стоит стекла оставить. На всякий случай.

Устало поднимаюсь на второй этаж. Хорошо, что не стала брать копии писем. Читать, а главное, вникать, я уже не в состоянии. Я зажигаю лампу, выуживаю из сумки новое извещение, пробегаю текст уведомления. Ничего нового, ровно то, что сказал дядя Калеба – кредитор сменился.

Надо бы поужинать, весь день набегу, толком не ела, но аппетита нет. Я, минуя кухню, прохожу в спальню, скидываю с себя одежду, наскоро споласкиваюсь, доползаю до кровати и падаю плашмя. Одеяло натягиваю в полусне и отключаюсь.

Завтра. Всё завтра.

Даже редкая в наших краях гроза не помешает мне выспаться и набраться сил перед завтрашним боем.

За окном полыхают молнии. Гром не просто грохочет, он сотрясает землю. Низвергающаяся вода бьёт по крыше, затекает в щели, капает с потолка. Я лишь натягиваю одеяло до ушей, и никакое буйство разгулявшейся стихии меня не тревожит.

Просыпаюсь я рано, на рассвете. Солнце ещё не взошло, но мир посветлел. И тучи, видимо, разошлись. Буря оставила о себе напоминание лишь клоками разодранных облаков. Поспать бы ещё часик, а лучше два. Я не выспалась и чувствую себя разбитой. Но сон уже вспорхнул испуганной пичугой, больше не заснуть. Поворочавшись с боку на бок, я поднимаюсь, подхожу к окну, выглядываю. На восток будто ведро золотой краски плеснули, а внизу, по проулку, на который и выходит окно моей комнаты, бежит весёлый грязевой ручей.

Смотрела бы и смотрела, вдыхала прохладу сырого воздуха, лишь бы оттянуть неприятное начало дня, но… Оттолкнувшись от подоконника, я быстро натягиваю домашнюю тунику до середины бедра, сматываю волосы в тугую дульку и начинаю обход комнат. Надо собрать вещи, которые я заберу с собой. Пригоревшие кастрюли оставлю, как и колченогий табурет. Авось, Калеб попробует сесть. Короткий полёт и позорное приземление под стол гарантированны. Нехитрыми фантазиями подняв себе настроение, я ещё раз окидываю взглядом кухню. Наверное, папа прав. Здесь всего лишь доски. Да и дом та ещё халтура, в любом случае пришлось бы радикально перестраивать, а это уже был бы другой дом.

С лёгким сердцем я закидываю одежду в мешок. Памятную мелочь собираю отдельно в деревянный ящичек. Мебель? Мебель деть некуда, папин приятель обещал выделить угол, а не склад. Да и зачем мне она? Ящичек пристраиваю в мешок поверх одежды, делаю по дому ещё пару кругов. Чашку, пожалуй, возьму.

Альбом с фотографиями – моё главное сокровище. Придётся таскать при себе, потом заберу в общежитие академии. А вот как быть с оружием, не понятно. Не брошу – это очевидно. Старику Дранго не доверю – приберёт и не отдаст, не в плане присвоит, нет, он будет честно хранить, но для моего мужа или сына. Девочке, видишь ли, колюще-режущее не по руке. Тьфу!

Когда в дверь раздаётся дробный нетерпеливый стук, я успеваю не только позавтракать всухомятку, запив толстый бутерброд чаем, но и переодеться, и нормально причесаться, заплети вместо дульки две косы.

Открывать я, естественно, не спешу, выглядываю.

Внизу Калеб и мужчина в сюртуке чиновника. Ожидаемо…