Свобода от себя

Голос ответил: «Здесь нет места для меня и тебя».

Дверь осталась закрытой.

Спустя год, проведенный в одиночестве и лишениях, человек вернулся и снова постучал.

Голос снова спросил: «Кто там?»

Человек ответил: «Это ты».

И дверь перед ним распахнулась

    (Idries Shah, 1964, 317)

Суфии считают, что чувство глубокой любви дремлет в каждом живом существе. Когда в результате психологического пробуждения оно просыпается в людях, то начинает расти. Плодородная почва глубокой любви – это сердце и бессознательное (глава 1). Животные инстинкты, в частности, гнев и страсть, под действием глубокой любви постепенно трансформируются, превращаясь в объединяющую энергию экзистенциального общения.

Глубокая любовь, смерть и перерождение

Суфийское переживание ишк (глубокой любви) невозможно понять до конца без знакомства с концепциями «михр» и «махаббат». «Михр» – персидское слово, охватывающее широкий спектр взаимосвязанных значений: солнце, свет, материя, мать, любовь, смерть. «Махаббат» – арабское слово, означающее привязанность. Оно происходит от слова «хабб», которое означает «семя».

Суфии считают, что лучи Солнца Реальности (Бог, хак) проявляются в мире сущего в форме любви и света (михр) и находят физическое воплощение в людях в форме привязанности (махаббат). Привязанность, которая живет в душе каждого из нас, – это дремлющее семя ишк (глубокой любви).

Согласно суфийской доктрине, семя приветствует боль и страдания холодной зимы и муки весны. В конце концов оно теряет свою личность (умирает), чтобы стать новым растением, расцвести и, в свою очередь, принести семена. Путем утраты преходящего «я» семя достигает постоянства существования (глава 5). Суфии называют этот процесс махаббат. Они уверены, что семя роста и единства дремлет в каждом человеке в форме глубокой любви. Через психологическое пробуждение, а также при помощи и привязанности суфийского пира дремлющее семя глубокой любви прорастает и высвобождает энергию, необходимую для окончательного единения и экзистенциального общения. Таким образом, человек утрачивает преходящую индивидуальность и становится единым с экзистенциальным жизненным циклом – превосходя пределы своего «я», чтобы стать человеческим существом (главы 5, 6 и 7).

Качества суфийского наставника (пира)

«Пир» – персидское слово, означающее «пожилой, старый, старейшина». В суфизме пир – это духовный наставник или целитель души. Он играет значительную роль в психическом и духовном развитии своего ученика – «ищущего», или «мюрида». В суфийской литературе используется целый ряд синонимов слова «пир»:

Камил – совершенный, целостный, полный. В суфизме это понятие относится к тому, кто заключает в себе все качества человечности.

Мюрад – желанный, ожидаемый, вожделенный. В суфизме обозначает человека, который ведет ищущих по пути истины к свободе от себя («фана»).

Мюршид – наставник на правильном пути, духовный советчик, проводник на пути к целостности.

Шейх – почтенный старец, предводитель, старейшина дервишей.

Табиб рухани – целитель души.

Кутб – ось, полюс, стержень. В суфизме так называют главу суфийского ордена (Nurbakhsh, 1953, 3—4).

Далее мы приводим описание некоторых качеств пира, таких, как зрелость, терпение, вера в Господа, свобода от иллюзий, свобода от себя, а также принадлежность миру и одновременно свобода от мира.

Зрелось (пухта)

Понятие «пир» прекрасно описывается одной персидской фразой. Пир называется «мард-и-пухта-ва-джохан-ди-дах». «Мард» означает «человек»; «пухта» – «готовый, зрелый, взрослый», «джохан-дидах» означает «тот, кто повидал мир и понимает человечество». Следовательно, пир – это зрелый и опытный человек, которому довелось много путешествовать как в физическом мире, так и на Пути Реальности.

Терпение (сабр)

Проходя по различным стадиям человеческого развития на Пути суфия, пир долгие годы проводит в роли ищущего. Чтобы стать пиром, необходимо достичь стадии терпения, которая является пятой ступенью развития человека в суфизме (глава 7).

Ибн-Араби (ум. в 1240 г.), суфийский святой из Андалузии, так описывал взаимодействие со своим пиром:

Однажды, когда мы вместе прогуливались по берегу моря, он [мой пир] спросил меня о смысле слов Господа: «я не требую от них поддержки и не нуждаюсь в том, чтобы они кормили меня». [Коран, сура 101: 57]. Я ушел, не ответив. Четыре года спустя я встретил его и сказал, что нашел ответ на вопрос.

– Так скажи мне, каков ответ, – сказал он. – Ибо через четыре года для него настало время.

И я ответил ему, удивляясь, что учитель до сих пор помнил, о какой суре шла речь (1971, 119).

Заданный суфийским пиром вопрос превосходил и интеллектуальное, и очевидное значение стиха Корана. Хотя Ибн-Араби с самых юных лет понимал стихи Корана и пользовался репутацией искусного толкователя, он воспринял вопрос пира на более высоком жизненном и духовном уровне. Ибн-Араби осознал, что не готов всем своим существом постичь и оценить значение стиха. Знал он также, что немедленный или импульсивный ответ окажется просто интеллектуальным упражнением. Поэтому он молча покинул пира и на протяжении четырех лет терпеливо медитировал на суру. Путем терпения и продолжительного внутреннего переживания стиха Ибн-Араби достиг просветления.

Опыт терпения необходим и для пира, и для ищущего. Суфии нередко используют метафору зрелого плода для иллюстрации значимости терпения и смирения. Незрелый плод невкусен, горек и может вызвать расстройство желудка. Однако, созрев, он дарит радость другим и получает возможность нового рождения посредством семян.

Суфий достигает стадии терпения, пройдя стадии покаяния, воздержания, самоотречения и бедности (главы 6 и 7). Хотя готовность стать пиром невозможно измерить в терминах времени, в среднем под руководством пира это занимает около 12 лет.

Абсолютная сознательность ученика

Пиру обязательно необходимо освободиться от поглощенности самим собой, чтобы настроиться на физическое, психологическое и духовное состояние ученика. Пир становится зеркалом, не только отражающим Возлюбленную Реальность и Красоту Природы, но также интуитивно воспринимающим внутреннее состояние и внешнее поведение ученика. Посредством психодуховного единения, превосходящего слова, мысли, время, место и преходящую реальность, пир помогает ученику воспринимать бессознательное и Универсальную Реальность.

История о Джунаиде и его пире по имени Сари Аль-Сакати наглядно демонстрирует этот процесс:

Как известно, Джунаид отказывался говорить перед своими учениками до тех самых пор, пока был жив Сари [его пир]. Но однажды ему приснилось, что Апостол [пророк Мухаммед] обратился к нему со следующими словами:

– О Джунаид, говори с людьми, ибо Бог сделал твои слова инструментом спасения человечества.

Проснувшись, Джунаид понял, что его собственное положение превосходит положение Сари Аль-Сакати, поскольку сам Апостол повелел ему проповедовать. На заре к Джунаиду явился ученик Сари со следующим посланием:

– Ты отказывался проповедовать ученикам, когда они просили об этом; ты также отверг обращения багдадских шейхов и мою личную просьбу. Теперь же, получив указание Апостола, последуй ему.

– Фантазия тут же улетучилась из моей головы, – рассказывал впоследствии Джунаид. – Я осознал, что Сари во всех ситуациях знал мои внешние и самые сокровенные помыслы, и что его сан куда выше моего, поскольку он мог проникнуть в мои потаенные мысли, а я о его состоянии не знал ничего. Я отправился к учителю, попросил прощения и поинтересовался, откуда он узнал о том, что во сне я видел Апостола. Он ответил следующее:

– Мне приснился Бог. Он сказал, что послал к тебе Апостола, чтобы тот убедил тебя начать проповеди.

Эта история содержит явное указание на то, что духовные наставники всегда и полностью осознают внутреннее состояние учеников (Hujwiri, 128—129).

Эта история иллюстрирует два момента. Первый – особая связь между пиром и его учеником. Они настроены друг на друга на вербальном и невербальном уровнях. Откровения нередко посещают обоих единовременно, и между ними возникает связь – во время медитации или во сне. Вместо того чтобы общаться посредством слов, пир и его ученик находятся в психологическом единстве, неограниченном пространством и временем. Второй заключается в том, что человек не может стать пиром по желанию или выбору. Стремление или желание стать пиром само по себе является признаком мании величия и препятствием на Пути Реальности. Истинный суфийский пир никогда не назовет себя пиром.

Суфии используют еще один психологический процесс, который называют «кхатир» (мимолетная мысль), чтобы стать более восприимчивыми к людям. Мимолетная мысль во многом напоминает первую мысль, которая приходит на ум в процессе свободной ассоциации на сеансах психоанализа и психотерапии. Худжвири описывал мимолетную мысль (кхатир) как зарождение в мозгу первой мысли, которая быстро замещается последующей. Суфии обращают особое внимание на начальную мысль, поскольку считают, что она приходит непосредственно от Бога:

… Кхайру Нассаджу подумалось, что Джунаид стоит у его двери, однако он [решил] пренебречь этой мыслью. Однако мысль возвращалась второй и третий раз – пока он не вышел и не увидел Джунаида. Тот сказал:

– Если бы ты послушался первой мысли, мне не пришлось бы стоять здесь все это время (Hujwiri, 387).

Свобода от иллюзий

Качества пира превозносятся в суфийской поэзии. В зависимости от эпохи, культурной ситуации и собственных потребностей ищущего, пиру приписывались различные метафизические силы, такие как телепатия, ясновидение и даже способность творить чудеса. Однако в большинстве суфийских книг подчеркивается сущность пира как целостного, универсального человека, а не личности, обладающей магическими силами или всемогуществом.

Следующий рассказ приписывают Рабие, женщине-суфию, жившей в VIII в. н. э.; в нем говорится о ее встрече с другим суфием, Хасаном из Басры:

… он [Хасан] увидел Рабию, когда та стояла возле озера. Бросив молитвенный коврик на поверхность воды, он воскликнул: