Эльф

– Мам, ты где?

– Я здесь, и я здорова. Я ничего не курила. И не смей так разговаривать с матерью, я не твоя ровесница. Завтра едем в новую школу. Летом – на море. А в сентябре с новыми силами к новым друзьям. – Светлана украдкой оглядела пол – удостовериться, что пятен на нём больше не было, – а потом будто невзначай добавила. – Мардоги, кстати, приходят, чтобы убить эльфов.

* * *

Отличить короля Миравица от его свиты в походе было невозможно. Высокий, плечистый, с широко распахнутыми глазами и спутанными волосами, он сидел около костра, положив рядом тяжёлый меч. Такие же мощные воины разместились по обе стороны от него и молча смотрели на разноцветные нити огня. Все ждали, что скажет король. Сегодня погибли их товарищи. В этом мире никогда не было войн, восстаний, стихийных бедствий. Он был создан изобильным и благостным. И до сих пор существование в нём ничем не омрачалось. Воины личного отряда короля были ему скорее друзьями и соратниками, нежели слугами. Много лет они объезжали владения с досмотром, чтобы улучшить жизнь их народа, услышать их просьбы и предложения. Но в этот раз отряд отправился в путь с иной целью.

Заведённый порядок вещей нарушился внезапным вторжением чужеродной силы. Пришлые существа выглядели почти как эльфы, жители Верхнего мира, но были очень худыми, даже костлявыми, намного ниже ростом. Но, несмотря на своё хлипкое телосложение, они обладали чудовищной физической силой, не боялись боли и смерти. Полчища этой напасти появились в разных точках мира одновременно. Они медленно сползались к замку эльфийского короля, уничтожая всё на своём пути.

Очень быстро в народе их нарекли мардогами, от эльфийского «ма?рдо» – опасность. Вести переговоры с такими противниками было очень сложно. Язык их был скуден, захватить в плен живых удавалось редко, из командирского состава мардогов ещё никто ни разу не встретился.

– Воины мои, – король отвлёкся от своих мыслей, – как бы мы ни хотели избежать кровопролития, но наши соратники погибают, и мы должны защитить наши земли от этой напасти. Пусть она и послана нам свыше, но Славный народ не заслужил таких испытаний. И пусть их много, но у нас есть тактика, сплочённость, дисциплина и магия. Собирайтесь с духом. Мы защитим наших детей и женщин.

Глава 1

Светлана была чистокровным охотником в пятом поколении. У Алексея, отца Степана, династия ещё больше. Поэтому их сын был обречён продолжить дело родителей.

Охотников не хватало. Они не были бессмертными и погибали в боях, а их наследники далеко не всегда рождались с «чистыми» генами. Поэтому в школу поступали и другие – сироты из детских домов, которым было всё равно, где учиться, лишь бы кормили хорошо. Вырванные из привычных условий, они оставались замкнутыми одиночками и не забывали о том, что такое дисциплина. Стоило найти к ним подход, и они легко поддавались коррекции, быстро загорались идеями, превращали охоту в цель своей жизни и очень уважали наставников за то, что те спасли их от жалкого существования в казённых учреждениях. То, что нужно для хорошего охотника. Но были и другие дети. Они оставались жёсткими и упрямыми, думали своей головой и плохо поддавались воздействию. Промыть мозги такому ребёнку было сложно. Единственный путь расположить его к себе – добиться доверия честностью и открытостью. Таких детей очень ценили, потому что именно из них вырастали талантливые охотники, а не глупые исполнители, которые только и умели, что выполнять чужие приказы.

Но в этом году Светлана привела в школу сына. Каждый раз, рассказывая детям структуру организации, в которую они попали, она никогда не задумывалась о том, что они при этом чувствуют. Светлана сама родилась, выросла и всю сознательную жизнь провела в этой системе. Для неё это было так же естественно, как чистить зубы по утрам, и она представить не могла, что где-то может быть по-другому. Но, поведав сыну о том, что его ждёт на самом деле, как погиб его отец и что делают охотники, Светлана увидела такой шок в глазах мальчика, что у неё, как у матери, сжалось сердце. И больше всего она испугалась, когда Степан спросил, почему же она ничего не рассказала раньше. Никакие доводы о том, что он был слишком мал, мог сболтнуть лишнего сверстникам или вовсе ей не поверить, а может, всё это делалось только ради его безопасности, не помогли. Сын не разговаривал с ней две недели. И когда перед первым сентября она стала собирать вещи и попросила Степана, чтобы он спокойно выслушал первую лекцию, на которой она будет рассказывать детям о работе, мальчик отреагировал слишком спокойно и просто ушёл гулять до ночи. Больше всего в жизни женщина боялась испортить отношения с сыном, и первого сентября они ехали в школу молча, что очень Светлану тревожило.

Закрытая школа пряталась на восточном склоне Уральских гор, недалеко от маленького районного городка. И была она закрытой в полном смысле этого слова. Кирпичные здания, выстроенные на краю отвесной скалы, окружал высокий забор, по цвету сливавшийся с горной местностью. Из школы вела только одна дорога, находившаяся под наблюдением видеокамер и бригады вооружённых охранников, которые открывали ворота только после предъявления специального пропуска. И если кому-то приспичит сбежать, придётся проявить недюжинную фантазию.

Курсом, на который зачислили Степана, Светлана вызвалась руководить сама. Этот курс должен стать последним в её преподавательской деятельности. Изучив личные дела новеньких, Светлана поняла, что видит будущую учёбу сына немного не так, как было прописано в плане.

Первого сентября в учительской стоял гул. Одни коллеги искренне радовались началу года. Другие, как и Светлана, только изображали радость, чтобы поддержать приветливую атмосферу после отпуска. Нет, она очень любила свою работу, а вот общение с коллегами-теоретиками не приносило никакого удовольствия. Погружённые в научные труды, женщины без семьи и личной жизни с занудным упрямством интересовались чужой жизнью. И возвращение на работу после скучного лета было для них праздником.

К Светлане подошла Виктория Олеговна, самая высокомерная и истеричная преподавательница школы.

– Светлана, у тебя сегодня новобранцы? – спросила она и, не дожидаясь ответа, тут же продолжила. – Ты, наверное, всю ночь планы писала. Терпеть не могу учебную работу. Особенно этих мелких на первых курсах. Много сегодня чужих?

– Я не знаю, их, наверное, ещё не привезли, – Светлана натянула вежливую улыбку и поспешила выйти из учительской.

Ничего она не писала. Светлана вообще никогда ничего не писала. Просто делала. С тех пор как родился Стёпа, женщина занималась только бумажной и учебной работой, а когда муж погиб, и речи не было о том, чтобы вернуться к прежним делам, потому что она никому не могла доверить сына.

Дверь в лабораторию была открыта – значит, кто-то уже пришёл. Внутри пахло химическими реактивами и медицинской стерильностью.

– Утро доброе! – громко поздоровалась Светлана. Из-за шкафов показался лаборант Славик: волосы растрёпанные, в руке – надкусанный бутерброд.

– Ой, Светлана Сергеевна, доброе утро. А я тут по чайку решил, пока не набежали.

– Приятного аппетита. Жуй тогда свои бутерброды, а мне покажи анализы новобранцев. Привезли уже?

– Да. В папочке на столе лежат. Ещё вчера привезли. Я уже все личные дела оформил и в отдел кадров передал.

– Подозрительные есть?

– Анализы у них не брал ещё. Только результаты и выписки с медосмотра посмотрел. Так всё чисто.

– Наших много?

– Трое только. Остальные детдомовские после серьёзных травм. Трёх девочек из больниц забрали.

– Работы много будет. Анализы сам возьми побыстрее.

– Конечно, Светлана Сергеевна, – кивнул Славик, дожёвывая бутерброд.

Парень только этой весной окончил обучение. Сам он был тоже детдомовский. По распределению в силу низкой агрессивности в оперативную группу не попал. Да он и сам не рвался. Зато парнишка просто обожал химию и биологию. Все восемь лет пропадал в лабораториях и уже написал две диссертации. Теперь выжидал время, чтобы их по очереди защитить. По достижении совершеннолетия государство выделило ему однокомнатную квартиру. Благо экономическую и финансовую грамотность в школе хорошо преподавали, поэтому, пока Славик жил в общежитии, недвижимость свою он сдавал. За пять лет поднакопил значительную сумму, продал государственную однушку и купил приличную жилплощадь поближе к школе. Теперь дело только за невестой оставалось, и жизнь налажена. Светлана вспомнила, как она в первый раз увидела этого худощавого перепуганного мальчика. За него она тогда больше всех боялась. Было видно, что остальные – боевые бестолковые лбы – пробьют себе дорогу. А у Славика за круглыми очками – только страх и любознательность. Вообще никогда бы она не подумала, что детдомовские дети могут быть такими: умными, светлыми и слабыми.

Светлана рывком распахнула дверь в аудиторию и с грохотом захлопнула её за собой. Ребята притихли. Быстрым шагом она прошла к учительскому столу и нарочито медленно оглядела курс. Пятнадцать человек, и все отводили взгляд. За первыми партами сидели трое парней. Это были дети охотников. Их напряжённые лица с трудом скрывали раздражение, наверняка вызванное шквалом вопросов, который обрушили на них детдомовские до прихода преподавателя. Светлана посмотрела на сына. Высокий, статный, симпатичный, с русыми волосами и глубокими серо-зелёными глазами – все девчонки в старой школе сходили с ума по нему.

– Добрый день, здравствуйте, приветствую и так далее, хотя я не желаю вам здоровья, не желаю вам доброго дня, потому что ни одного доброго дня у вас теперь не будет. Я рада видеть тех, кого рада, и не рада тем, кому не рада, – женщина сделала паузу. На лицах детей отразилось недоумение. – Меня зовут Светлана Сергеевна. Я буду вести у вас психологию. А также я куратор вашего курса на всё время обучения. Любые вопросы – ко мне. Кто знает, где вы находитесь?

Дети переглянулись, тишина повисла в воздухе.

– Ты, – Светлана указала рукой на полноватого мальчика с очень короткой стрижкой, сидевшего сразу за Степаном, – отвечай.

– Нам сказали, что это школа с усиленным изучением чего-то там, – несмело промямлил он.

– И ты поверил?

«Молодец, – подумала Светлана, – не испугался».

– Никому верить нельзя. Не верь. Так зачем вы здесь? – Она снова оглядела класс, выискивая жертву. На этот раз уже трое детей не отвели взгляд.

«Отлично, просыпаются потихоньку».

– Опыты на нас ставить будут! – выкрикнул кто-то.

– Встать!

Парень поднялся и нагло вытянул ногу в сторону. Взъерошенные волосы и потрёпанный вид выдавали в нём хулигана. Видно было, что бояться он не привык.

– Вот на тебе и будем опыты ставить, – для убедительности Светлана выдержала паузу. – Садись.

«С этим придётся помучиться, но боец получится хороший».

– И чё? Больно будет сильно? – не унимался тот.

– А ты боли боишься?

– А я ничего не боюсь! – парень откинулся на спинку стула.

– Даже если я тебя сейчас здесь загрызу насмерть? – Светлана неспешно направилась к нему. – И буду делать это долго и медленно? Тебя кто-то защитит или спасет? Кто-нибудь заступится за тебя?

– Я заступлюсь, – спокойно сказал Степан.

– И я! И я! – Сыновья охотников улыбались глазами. Светлана отвернулась и тоже улыбнулась. Стандартная фраза, чтобы поднять их авторитет и сплотить группу. Каждый год ведутся.