Горцы

Фатика потеряла сознание и рухнула бы на землю, если бы ее не подхватил стоявший тут же рядом Ахия. У многих женщин потекли слезы радости, по лицам некоторых мужчин побежала невольная слеза.

– Но это всё не состоялось бы, если бы не помощь моих друзей, – указал Кута на Навруза и Аслана. – С самого начала отец девушки знал, что мы берем ее для сванского князя. А где сам Мушни, не сбежал ли он? – улыбнулся Кута.

Мушни стоял в сторонке. Он был не в себе, боясь увидеть Фатику и не удержаться от необдуманных поступков, но ноги сами тянулись к тому месту, откуда он сможет увидеть любимую. Он любовался ею, и всё, что творилось вокруг них двоих, было где-то далеко, в другом мире, он не видел никого и не слышал ничего! Он не понял ничего и тогда, когда Фатика качнулась, теряя сознание, он было рванулся к ней, но остановился, когда Ахия подхватил ее.

Вдруг во дворе наступила мертвая тишина. Удивленный этим затишьем, сван вернулся в действительность и посмотрел вокруг себя. Все почему-то улыбались и смотрели на него одного, и он, смущенный этим вниманием, направился, чтобы затеряться в толпе стоящих во дворе людей. Но Кута не дал ему спрятаться, идя ему навстречу. Вспомнив наказ Ахии, князь собрал все остатки душевных сил, постарался показать благородную улыбку на лице, и, приближаясь к чеченцу, проговорил:

– Кута, ты обрел бесценное сокровище. Береги ее! – выдавил он из себя и отвел в сторону глаза, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Чеченец понял, что убитый горем сванский князь не расслышал его слова.

– Значит, из нее получится хорошая жена? – снова допытывался Кута.

– Более верной и достойной жены для мужа и лучшей матери для детей не найти на этом свете! – не желая показаться малодушным и не имея сил дальше вести этот разговор, сван отодвинулся от абрека. Но Кута не дал князю уйти, удержав его за руку и остановив. Чеченец понял душевное состояние князя и не желал дальше держать его в этом мучительном заблуждении. По природе своей чеченец обладал острым умом и любил пошутить, но на этот раз было слишком жестоко шутить с этим благородным князем.

– Дорогой мой друг Мушни! Я поздравляю тебя с женитьбой на самой прекрасной девушке Балкарии! Отныне у тебя прекрасная жена, как ты этого хотел. Береги ее! И пусть прекрасная Фатика отныне будет мне названной сестрой, – весело улыбнулся Кута и крепко пожал руку, а затем обнял свана. К ничего не понимающему Мушни подскочил Ахия:

– У чеченцев есть традиция: если они, еще не видя в глаза, сердцем выбирают друга, ценя его мужество, отвагу и благородство, они делают ему при первой встрече с ним дорогой его сердцу подарок. Фатика была для тебя девушкой, с которой ты мечтал идти по жизни вместе. Кута посватал ее за тебя! Она твоя! – обнял Ахия своего друга Мушни.

Свадьбу Мушни и Фатики справляли трое суток. Еще несколько дней погостив у друзей, молодожены засобирались за Кавказский хребет.

– Я в неоплатном долгу перед вами! – Мушни обвел взглядом друзей, собравшихся во дворе, чтобы проводить их. – Кута, ты мне вернул мою жизнь и мое счастье! Я буду готов всегда за тебя отдать свою жизнь, если это потребуется! – крепко обнял он чеченца.

– Аллах милостив ко мне, – широко открыв большие черные глаза, смотрела счастливая Фатика на собравшихся. – Я обрела двух мужчин: супруга Мушни и брата, мужественного чеченца Куту!

Кута всё еще был в плену воспоминаний и не мог сдержать улыбку.

– Да, придется исполнить данное мною обещание Мушни и Фатике и поехать к ним, – улыбнулся он смотрящему на него Ахии.

– В эти дни в горах всё покрыто толстым снегом, мы к Мушни не попадем. Несколько дней назад группа сванов перебралась к нам через хребет. Мне кажется, что это такое развлечение у сванов, – улыбаясь, смотрел Ахия на Куту. – Они скоро пойдут обратно домой, вот их и попросим передать, что ты у меня ждешь в гости Мушни.

Часть 3

Прошло больше десяти дней, как Кута гостил у Ахии. Был конец января, морозы крепчали. В этот день Ахия со своим гостем выехали на прогулку. Друзья направились к башне Абая пешком, ведя за собой коней. На улице стоял сухой мороз, солнце ярко светило, ослепляя глаза блеском серебристого снега. Под ногами трещал свежевыпавший снег, издавая радостный хруст при каждом шаге. Мороз давал знать о своей силе и Череку, по обоим краям его берега, где разбег течения не так стремительно высок, образовалась корка белого тонкого льда. Небо было чистое, и величественные Кавказские горы лежали как на ладони.

– Зря мы позвали Мушни, – глядел в сторону большого хребта Кута, – морозы в горах будут только крепчать, и неизвестно, чем может закончиться этот поход, – сокрушался он.

– Успокойся, Кута, он же не полезет на вершины, сваны знают все лазейки в горах. Мне порой кажется, что Аллах создал этот уникальный народ исключительно для того, чтобы покорять все горы мира, – весело засмеялся балкарец. Друзья вскочили на коней и поскакали вверх в сторону вершин гор, как будто намеревались встретить своего сванского друга. У подножья гор они остановили разгоряченных коней и посмотрели вниз. Аул лежал как на ладони. Над саклями из печных труб поднимался вертикально вверх дым, образуя столбы огромных размеров, что являлось свидетельством отсутствия малейшего ветра. Нагулявшиеся всадники, порезвившиеся кони остались довольны прогулкой.

Короткий зимний день прошел быстро. Прочитав предвечернюю молитву, добавив свет в керосиновой лампе, Кута читал Коран, когда во дворе дома Ахии он услышал голоса людей. Закончив начатый аят, он положил Коран на верхнюю полку и вышел во двор, чтобы понять, что там происходит. Во дворе стояли несколько человек, и в открытые ворота были видны сани, запряженные лошадьми. Ахия звал кого-то в дом, но тот, поблагодарив его, укатил на своих санях. Увидев стоящего на пороге дома Куту, Ахия весело бросил, ведя наверх по лестнице несколько человек:

– Встречай своих сванов!

Ахия с гостями ввалились в дом, неся с собой морозный холод январской ночи.

– Ассаламу алейкум! Мир этому дому, – снял свою лохматую шапку шедший впереди, и Кута узнал Мушни.

– Ва алейкум ассалам, – чеченец с любопытством разглядывал свана, который с трудом начал стягивать с себя овечий тулуп. Друзья подали друг другу руки и крепко обнялись. Чеченец отпустил свана, отошел на шаг назад и внимательно разглядывал его:

– Ты что, на свадьбу собрался? Черкеска, кинжал, – улыбался Кута.

– Нет! У меня еще с собой и карабин! Скорее на войну! Меня же позвал сам абрек Кута, уверен, что не для развлечений, – отпарировал сван, продолжая улыбаться. Тем временем разделись и другие горцы, вошедшие с Мушни.

– Кута – мой верный друг детства. Дато из рода Хергиани. Если бы не он, навряд ли я сегодня был бы здесь, – подвел он статного, крепкого горца с красивыми чертами лица и снаряженного, как и Мушни.

Дато с любопытством разглядывал чеченца-абрека:

– Много был о тебе наслышан. Фатика передавала тебе салам и наказала нам доставить тебя в Сванетию хоть связанным, – весело засмеялся он, подавая руку чеченцу и крепко сжимая его руку. Гости расселись в большой комнате. Прямо впереди у стены был большой камин, где, издавая треск, весело плясал огонь от поленьев буковых деревьев. Когда гости после обильной и вкусной еды разогрелись от мягкой теплоты, их тела, уставшие после тяжелого перехода перевала, размякли. Хозяин дома встал из-за стола:

– Кута, наши гости устали, пожалуй, мы сегодня отдохнем, а завтра спокойно обсудим наши дела, – обвел он взглядом сидящих за столом горцев.

– Нет! – наотрез отказался Мушни. – Мы не настолько устали, чтобы сейчас не послушать, зачем меня позвал Кута, – он поудобнее расселся на стуле, глядя на чеченца. Согласный с мнением своего друга Дато Хергиани повернулся в сторону чеченского абрека.

– Ну что же, кажется, вечер затянется надолго, – улыбнулся Ахия.

– Чай всегда должен быть горячим и часто подаваться, – посмотрел он на племянника, стоявшего, облокотившись на дверной косяк входной двери комнаты.

Наступила тишина, все смотрели на чеченца.

– Недели две назад, когда гостил у одного чеченца, я узнал, что у грузинского князя Илико Геловани в заложниках находится чеченский мальчик. Я должен его вернуть в чеченское общество и отдать его родным. Мне нужно знать, на самом ли деле находится у князя этот мальчик. Если это так, как лучше всего его вернуть домой, в Чечню? – Кута внимательно смотрел на друзей сванов.

– Да, мы знаем эту печальную историю, – посмотрел Мушни на своего друга Дато. – Несколько месяцев назад, ближе к осени, чеченский купец платил за него много золота, но старый князь непреклонен. Он отказал ему, – о чем-то думая, продолжал Мушни.

– Выкупить мальчика невозможно: для Илико деньги давно потеряли свою значимость, – включился в разговор Хергиани. – Мне кажется, что этот вопрос решили бы князья Дадешкелиани, хотя фактически род князей Геловани разорили они. В свое время Тенгиз Дадешкелиани оказал какую-то очень серьезную услугу Илико Геловани, и он в неоплатном долгу перед ним. Самого Тенгиза нет в живых, но его сын Татархан знает эту историю. Если у тебя есть подходы к Дадешкелиани, думаю, что без больших хлопот заберешь мальчика домой, – обратился к Куте Дато.

– У Дадешкелиани часто гостит карачаевский князь Крымшамхалов, – подал голос Мушни.

– Ислама Крымшамхалова я знаю хорошо. Мы с ним дружим, и я изредка бываю у него, – обрадовался этой новости Кута. Тут подал голос до сих пор молчавший хозяин дома:

– Насколько я понимаю, князь Илико Геловани – своенравный и непредсказуемый человек. Давайте представим, что он откажет князьям Дадешкелиани, что, скорее всего, он и сделает, что тогда? – Ахия обвел взглядом сидящих за столом гостей.

– Тогда мы насильно проникнем в его дом и вернем Куте мальчика, – безоговорочно объявил Мушни.

В комнате повисла тишина, был слышен лишь треск загорающихся, только что подброшенных в камин поленьев. Было уже за полночь, затихли и домочадцы Ахии в другом конце дома.

– Я не дам вам вступить в конфликт ни с каким родом у себя дома. Я знаю, что такое кровная месть в сванском обществе. Мне от вас нужна всего лишь помощь, – Кута посмотрел на сванов, затем, как о давно принятом решении, не раздумывая, продолжил. – Убив отца мальчика, старый князь отомстил за своего сына, – он обвел медленным взглядом всех сидящих за столом. Глаза его засверкали, словно перед ним стоял его кровник. – Жизнь любой женщины-чеченки стоит жизней двух состоявшихся мужчин, – отрубил он, всё еще не забывая жестокую смерть молодой чеченки, матери мальчика…

Морозы в эти дни на Кавказе только усилились. Ахия не отпускал своих гостей никуда, и они еще несколько дней, пока чуть не стихли морозы, провели в балкарском ауле. Друзья договорились, что по весне, когда можно переходить перевалы, Кута вместе с карачаевским князем Крымшамхаловым приедет в Сванетию к князьям Дадешкелиани и через них попробует вернуть мальчика домой. Если это не удается, то Кута с группой горцев приезжает в Сванетию и насильно забирает мальчика, а его друзья-сваны помогают ему перебраться через Большой хребет в Балкарию.

На этом и договорились. Мушни сдругом Хергиани ринулись в очередной раз покорять высоты седого Кавказа. Кута в сопровождении своего друга Ахии поскакал в Кабарду, откуда, немного погостив, намеревался перебраться в Чечню.

Часть 4

На смену холодной зиме в 1902 году пришла ранняя весна. Деревья нарядились в зеленые цвета листьев, на лугах и по обочинам дороги распустились полевые цветы. Уже третий день чеченский абрек Кута гостил в Карачаеве у местного князя Ислама Крымшамхалова в ауле Учкулан в Большом Карачаеве.

Учкулан был крупный аул, где проживали несколько тысяч человек. Здесь было несколько мечетей, торговых лавок и кузнечных мастерских. Аул был расположен вдоль реки Учкулан в том месте, где в нее впадает река Уллу-Кам, и славился на всю округу развитым пчеловодством и скотоводством.

Был уже второй день, как Ислам послал своих людей на перевал Накра, чтобы узнать там о состоянии дел и возможности перехода в Грузию. По прибытии Кута рассказал Исламу о цели приезда к нему. Карачаевский князь отнесся с пониманием к нему и обещал помочь во всем, чем сможет. Вот и ждали друзья посланцев князя на перевал, чтобы определить время своего выдвижения в Сванетию к князю Татархану Дадешкелиани. Вечером второго дня люди Крымшамхалова прибыли и сообщили, что дорога в Грузию открыта. Люди князя перешли перевал Накра и исследовали дорогу Грузии в сторону Местии и убедились в безопасности поездки.