Государство, деньги и центральный банк

Периодически я, подобно Данте, которого ведет Вергилий, спускаюсь в экономический ад. В связи с родом занятий мне этого ада и на работе хватает – но вот раз в квартал я чувствую позывы, и беру что-то такое, с чем я, априори, будут не то что не соглашаться, и даже не жестко полемизировать – а, возможно, разражусь прям чем-то гневным. Это как фильм ужасов – надо иногда встряхивать себя как теоретизатора, подпоясаться аргументами логико-гносеологического характера, и вступить в бой. Из таких примеров вспоминается книга Кламера , которая вызывала у меня не то что возмущение, а прям какой-то хтонический ужас, и даже не своим содержимым, а то что у неё есть читатели, она переводится на русский язык (блин, у нас до сих пор нормального перевода работ Кейнса нет. Блестящая биография Скидельски так и не переведена на русский язык целиком – а вот этой ахинеи сколько угодно), выпускается в «солидных» для отечественного рынка профессиональных издательствах, явно не без участия государственных денег, и пр.
Ну да мы не о Кламере а о Ротбарде. Ротбард – яркий представитель австрийской экономической школы последних волн(вообще в маржинализме выделяют 4-е школы – австрийскую, лозаннскую, шведскую и англо-американскую). Что такое австрийская экономическая школа, если коротко? Это как партизаны со времен второй мировой войны, которые успешно действуют и сейчас, старательно пуская под откос все поезда, какие только можно. Австрийская школа это рыночники-догматики, но уже сильно забродившие на дрожжах Адама Смита , догматизировавшие его «государство – ночной сторож» до уровня не то что религиозной догмы, но единственной реальности. Иными словами, это люди из XVIII века, которая вынырнули в ХХ, и как-то отказываются признавать тот факт, что крестьянок по праву первой ночи насиловать уже и неприлично. Причем не надо думать, что это какие-то маргиналы, и они были всегда таковыми – нет. Австрийцы первой и второй волны, Мангер, Бем-Баверк или Визер были достаточно адекватны в тех реалиях, в которых они работали – как и все докейнсианцы. Многие австрийцы из третей волны также немало обогатили науку – Моргенштерн своей теорией игр, Хайек просто крупный философ, которого интересно почитать – т.е. это не сборище фриков. Но когда перед глазами прошел весь ХХ век читать рафинированные идеи из прошлого, как сова на глобус натянутые на текущую реальность, это не то что странно – а совсем странно. «Главный враг марксизма» по меткому выражению Бухарина (он высказался так именно об австрийской школе) превратился в маразматика, который рассказывает каждому встречному-поперечному, как же хорошо было при царском режиме.
В данном издании находятся две работы («Государство и деньги» и «Показания против федерального резерва» и одна «актуализирующая» статья Гвидо Хюльсмана). Пусть вас не смущает наличие двух работ под одной обложкой – это одна работа. Просто первая работа написана с прицелом на научную аудиторию, а вторая носит больше публицистического задора – аргументы в них не меняются ни на йоту, равно как и подводы к данными аргументам, равно как и вся сопутствующая база. Для книг, которые друг от друга разделяет без малого 25 лет это чрезвычайно странно – редко какой ученый может защищать ту же идею, да еще теми же аргументами, что и 25 лет назад. Наука это поиск – а 25 лет гнуть свою линию, притом что изменения с 70-х по 90-е произошли просто фантастические, явно свидетельствуют об отсутствии поиска.
О чем же пишет автор? Классическая шизоидно-либеральная линия – государство, уйди прочь. Тут надо пояснить – вообще я сам себя считаю либералом и рыночником. А еще я себя считаю слегка присыпанным кейнсианством. А еще я себя считаю сторонником смешанной экономической модели – короче, много кем я себя считаю. Здесь важно понятие грани – либерал от либерал-шизоида отличается примерно так же, как феминистки первой волны от упоротых феминисток третьей волны. Разница между любовью к чистоте и маниакальным состоянием, при котором кладут в психушку, хоть и не четкая, но все-таки более-менее определяется – поэтому я не люблю шизоидов всех мастей, но если убрать пресловутую «шизу» из того или иного набора идеологем, будь то социализм, феминизм, вегетарианство или что угодно – я уверен, что смогу найти точки соприкосновения и аргументы, которые будут поддержаны и мною, и моим оппонентом. В нашем случае автор болеет старой и известной еще со времен Смита болезнью, которая называется «радикальный либерализм» - государство должно вообще уйти прочь отовсюду. Ну и, об этом собственно и вся книга, в первую очередь должно убрать свои руки от системы денежного обращения.
Аргумент, собственно, всего один единственный – но как жвачка он пережвывается на разные лады много-много раз, создавая видимость широкого поля аргументации. Если очень-очень коротко – система эмиссии как безналичных, так и наличных денежных средств есть финансовая пирамида. Все прочие аргументы прямо вытекают из этого. Отказ от существующей системы надо произвести в сторону, барабанная дробь, золота (к золоту мы еще обязательно вернемся – апелляции к золоту вообще обширнейшее поле для работы психиатра). Надо сказать, автор чрезвычайно хорошо поднаторел в манипулировании, передергивании, недомолвках, игре на том, что его собеседник «не в теме» может понять его заведомо неправильно, основываясь на собственном понимании жизни. С такими людьми всегда тяжело полемизировать так, чтоб контраргументы не выглядели мелким занудством. Но мы попытаемся:
1. Нынешняя денежная система контролируется государством, причем чрезвычайно жестко, вообще исключая воздействие на неё даже избранных из людей представителей законодательной власти. Да, я соглашусь с автором – так и есть. От входа в ядерный реактор обычного человека ограждает целая куча тяжелых дверей, которые без ключа не откроешь, и даже охранников. Можно ли увидеть в этом утверждение, что люди – идиоты? Конечно можно (что не отменят тот факт, что люди и правда идиоты). Надо ли пускать человека за все закрытые двери? Пожалуй, не надо. И не стоит здесь видеть умаление свободы, нарушение прав животных, гендерную дискриминацию и пр. – да, есть двери, например в инфекционных отделениях, куда без пары дипломов об образовании, опыта работы и большой надобности лучше не заходить. Автор применяет здесь достаточно грязный демагогический аргумент – апелляцию к массам, риторически вопрошая: «Тупые ли мы, что не можем туда зайти!!!». Практика ограждения политиканов всех мастей от тонких механизмов регулирования, в частности, регулирования денежной системой – это не прихоть и не злой умысел, а тот самый чемодан и цепь охранников, защищающий красную кнопку от любого психа или просто идиота;
2. Нынешняя денежная система лишена «твердости» - генерация денежной массы может происходить в отрыве от экономического и промышленного роста, что неминуемо повлечет за собой инфляцию. Здесь автор заходит немного с другой стороны – пытаясь экстраполировать связку в голове читателя «твердый – значит лучше чем не твердый» (привет Зигмунду Яковлевичу) на сферу, где эти фрейдистские аналогии как минимум неуместны. Стоит ли говорить, что не во всех случаях «твердый» это лучше чем «не обладающий свойством твердости»? Ведь антоним твердого вовсе не значит «мягкий» - можно использовать другое слово, например «гибкий». Вообще, отказ от твердости в регулировании – это гигантский пласт в работах Кейнса. Австрийцы отвергают его по идеологическим причинам – хотя именно он раскрыл эту тему чрезвычайно хорошо. Скажу коротко – для специалиста требования «твердости» в денежной системе вещь далеко не такая очевидная, а скорее даже сомнительная – это как требовать чтоб автомобиль всегда ехал с одинаковой скоростью. Возможно, так будет безопаснее – но мы выезжаем на дорогу не ради безопасности (кстати, предлагаемый автором альтернативный вариант ничуть не «тверже», если к нему применить аргументацию самого же автора);
3. Инфляция – инструмент обесценивания долга государства перед населением. Здесь автор опять действует хитро – используя абсолютно адекватный тезис (да-да – контролируемая инфляция выгодна государству, если кто не знал) автор подводит его под модель противостояния «гражданин-государство». Инфляция, и об этом много писал Кейнс, действительно нужна государству – это то средство, что заставляет людей инвестировать, приумножать свои деньги. В условиях инфляции процесс накопления становится опасным – деньги должны работать. Как куча муравьев люди начинают развивать свою деловую активность, глядя как их деньги превращаются в труху – и эта активность и создает экономический рост. Если бы человек не старел, а жил вечно, кто знает – сильно ли бы мы отличались от растений, было ли бы нам к чему стремиться? У инфляции есть четкие параллели в других науках – биологии, физики, химии и пр.;
4. Самое главное зло – бумажные деньги, т.к. ими можно манипулировать. Данное утверждение рядится в овечью шкуру наивности – золотом, нежно любимым автором, можно манипулировать ничуть не хуже чем бумажными деньгами – эмиссионные центры золота ограничены достаточно жестко, и использование золота в расчета до XVII века никак не мешало государству контролировать денежную систему. Коридоры контроля были другие – но это третичный вопрос;
5. Государству нельзя доверять управление денежной системой (см п.1.), однако, и это не единственной изнасилование логики, ему можно доверить контроль за денежной системой. Разрешив частный чекан денег (золотая идея автора), тем самым полностью лишив государства контроля над денежной системой, можно доверить государству предотвращать мошенничество и наказывать мошенников.
«Однако, если государству вообще можно доверять, тогда не подлежит сомнению, что в условиях частного чекана государству можно было бы доверить и предотвращение мошенничества, а также наказание мошенников». Обратите внимание на серьезную логическую ошибку, а скорее даже подтасовку – мы настаиваем что государству НЕЛЬЗЯ доверять управление денежной системой, однако мы можем доверить ему предотвращать мошенничество, «если государству можно доверять». Два взаимоисключающих параграфа: «Государству нельзя доверять – нужен частный чекан. Государству можно доверять – пусть следит за мошенниками» скорее жест отчаяния – так с трудом в ХХ веке можно обойтись без Кейнса и новейших движений экономической мысли, что приходится заниматься вот такими подтасовками.
6.
Деньги – самое сложное из всех экономических явлений.Так автор бодро возвещает во введении книги – именно в рамках данного утверждения автор не сильно сомневаясь режете на части известные функции денег, отметая их надобность. Вообще известно 5 функций денег: 1. Мера стоимости; 2. Средство накопления; 3. Средство платежа; 4. Средство обращения; 5. Мировые деньги. Очевидно, что в концепцию автора влезут далеко не все функции – от лишних надо избавиться. Здесь авторы отказываются взять то, что было хорошее уже не у Кейнса, а у Маркса (к которому у меня сложное отношения – но мысли которого по отдельным вопросам категорически нельзя игнорировать). Постулировать один тезис тут же в тексте отказываясь от него – классический пример двоемыслия (как у Оруэлла) – неотъемлемый спутник любых тоталитарных и догматичных идеологий;
7. Золото – главный претендент на роль денег в идеальной системе денежного обращения. Вообще, золото прекрасный маркер и лакмусовая бумажка – слишком многим людям оно застилает глаза, что они просто перестают соображать. Скажи людям: «коровий навоз – главный претендент на роль денег» - покрутят пальцем у виска. Даже «платина» воспринимается не так хорошо – а вот золоту прощают все. Приматы вообще падки на блестящее. Роль золота в системе денежного обращения сложилась исторически, под воздействием достаточно большого количества факторов, но сказать что эти же факторы имеют значение, захоти мы строить новую систему обращения сейчас – это, конечно, смешно. Да, когда-то лошадь была главной тягловой силой – но строить сейчас экономику на лошадях мы уже не будем (если это не маркетинговый ход и не лохотрон, а-ля Герман Стерлигов). Аналогично и с золотом – казалось бы, химия давным-давно разработала кучи новых сплавов, почему нельзя использовать их? Их и подделать будет сложнее, и с эмиссией будет проще – нет, автор настаивает именно на золоте. Бумажные деньги, мол, не обладают реальной ценностью – то ли дело золото. Ау, золото тоже не обладает реальной ценностью. В мире «средств обмена» все, что мы принимаем за средство обмена не обладает «реальной ценностью» – золото может обладать ценностью как «продукт», аналогично как старинная купюра будет обладать ценностью как предмет коллекционирования – но ни о какой «самостоятельной ценности» в качестве средства обмена здесь речи не идет. И это известно не то что ученом – это известно любому человеку, для которого весь XIX век не прошел совсем уж мимо. Ценность бумажным деньгам дает не их стоимость, не их номинал, а то, что на них можно купить – другая сторона ножниц (намек на ножницы Кейнса, впрочем вы и так догадались). И золото здесь ничего нового не даст – разве что дополнительные сложности с эмиссией, и больше ничего. Контраргументы против золота а-ля закон Грэшема постулирован аж в XVI веке – автор старается путем уловок и передергиваний замазать эту неприятную тему, но факт остается фактом – замена бумажных денег на золотые проблем не убавит, а только лишь добавит. А в плюсах пресловутая фрейдистская «твердость», будь она неладна.
Отдельные тезисы читаешь, и просто не можешь понять – это переводчик так напереводил, или автора опять занесло? Как вам такой вот тезис:
«Гиперинфляция возникает в том случае, если люди понимают, что правительство специально устраивает инфляцию, чтобы собрать с них инфляционный налог»Я бы все-таки списал это на ошибку перевода – подобную ахинею сложно представить из уст ученого. А ураганы возникают тогда, когда люди понимают, что дождь с неба идет не для полива их сельскохозяйственных угодий?
Важно понимать – ученые не пророки. Вот автор категорически отвергает концепцию единой европейской валюты, и делает это настолько ярко и убедительно, что приходится вставлять даже комментирующую статью, почему опровержение евро, которое просто не может существовать или функционировать, не совсем выстрел в воздух, а просто промах мимо цели (об этом и статья Хюльсмана) – ну да экономисты никогда не славились точными прогнозами или предсказаниями будущего – другое дело что пророчества надо делать менее пафосными. Пророку может стыдно и не будет, а вот ученому то будет. Хотя если у ученого есть такие же адепты, как и у пророка – можно нести любую ересь, потомки интерпретируют как надо.
О книге сложно говорить серьезно – это такой чрезвычайно сильный микс из фактов, выставленных в ином свете, недомолвок, манипуляций, передергиваний, идеологем, заклинаний. Честно в манифесте коммунистической партии откровенных передергиваний было значительно меньше – объясняю это тем, что Манифест писался в свой исторический период, а данная работа хоть и написала лет 40 назад, как будто вынырнула из столетнего прошлого. Стоит ли читать данную книгу? На мой взгляд – нет. Изложенные в ней интересные данные по истории денежного обращения и по специфики генерации безналичной денежной массы можно найти в куда более лаконичной, и менее тенденциозной форме.