Шамиль – имам Чечни и Дагестана. Часть 1

Стр. 394 …Известно, что Шамиль после движения к Зиряны войск Северного и Нагорного Дагестана и неудачной своей попытки на Унцукуль скоро распустил свою шайку. Сам он удалился в Чиркат, где занимался укреплением своего замка Ахульго, обеспечиванием себя продовольственными запасами и переселением семейств покоренных им деревень на левую сторону Андийского Койсу. По последним известиям жители Гимры также оставляют свои дома, опасаясь вероятно должного за их вероломное поведение наказания: некоторые из них более благоразумные переходят в покорные нам деревни.

О намерениях Шамиля ничего достоверного не было известно. Сведения доставляемые лазутчиками часто не соглашаются и даже противоречат друг другу. Таким образом одни уверяют, что предложения Кибита-Магомы, посланного для возмущения в общество Хидатль были отверженны и что он сам едва мог спасти жизнь свою, между тем как другие утверждают совершенно противное, будто бы как Хидатль, так и соседние общества в сильном волнении и обещались дать Шамилю значительную помощь. Важнейшие слухи полученные о намерениях Шамиля были: что он хотел возобновить нападение на Унцукуль и спуститься даже на Эрпели и Каранай, овладеть деревнями верхней Аварии, как-то: Цолода, Ингердах и проч. занять Карадахский мост и тем отрезать главное сообщение Ахмет-хана с мехтулинскими его владениями. Силы наши в Северном и Нагорном Дагестане Шамиль считал гораздо значительнее действительного.

Как бы то ни было, но чтобы его более держать в недоумении, г.-м. Пантелеев решился двинуть к Хунзаху отряд из 2-х баталионов (один Апшеронского и 1-й Куринского егерского полка) при 2-х горных единорогах и 20-ти конных казаках. Начальник сего летучего отряда назначен был командир Апшеронского полка полковник Попов; сам г.-м. Пантелеев с остальными войсками остановился в кр. Темир-Хан-Шуре, дабы тотчас иметь возможность в случае покушения на Эрпели и Каранай двинуться к ним на помощь.

12-го и 13-го марта баталион апшеронцев занимался расчищением дороги по Гимринскому хребту. 14-го числа с рассветом войска тронулись из Зиряны. Провианту взято на 6 дней. Тяжести были все на вьюках. При Зиряны и Балаканском ущелье был по-прежнему оставлен один баталион. Невдалеке от Москоха войска расположились на ночлег по дороге от Зиряны до Хунзаха, это одно место, где можно добыть дрова и то по причине местоположения с большим затруднением.

15-го числа отряд тронулся: на высоте Арахтау сверх ожидания не было снега, но не доходя Хунзаха есть еще две большие горы по северному скату, которых завалы значительно замедлили шествие отряда. Горные единороги принуждены были разобрать и тащить на руках. Южные же скаты везде были сухи, как в знойное летнее время. К вечеру отряд прибыл в Хунзах, близь которого расположился лагерем. Жители как Хунзаха, так окрестностей охотно нам доставляли все нужное. Хунзахский гарнизон имеет многих больных цингою, но вновь принятые меры и весенний воздух нужно надеяться скоро прекратит эту болезнь. Впрочем, гарнизон духом не упал, блокады не ожидает; ее, кажется, не так скоро опасаться должен.

По прибытии отряда в Хунзах сообщено было от Ахмет-хана известие, что 16-го числа возмутитель Шамиль намеревался сделать нападение на близлежащие деревни. Это, кажется, ложные слухи. 16-го числа отряд остановился у Хунзаха, 17-го к вечеру выступил и имел от Хунзаха ночлег в 7-ми верстах, 18-го продолжал свой обратный суть к Зирянам, но нигде мюриды не показались. И так движение к Хунзаху и обратно вышло совершенно без одного выстрела и без тени неприятеля. Кажется, что возмутитель Шамиль теперь более думает об оборонительных, чем о наступательных действиях. Может быть и время года было причиною, что он не действовал решительнее, может быть его удерживает всегдашняя готовность к движению войск находящихся в Северном Дагестане. С наступлением теплой погоды и появлением подножного корма вероятно партии его начнут действовать. Но с выступлением наших войск большая часть его шайки принуждена будет заботиться о сохранении собственного имущества и тогда Шамиль предоставлен будет собственным силам; самое упорное сопротивление кажется должно ожидать в гнезде его и окружающих пунктах. Сам возмутитель Шамиль характера довольно нерешительного, но завлечен слишком далеко, чтобы, не подвергаясь верной гибели от его окружающих, мог, если бы даже и хотел, направиться на истинный путь. Теперь он лишен правой руки своей. Уди-мулла убит другим мюридом Ташов-Хаджею, вследствие частной между ними ссоры. Сурхай, Ташов-Хаджи, Кибит-Магома, главные действующие лица, не имеют достоинств Уди-муллы. Из них замечательнейший по своему влиянию остается Али-бек, но и он если верить слухам, не заменит сделанной мюридами потери – ни решительностью характера, ни военными доблестями.

В Аварии Шамиль не однажды встречал сильное сопротивление: жители ее кажется начинают понимать выгоду мирных с нами сношений. При том одна милиция Ахмет-хана (до 5.000 человек) равняется наибольшему числу войск, которые до сих пор выставлял Шамиль.

На преданность полупокорной Чечни надеяться нельзя, но здесь развито довольно в высокой степени торговля и промышленность и народ противодействовавший нам многое теряет, между тем как выгоды доставляемые ему Шамилем отрицательны.

Одни гумбетовцы до сих пор решительно забыли покорность, хотя прошедшего года не оказывали сопротивления действиям отряда г.-м. Крюкова. Чиркат, который имеет значительное влияние на остальные деревни и из которого 2-я жена Шамиля, можно считать корнем зла. Андийцы и ичкеринцы в волнении, но между ними мы имеем много приверженцев и старшины 3-х деревень при Шар-Аргуне еще на днях являлись к начальнику Левого фланга линии г.-м. Гржегоржевскому с объявлением желания покориться русскому правительству. Салатавцы в сношениях с мюридами, но еще покойны, и выгоды Джемала Чиркеевского, на которого недавно излилась Монаршая щедрость, тесно связаны с нами. Объявление на днях наград Высочайше дарованных по случаю проезда Государя Императора через Кавказский край имело самое выгодное влияние на алчность характера сих народов. Быстрого распространения пожара и возобновления времен Кази-Муллы скоро ожидать кажется не должно.

22-го числа Куринские баталионы прибыли в крепость Внезапную, люди немного утомлены трудными движениями, но погода вообще благоприятствовала походу, и больных самое незначительное число.

23-го марта баталионы продолжали свой путь для расположения на зимние квартиры, где успеют немного отдохнуть и приготовиться к новым трудам; нынешние обстоятельства не дают повода полагать, что сбор их потребуется прежде означенного срока.

Рапорт генерал-майора Клюки-фон-Клугенау генералу Головину от 4 июля 1840 г. №147.

Слухи о смерти Шамиля, как теперь видно, ложны, и были нарочно выдуманы для спасения собственно его, ибо родственники несчастной жертвы, которому Шамиль выколол глаза, покушались на его жизнь и только прибытие Ахверды-Магомы и Джават-хана с 5-ю стами конных чеченцев могло спасти Шамиля от разъяренных этим варварским его поступком шубутских жителей. Теперь Шамиль находится с семейством своим в ауле Гилдерген, откуда имеет намерение прибыть в Чиркей. Салатавский пристав шт.-капит. Гебеков в рапорте своем ко мне от 2-го июля за №107 поясняет, что в Чиркее нельзя положиться ни на кого по случаю большинства голосов мюридов, и что Шамиль имеет намерение нечаянно посетить Чиркей или Зубут. Обо веем вышепрописанном спешу иметь честь почтительнейше донести вашему высокопревосходительству.

Приказ по Отдельному Кавказскому корпусу 13 августа 1840 г. №90.

Из донесений командующего войсками в Дагестане г.-л. Фези, усматривая, что он, по получении известия о вторжении возмутителя Шамиля в Шамхальские владения, с необыкновенною поспешностью прибыл с отрядом из Кубы к границам Дербентской провинции и что в тоже время, по его распоряжению, поспешно и в значительном числе собраны в разных провинциях Южного и Центрального Дагестана милиция для отражения Шамиля, – я приятною обязанностью поставляю за таковую деятельность и благоразумную распорядительность изъявить г.-л. Фези мою совершенную признательность.

Объявляю также мою благодарность г.г штаб и обер-офицерам шести рот пехотного князя Варшавского полка, артиллерии и сотни Донского казачьего №22 полка, бывшим в отряде г.-л. Фези, и частям Грузинских линейных баталионов №8 и 10-го быстро следовавших на присоединение к отряду. Начальнику Самурского округа, подполковнику Корганову, изъявляю мою благодарность за благоразумную распорядительность при сборе милиции из ханств Казикумыкского и Кюринского и в особенности Самурского округа.

Рапорт генерал-лейтенанта Галафеева генералу Головину от 15 июля 1840 г. №304.

Войска Чеченского отряда, состоящие из 2-х рот сапер, 2-х баталионов пехотного его светлости, баталиона Мингрельского и 3-х баталионов Куринского егерских полков при 14-ти орудиях и 1400 человек казаков, 6-го июля выступивши из крепости Грозной, следовали на деревню Большой Чечень, истребили как эту деревню, так и Дуду-юрт с огромными полями засеянными хлебом, до самого Аргунского ущелья; оставя деревни Большую Атагу и Чах-Гери в том виде как их нашли, чтобы иметь лес для будущего построения укрепления в сей последней оттуда направясь к Гойтинскому лесу, прошли через оный с бою и уничтожили деревни Ахшпатой-Гойта, Чунгорой-юрт, Урус-Мартан, Чурик-Рошни, Хажи-Рошни и Гехи с их садами и также с значительными посевами кукурузы. А чтобы произвести большее моральное влияние на край, то они направлены были через гехинский лес к деревне Ачхой. Неприятель, отгадавши по решимости движения о сем последнем намерении, собрал все свои силы в гехинском лесу и в продолжение трех дней, устроив многочисленные завалы из срубов на реке Валерике, ожидал с нетерпением появления отряда и в полной надежде, противустав ему, воспрепятствовать дальнейшему движению. Но войска, одушевляемые примером храбрости и самоотвержения частных своих начальников при общем направлении их к одной цели, после упорного и кровопролитного боя, с помощью артиллерии, действовавшей отличным образом, взяли все завалы приступом и по грудам тел неприятельских проложили себе дорогу через это трудное дефиле. Затем неприятель не смел более уже показываться и в продолжение двух суток ничем более не занимался, как только подобранием тел убитых и раненых своих, число которых, по словам лазутчиков, чрезвычайно велико; одне надтеречные деревни, бежавшие в Чечню, потеряли убитыми 98 человек; Ахверды-Магома ранен в ногу. Сборище неприятельское состояло из мичиковцев, жителей Большой и Малой Чечни, бежавших надтеречных и всех сунженских деревень, с каждого двора по одному вооруженному человеку. После этого дела отряд, пришед на реку Натахы, провел там без малейшей тревоги почти двое суток, как для отдохновения своего, так и для успокоения раненых. Во время сей дневки последовало истребление деревни Ачхой и полей вокруг нее лежащих.

Обзор бедственного положения дел в Северном и Нагорном Дагестане в 1841 году с кратким очерком предшествовавших обстоятельств.

По мнению преданных нам дагестанцев, дела наши даже во время Кази-Муллы не были в таком опасном положении, в каком находятся теперь. Шамиль готовит себе новые средства, и новое убежище, гору Гуни, новый Кенигсштейн, укрепляют и свозят в аул Гуниб значительные запасы хлеба; по донесениям же, получаемым со всех сторон, туда перевозится имущество Шамиля. Устроение почти неприступного пункта для убежища главы шариата, в соседстве многочисленнейших и сомнительных своею преданностью племен Среднего и Южного Дагестана, Андалаля, Акуши, Цудахара, Казикумык, вольной Верхней Табасарани и горных магалов Каракайтага угрожает упорной и продолжительной борьбой, особенно когда весной для покорения пространства между Аварским и Кара-Койсу не будет обращено нами значительных сил (общий обзор о положении дел в Северном и Нагорном Дагестане от 19-го ноября). Если при начале мы не уничтожим замыслов возмутителя, то он будет иметь в руках своих такие средства и силы, какие не имел ни один глава шариата, ни даже Кази-Мулла. Покорность Казикумыка, Акуши и Цудахара слишком сомнительна, и, к сожалению, это сомнение подтверждается не одним доказательством. Теперь употребляются все усилия со стороны неприятеля к распространению всеобщего мятежа, к решительному вытеснению нас из гор, особенно к освобождению Аварии и Койсубу из-под нашей власти. Весной, когда откроются все тропинки, наступит время удобное для вторжения, они достигнут своей цели, если с нашей стороны не будет предпринято наступательных действий.

РГВИА ф. 13454, оп. 6, д. 287. Воззвание Шамиля к Карабулакскому народу. 1840 год

О доставленном Владикавказскому коменданту полковнику Широкову Карабулакским жителям Муллою Алхадировым письме присланном к нему от Шамиля на Арабском диалекте.

Стр. 1 …Командующему войсками на Кавказской Линии и Черномории господину Генерал-Лейтенанту Генерал-Адъютанту и кавалеру Граббе. Владикавказского коменданта Полковника Широкого. Рапорт.

Карабулакский житель деревни большой Яндарки из кумык мулла Мисост Илкандиров представил ко мне секретно бумагу присланную к нему от Шамиля на Арабском диалекте жителям означенной деревни почему отобранное в присутствии моем означенного муллы показание и вышеупомянутую бумагу Шамиля при сем для видимости Вашего Превосходительства почтеннейше представить честь имею, покорнейше прошу за таковую преданность нашему правительству муллу Мисоста Илкандирова не оставить наградить хотя подарком с состоящими из почетных суконных кафтанов или вместо оного сукном с прибором сколько потребно для азиятского костюма, дабы таковая столь лестная для него награда могла подействовать примером и на будущее время, при чем не из лишним с чистого присовокупить к сему, что мною перевод с вышеупомянутой бумаги Шамиля и копия с показания представленное с сим вместе Гг. Генерал-Лейтенанту Голофееву Начальнику Корпусного Штаба и Генерал Майору Лабынцову. Полковник Широков.

Стр. 3 …1840 года Апреля 8 дня житель деревни большой Яндырки из Кумык Мулла Мисост Илкандиров спрашиван и показал нижеследующее.

Сего лица 6 числа житель одной деревни со мною Карабулак Элимурза Даурбеков; привез ко мне бумагу от Шамиля в полночь один, разбудил меня вызвал на двор и отдал оную мне, говорит что эту бумагу непременно надо прочесть всему аулу, и поутру он собрав весь аул и в кругу я прочел им, которые необращая на это внимание сказали что пусть прежде войск Русских прогонит и тогда уже мы можем исполнить секретно сию бумагу Владикавказскому Коменданту, которая сего же числа доставлена мною к нему, что показал по самой сущей справедливости в том и подписуюсь. Полковник Широков.

Стр. 4 …Господину Войсковому Старшине и кавалеру Соколову. 14 Апреля 1840 года. №608.

По приказанию Г-на Начальника Штаба имею честь препроводить к Вашему Высокоблагородию воззвание, которое покорнейше прошу перевести на Русский язык и доставить в здешний Генеральный Штаб.

Стр. 5 …Перевод с Арабского. По воле предводителя правоверных мусульман имама Шамуиля – от сподвижника его Магомета ради веры и отечества умельца, и прочих таковых лиц и Духовенства, ко всему Андреевскому обществу, особенно Кадию ихнему Мисосту, пожелав неограниченных благ получить от Бога и вспомоществование.

Затем уведомляем вас, что мы решительно идем к вам с Божиею Силою подать вам помощь; и в след за нами идет с войсками сим предводитель имам Шамуил, то вы должны быть с нами за одно решительно уповая на Бога, Как о том подробно расскажет посланный к вам брат наш Ельмурза, представьте своих аманатов подобно прочих народов с оными явившихся, тогда вы будете благополучны и пощежены как податель сей; – мы от вас ничего не желаем кроме избавления вас от самих из рук неверных. Ежели вы добровольно к нам ниявитесь, тогда мы принуждены будем сами к вам прийти и с поруганием обидеть вас и унизить, от прочих недоводя себя до того, Как единоверцы братьи присоединится к нам и действовать правоверным мусульманам страдать за веру Божью, тогда Вы избавляетесь от таких Его наказаний и взыскании в будущей жизни; Приложенные две печати принадлежат каким-то Магометанам, фамилии коих на печатях их не имеется. Переводчик Войсковой Старшина.

Стр. 6 …Рапорт Генерал-Лейтенанту Галофееву. От Начальника Штаба. 25 апреля 1840 года. №649. Ставрополь.

По приказанию Господина Командующего войсками имею честь при сем представить Вашему Превосходительству рапорт Владикавказского Коменданта Полковника Широкова, от 8-го Апреля, №36, с показанием жителя деревни большой Яндырки Муллы Мисоста Илкандарова и с переводным воззванием Шамиля.

Из этих бумаг Ваше Превосходительство усмотрите поступок означенного муллы, свидетельствующий о преданности его нашему Правительству.

Музей города Санкт-Петербург (Петропавловская крепость). Шифр: Шк. 5, п. 17, п. 4.; VIII-A-6640

Литография пером: Секира Шамиля отбитая при ауле Кутиши 15-го Октября 1846 года, постоянно носимая за лжеимамом и неотлучно находившаяся в палатке его, во время похода, и в комнате, во время пребывания на месте. При присяге Шамилю, секира эта прикладывалась к шее присягающего и часто служила, в его присутствии, орудием наказания или мести».

«Чечня». Иванов И. «Москвитянин» №19—20, 1851 год

(Статья эта составлена мною из верных сведений, сообщенных мне К. Ф-н.)

Стр. 172 …Если есть в мире страна, которая может в настоящее время похвалиться разнородностью племен, разъединенных между собою нравами, обычаями, языком и т. п., то это, без всякого сомнения, один только Кавказ. Но край этот, приобретший себе громкую известность еще в самые отдаленные времена древности и постоянно обращавший на себя внимание любознательные людей, старавшихся изучить его разнообразие, остается мало исследованным, а в некоторых местах почти совершенно неизвестным, особенно в тех, где обитают беспокойные горские племена, между которыми племя Чеченское, по своему фанатизму и беспредельному своеволию, играет важную роль. Это племя, славившееся издавна своими набегами и разбоями и щеголяющее теперь удальством, скрывается в неприступных местах, защищенных самою природою. Земли, которые оно населяло назад тому несколько лет и в настоящее время, известны под именем Чечни.

Пределами Чечни, взятой вместе с принадлежащими к ней обществами, служат: на Севере река Терек от Липовского поста вниз по течению до впадения в него Сунжи и немного далее к Амир-Аджи-юртовскому укреплению; на Востоке владения Кумыков, до крепости Внезапной, потом река Акташа или Камбулат, отделяющая ее от Лезгинского племени Салатау; на кряж Дагестанских гор, известных под названиями Нахчилам, Тансутадаг и другими, разъединяющими Чечню от Лезгинских обществ Гумбет, Анди, Чарбили, Чамалал и Анкратль – и земля Хевсуров; на Западе земли Ингушских племен Цори, Галгай, Галаш и Карабулак, – естественного же предела между Чечнею в этими последними двумя племенами не определено: одни считают границею реку Ассу, а другие Фортангу, – далее река Сунжа от Аула Самишки до Плиева, а от сего последнего идеть почти прямая линия до Липовского поста.

Чечня, заключенная в этих пределах, усеянная почти совершенно вся, кроме только северной своей части, высокими горами, покрытыми густым, вековым лесом, взрытая пропастями и оврагами, представляет глазам наблюдателя величественную картину, – дикую местность, особенно, как говорить, в южной стороне, близ гор Сулой-Лама, Нахчи-лама и Тансута-Дага, замечательных по своей возвышенности в неприступности. В воде, как и в горах, Чечня также не имеет недостатка. Она изрезана на всем своем пространстве множеством рек в ручьев, шумно стремящихся по большей части в ущельях с Юга на Север. Между реками замечательны:

Терек, составляющий Северную границу, протекает около ста верст, начиная от станицы Галюгаевской до Амир-аджи-юрта. На этом пространстве, с наступлением жаров, от половины Мая до конца Июля, Терек от таяния в горах снега представляет разительное явление; воды его стремятся с такою быстротою, что уносят деревья и ворочают огромные камни; шум от волн его слышится за несколько верст. Прежде, когда в было чрез него устроено мостов, на этом месте всякое сообщение прекращалось. Против сильного напора вод его не только экипажи, даже тяжело нагруженные арбы и артиллерийские повозки не могли устаивать и постоянно были опрокидываемы. Опасность при переправе увеличивается еще от неровности русла, изрытого быстрым течением; самые отважные обитатели Чечни не осмеливаются в это время пускаться чрез реку.

Сунжа течет по Чечне от Плиева аула на В. С. В. почти с такою же быстротою, как и Терек, до самого слияния своего с ним у Брагунского поста. Она принимает множество горных речек, из которых более известны следующие. Асса, по выходе из ущелья Гуро в Хевсурии протекает по землям Галгаев, Галашевцев и Карабулаков до впадения своего близ Закат-юрта, составляя, как думают некоторые, западную границу Чечни. Эта речка, во время лета, быстрым течением своим наносит очень часто большой вред горским племенам, обитающим по течению ее, унося у них множество скота, единственное богатство горца. Фортанга берет свое начало в пределах Чечни, составляясь из нескольких речек, Гая, Мереджи и других, течет на С. В. С., потом, по принятии в себя притока Натыхой, на С. до впадения в Сунжу близ Ассы. Валарик течет на Север почти параллельно с Натыхоем и впадает в Сунжу у самого Закат-юртовского поста. Гехи, образуясь в горах, населенных Чеченским обществом Ахо, и приняв несколько ручьев, течет до впадения своего близ Алхан-юрта на Север. Рошин стремится в своем течении паралельно с Гехи. Мартан, или, как никоторые называют, Урус-Мартан составляется в земле Пшехоицев из небольших ручьев, течет на Севере до аула Урус, где приняв речку Тенги-инжу, продолжает стремиться по тому же самому направлению до впадения своего в Сунжу. Гонта вытекает из Северной части владений Кистов. Орошая прилегающие к ней с восточной стороны поляны, она приносит большую пользу Чеченцам-хлебопашцам, разливаясь во время весны по каналам и ручьям, которые после высыхают от жаров. Течение Гонты до самого впадения у аула Бугун-юрта довольно быстро.

Аргун, один из самых больших притоков Сунжи, берет свое начало в Северной части Хевсурии, образуясь из нескольких ручьев, вытекающих из ущелий Гуро, Иджа и Ардон и соединяющихся между собою на границах Чечни у деревини Шатиль, откуда Аргун течет несколько верст на Севере до аула Джерахо, потом поворачивает на Восток до Бочах-хо, принимая между этими двумя деревнями с обеих стороне множество горных притоков; далее принимает течение на Север до деревни Дачу-барзоя, где слившись с довольно большою и шумною рекою Шаро-Аргуном, продолжает катить свои быстрые воды в томе же самом направлении до впадения в Сунжу у деревни Дохен-нрзу.

Джалка, с притоком Бас, выходящим из горы Сулой-лама, течет до впадения своего на Севере. Халхалу, последний приток Сунжи пред впадением ее в Терек, немного менее Аргуна, выходит из Ичкерийских гор, течет на С. З. С. до укрепления Умахан-юрта. Халхалу принимает много горных ручьев и речек, из которых нам более известны Гумс с притоком Хумых и Мичик. Далее к Востоку по Чечне во владениях Ичкеринского общества протекают реки: Аксай, образующийся в горах Нехчиламских, напаяет гористую Ичкерию в направлении с Юга на Северо-Восток до укрепления Герзель-аула, у которого он вступает во владение Кумыков. За Аксаем текут в том же направлении реки Яман-су, Ярыксу и наконец Акташ, отделяющий Чечню от Лезгинского общества Салатау. Но кроме всех этих рек Чечня славится еще множеством горных источников и ключей, имеющих целебную силу, которые впрочем не пользуются между ее обитателями никаким уважением и остаются для нас мало известными.

В отношении климата и температуры положительно сказать ничего нельзя; вообще замечают, сообразуясь с местностию, что климате в Чечне должен быть здоровый, так как она вся, особенно в южных частях, покрыта высокими горами, на которых снег лежит в продолжении целого лета и тем умеряет жары; зимы бывают довольно суровы, но терпеливо, впрочем, переносятся обитателями Чечни. Чечня с принадлежащими к ней обществами Ахо, Пшехой, Кисты, Шаро, Шатой, Дженибутр, Шабузы, Ичкери, Аух, Мичик и Качколы разделяется в настоящее время на две части: на Большую и Малую Чечню, пределом между которыми служат р. Гонта и Сунжа от деревни Бутун-юрт до своего впадения в Терек. Племена и общества, живущие в Большой и Малой Чечне, кроме того подразделяются еще между собою на несколько других мелких обществ, нередко враждебных одно другому. Сверх того Чеченские племена в отношении к Русским носят следующая названия: мирных, непокорных, горных, и живущих на плоскости.

Чеченцы, поселенные на Тереке, живя вблизи Русских, начинают привыкать к гражданственности и составляют образованнейшую часть всей Чечни. Они управляются своими князьями, волю которых во всем и всегда готовы исполнять. Они содержат теперь кордоны на правом берегу Терека и безусловно отдают требуемые от них повинности; с единоплеменниками своими нередко вступают в бой, особенно когда пожелают следовать за Русскими войсками; вообще они отвыкли почти от удальства и готовы совершенно развить мирную, общественную жизнь в своих деревнях, если бы не опасались набегов со стороны враждебных им племен.

Другой роде мирных Чеченцев заселяет плоскости по обеим сторонам реки Сунжи и многих других речек, текущих с гор и впадающих в Сунжу или в Терек. Чеченцы эти состоят из племен Качкалых, Аух, частию Карабулак и собствено Чеченцев. Из деревень их более известны Аласхан-юрт, Уман-юрт, Шавдон, Аласхан, Наиб-верды, Кошкельды, Бахтой вблизи укрепления Герзель-аула, Тирасу, Карасу, Мискит, Алты-мурза-юрт, Ярыксу-аух, Акташ-аух, Кишен-аух, Юрт-аух и другие. Жители этих деревень, хотя также разделены в управлении между княжескими их родами, но слабо повинуются Правительству, потому что живут вблизи своих непокорных соотечественников; при малейшем удобном случае всегда стараются помогать в грабежах своим мятежным товарищам и очень часто занимаются разбоями и сами.

Из непокорных Чеченских племен, живущих большею частию в местах гористых, покрытых дремучим лесом, между скалами и глубокими оврагами, и отличающихся от прочих обществ своею ненавистию, жестокостию, грабежами, разбоями и убийствами, славятся более Мичик (Мичиковцы или Мичигизы) и Ичкери; остальные же роды Шаро, Кисты, Пшехой, Ахо, вообще, судя по рассказам, начинают против прежних лет ослабевать в своем безумном геройстве. се эти общества, имея один язык, не различествуя в характерах, господствующих наклонностях, нравах, обычаях, законах и вере, без сомнения должны принадлежать к одному племени, известному под именем Чеченцев, на которых мы преимущественно обратим теперь свое внимание, и посмотрим, как они рассказывают о своем происхождении, о состоянии у них общества до появления Шамиля, о адатном суде и проч., и наконец о новом управлении и преобразованиях, сделанных Шамилем, в Чечне и о том, к чему именно клонятся фантастические замыслы этого человека, – предводителя разбойнических шаек.

По рассказам Чеченцев, богатая плоскость, простирающаяся от Северного склона Дагестанских гор до Сунжи, представляла прежде вид дремучего и непроходимого леса, в котором рыскали одни только дикие звери, не встречая нигде человеческого следа. На эту-то самую плоскость, назад тому не более двух столетий, спустилось с гор Ичкерии несколько горских семей из племени Нашхой, стесненных на своих прежних местах жительства, и следуя по течению вод, поселились в теперешней Чечне на плодородных полянах, выходящих местами во Аргуну, Шавдону и другим притокам Сунжи.

Земля, которую заняли Чеченцы, представляла все удобства, потребные для жизни, и полная девственных сил, всегда вознаграждала легкий труд человека. Юное общество, отделенное от прилегавших к нему владений вековыми лесами и быстрыми реками, неприметно росло и плодилось, не тревожимое ни Кабардинцами; ни Кумыками, ни Лезгинами, едва знавшими об его существовании. Одним словом, Чеченцы, первые обитатели этой пространной в плодородной земли, удовлетворявшей вполне требованиям их, пользовались и кормились ею, как Божьим даром, не имея совершенно никакого понятия о личной поземельной собственности. Земля у них, как вода и воздух, принадлежала всякому, в тот владел ею, кто хотел только ее обрабатывать.