Параллельные

Мы не станем углубляться в детали доклада (за неимением времени), а просто изложим его основные положения и выводы.

Авкуб резонно считал, что корни любой цивилизации сопряжены с

особенностями эволюции доминирующего в этой цивилизации вида. Но в современной науке целостной теории эволюции, объединяющей биологию, экологию и генетику нет.

Формально имеются три основные теории, авторами которых являются Жан Батист Ламарк (1744—1829), Жорж Кювье (1769—1832) и Чарльз Роберт Дарвин (1809—1882). Основополагающей и наиболее разработанной из них является теория Ламарка, несмотря на более раннее появление. В труде «Философия зоология» (1809) были поставлены все основные проблемы эволюции: реальность видов и пределы их изменчивости, роль в эволюции внешних и внутренних факторов, направленность эволюции, причины развития у организмов адаптаций и так далее. Ламарк придал реальное содержание представлениям об иерархии организмов, их сродстве. В качестве доказательств Ламарк использовал географическую изменчивость и отсутствие твердых границ между видами и разновидностями.

Непомерно раскрученную теорию Ч. Дарвина Авкуб считал, фактически, деформированной частью теории Ламарка, касающейся процесса наследования признаков.

Движущими силами эволюции, по Дарвину, являются только наследственная изменчивость и естественный отбор. Изменчивость служит основой образования новых признаков в строении и функциях организмов, а наследственность закрепляет эти признаки. В результате борьбы за существование происходит преимущественно выживание и участие в размножении наиболее приспособленных особей и возникновение новых видов. Ничего не добавляя к Ламарку, Дарвин делает акцент на ведущую роль в процессе эволюции естественного отбора, при котором перспективы эволюционного процесса становятся совершенно не предсказуемыми.

Теорию катастроф Кювье он вообще не мог назвать теорией, поскольку она представлена лишь геологической концепцией, согласно которой в истории Земли периодически повторяются события, внезапно изменяющие рельеф земной поверхности и уничтожающие все живое. Этим и объясняется смена фаун и флор, наблюдаемых в геологических пластах.

Однако, невзирая на очевидную простоту теории, она имеет место в истории эволюции Земли, поскольку на четырех катастрофических горообразовательных процессах основываются революционные преобразования эволюции: древняя Байкальская складчатость дала скачок в развитии множества морских животных с твердым скелетом (панцирем) в Кембрийском периоде и вообще многообразию морской фауны;

Каледонские горы спровоцировала атаку жизни на суше в Девонском периоде; начало, так нас теперь интересующей, мезозойской эры совпало с концом варисцийских горообразовательных процессов (Герцинская складчатость), а закончилась она с началом последней мощной тектонической революции – Альпийской складчатостью, с чего началась наша Кайнозойская эра.

Абсолютно неестественно отрицать катастрофическую роль рока в любой истории, частью которой эволюция и является. Относительно малые катастрофы могут стимулировать эволюционный процесс, расчищая экологические ниши перед наиболее перспективными (эволюционно прыткими) формами. Мощные катастрофы могут стереть с лица Земли все признаки биологической эволюции. Но все они вместе не несут определяющего творческого начала в эволюции, поэтому не могут быть её основой.

Тем более, что в плане рукотворных катастроф человечество уже почти сравнялось с природой. В любом случае, как особо обращал на то внимание шеф, он исключает какие-либо катастрофические воздействия на эволюцию динозавров в Мезозое. В это время на всей Земле был библейский рай.

И хотя в Южном полушарии в мезозое завершился распад древнего континента Гондваны, в целом мезозойская эра была эрой относительного спокойствия.

Авкуб, пристально наблюдая по сенсору за персональным процессом изучения доклада и заметив некое усталое пренебрежение к теории земной эволюции, бросил камушек в начинающее зарастать тиной озерцо глубокомыслия своих сотрудников:

– И забегая вперед, могу отрицать катастрофическое исчезновение динозавров в конце Мелового периода.

Они здравствуют и по сей день!…

Выждав момент, чтобы аудитория «проглотила» этот кусок новостей, посоветовал потерпеть:

– Но до осознания этого вам придется скрупулезно перебрать в головах мои и ваши рассуждения на сей счет.

Что касается дарвинской теории, то судя по ней, слепой, но мудрый естественный отбор, обеспечил непрерывное эволюционное развитие от простого к сложному, по восходящей непрерывной спирали. Но недаром народная мудрость говорит, что слепой не может быть хорошим поводырем. И подслеповатый естественный отбор проглядел революционные моменты в плавно текущем процессе эволюции.

Я хочу акцентировать ваше внимание на основных проколах дарвинистской теории. Она только приблизительно знает о том, когда исчезли на Земле динозавры и ничего не ведает про то, отчего исчезли.

Я даже не ставлю вопрос, как исчезли и куда…

А всё оттого, что эволюция по прихоти естественного отбора имеет одну характерную деталь, уже однажды упоминавшуюся нами. Она полна случайностей и необъяснимых скачков, или, если хотите – революции в эволюции.

Их полно в мезозое, но и до того было множество.

Прошу внимания, я вкратце их перечислю, так как это позволит нам адаптироваться к совершенно необычной для нас ситуации.

Мы все привыкли к мысли, что любая эволюция (несмотря на предупреждения Ламарка) должна идти естественным случайным путем. И даже не помышляем о возможности «программированной» эволюции, если не иметь в виду её библейский вариант. Между тем эта мысль, с моей точки зрения, абсолютно несостоятельна…

Но давайте ближе к делу.

Итак, немало загадок и в более ранних эпохах. Посмотрим на кембрий, и на явление жизни в докембрийский период. Наиболее древние слои, в которых найдены не вызывающие сомнений ископаемые остатки, относятся к концу Кембрийского, началу Ордовикского периодов. В этих осадочных отложениях найдены миллионы ископаемых остатков высокоразвитых сложных форм жизни. Сюда входят губки, кораллы, медузы, черви, моллюски, личинки. Практически, любая из основных беспозвоночных форм жизни была найдена в отложениях этого времени. Все эти животные обладали такой высокой сложностью строения, что, как было подсчитано некоторыми противниками дарвинистской теории, им потребовалось бы 1,5 млрд. лет для эволюции.

Парадокс ситуации для дарвинистов в том, что эволюционные предки кембрийской фауны, если таковые когда-либо существовали, нигде и никогда не были обнаружены…

Это один парадокс.

Но вернемся к другим, еще более ранним, революциям в эволюции. Если начинать сначала, то очевидна другая макрореволюция в микромире. Я имею в виду верхоглядство дарвинистов, с легкостью порхающих от биохимических процессов к физиологическим и, тем более, генетическим. Они запросто ведут свою теорию от белково-аминокислотного супа в древних морях к возникновению клетки и многоклеточным животным и растениям.

Могу утверждать, что это профанация!

Дело в том, что современная наука давно уже освоила синтез белков в условиях природного « океанического аминокислотного супа» эволюционистов.

Но…

Но надо же представлять реальную концентрацию этого супа и мизерную скорость случайного синтеза отдельной молекулы, которая весьма не вечна и скорость ее распада соизмерима со скоростью синтеза и чаще всего превышает её.

В результате в океане мог образоваться баланс белкового круговорота очень малой концентрации. При этом, следует иметь в виду, что это был простой белок – органическое вещество без признаков обмена веществ, свойственному организмам. Белок суть только основа для их построения. И я не вижу, каким образом примитивный суп вдруг нашел в себе способности обмениваться белками с окружающей средой в свою пользу и строить из них тела существ.

Особенно интересно то, что с тех давних пор (более 3 миллиардов лет) природа больше не использовала ни одной новой аминокислоты для синтеза белков, а только всего 20 первородных, да и то, только левого вращения плоскости поляризации.

Сообщаю специально для скучающих наших «технарей»: в природе все аминокислоты двух видов – с определенными атомами, ориентированными вправо и, наоборот, с теми же атомами, но ориентированными влево. Сторона, в которую они ориентируются, определяется случаем. Когда бы аминокислоты ни получили в лаборатории, они всегда более или менее наполовину правые и наполовину левые. Это верно в любом разе – были ли они получены в условиях, аналогичных природным, или нет. Хотя это довольно жестокое правило, ни одно из живых существ не имеет левосторонних и правосторонних аминокислот вместе. Все они левосторонние. Никто не знает, почему. Никто не может воспроизвести исключительно левосторонние аминокислоты.

Все очень просто – кто-то или что-то сделали их такими.

Следующий парадокс вообще исключает случай произвольной, на авось, сборки даже простейших белков из аминокислотного супа океанов. Дело в том, что даже простейшие белки – протеины – вещь чрезвычайно сложная. Мельчайшая из известных живых субстанций (микоплазма гоминис Н 39) содержит 600 видов протеинов, каждый из которых построен в среднем из 400 молекул аминокислот.

Когда мы слышим, что ученые получают протеины в условиях, которые похожи на те, что могли иметь место и в природе в результате прохождения электрического разряда через атмосферу, это еще не доказывает, что жизнь пришла именно этим путем.

Подобное заявление было бы аналогично выводу, что, если бы нашли естественный способ плавления алюминия в природе, это служило бы доказательством, что и летательные аппараты тяжелее воздуха были созданы природными средствами.

Сейчас подсчитано, что простейшая теоретически возможная форма жизни потребовала бы по меньшей мере 124 различных протеина. Но нужно ещё, чтобы все эти протеины не просто соединились как попало, а именно в одной единственной последовательности.

Это равносильно следующее аллегории: Представим, что все отдельные части космического лайнера брошены в общую кучу, и эта куча полетит, если её заправить топливом. Правда, если мы сложили всю кучу в большой мешок и трясли бы этот мешок достаточно долго, все могло случиться.

Но это смешно даже верующему в чудеса.

Несмотря на то, что математик Крус едва сдерживает зевоту, давайте разберем статистические шансы для появления только одного определенного протеина. Из аминокислотного ряда протеина, содержащего только 12 различных видов аминокислот с молекулярным весом равным 34 000 (в грубом приближении около 340 аминокислот в молекуле относительно простого протеина) можно было бы составить 10300 различных группировок! Другими словами, на первобытной Земле могли были бы родиться 10300 различных молекул протеинов с молекулярным весом 34 000. Если бы мы имели, хотя бы по одной молекуле каждого вида, их общий вес составил бы примерно 10

 граммов, тогда как общий вес Земли составляет лишь 10

 граммов. Если бы вся видимая Вселенная состояла из протеинов подобного рода, то и тогда нам не удалось бы разместить все возможные виды молекул, даже по одному экземпляру из каждого вида…

Вот, сразу видно, как у математика возбудить интерес к загадкам эволюции, – усмехнулся Авкуб, – Следующий тупик эволюции – это создание простейшей клетки прокариот, имеющей специфическую оболочку – мембрану, отделяющую клеточное содержание от окружающего ее «супа». Образование клетки революционизирует мир, который перестает быть «мировым супом» и становится «средой обитания», в которой обмен веществ идет между организмом (клеткой прокариот) и окружающей средой.

В философском смысле это диалектическая оболочка, одновременно связывающая и разделяющая нас с окружающей средой. Без нее мы просто бы растворились в этой среде без остатка и осадка.

Пока наука не в состоянии представить нам эксперимент по самосборке оболочки у искусственного белка.

Очередной парадокс «случайной» эволюции – это процесс, обеспечивший не только обмен веществ в живых организмах, но и позволивший им плодиться и размножаться (точь-в-точь по библии). И в отличие от этой, не слишком мудрой книги, вся нынешняя жизнь произошла от