Смысл

После обеда всем выдавали путёвки-направления на фронт.

Николай получил путёвку в самый центр фронта. Михаил должен был ехать на северо-запад. Там уже очень долго врагами был окружён город, в котором от голода умирали люди. Умирали, но не сдавались. Вместе с Николаем на центральный фронт направлялся Андрей. С Михаилом ехал Алексей. Многие направлялись на южную часть фронта – там были самые многочисленные потери…

Ночью ребятам не спалось.

Их командиры позволили им это.

Обученные артиллеристы, офицеры-лейтенанты, уже не совсем мальчишки, скорее мужчины, готовые воевать, они ещё не видели боя, не видели смерти от оружия, не прочувствовали трудностей фронтовой жизни, не знали, не могли знать, что их ждёт…

Они думали, говорили, представляли всю эту последнюю ночь в училище, которое познакомило их, объединило, подготовило их к этой трудной доле.

Утром они должны были покинуть эти стены, ставшие дня них почти родными, да они и сами сроднились, испытывая друг к другу братские чувства. От этого казалось, что большая дружная семья разъезжается в разные стороны и уже вместе никогда не соберётся…

В ту ночь из ребят никто не уснул, хотя у Николая сон иногда подкатывал к глазам, опуская веки. Но возбуждение прощальных чувств перебивало сон.

Ранний летний рассвет все встретили вместе.

Николай в военной форме.

28

Настал день, когда надо было ехать на войну.

Утром Николай и Андрей прибыли на сборный пункт для отправки на фронт.

Пункт находился на узловой железнодорожной станции. На той самой станции, куда прошлой осенью поезд привёз Николая на учёбу.

Первое, что увидели Николай с Андреем, подходя к станции, был паровоз, разводящий пары. На вагонах-платформах состава были орудия, крепко закрепленные тросами. Николай подошёл к одной пушке и погладил её рукой. Железо было холодное и гладкое.

– Эй, чего трогаешь пушку? – услышал он громкий, но не грозный окрик часового.

– Знакомлюсь, – немного помолчав, ответил Николай. – Нам вместе скоро воевать.

– А-а, – протянул нараспев часовой в военной форме рядового с винтовкой через плечо, – ну знакомься скорее и проходи. Не положено, – уже тише добавил он и будто бы улыбнулся в густые усы, отчего их концы легонько поднялись кверху.

«Надо бы и мне такие отрастить», – подумал Николай про усы, глядя в суровое, но доброе, лицо солдата.

– Спасибо. Ну, будь здоров, – сказал солдату на прощание Николай, и они с Андреем бодро пошагали на станцию.

29

Солнце уже давно встало и освещало ровным ярким светом всё вокруг. Солнцем поблёскивали окна вагонов и здания вокзала. На станции было оживлённо многолюдно. Почти все люди были в военной форме. Андрей и Николай тоже были одеты по-военному. Им встречались солдаты и офицеры. С ними здоровались и они приветствовали военным способом, прикладывая правую руку с прямой ладонью к фуражке. Какое время – такие и приветствия. А время было военное…

У неширокой двери вокзала толпились люди, входя и выходя, подталкивая друг друга. Протиснувшись в этой толкотне в помещение вокзала Николай и Андрей оказались в прямоугольной комнате с высоким потолком. Окон было мало. Солнечный свет струился из трёх окон восточной стены, и в этом свете Николай рассмотрел четыре стола, каждый в своём углу прямоугольника вокзала. За каждым столом сидел офицер в звании не ниже капитана. За спиной офицеров на стене висели большие листы белой бумаги, на которых были написаны чёрными буквами сведения о военных подразделениях. Николай и Андрей направлялись в разные подразделения одного фронта.

Николай помнил данные своего подразделения наизусть: первый дивизион 104 гаубичной артиллерийской бригады большой мощности, взвод управления первой батареи. Ему предстояло быть командиром этого взвода.

Пройдя два стола, около третьего Николай остановился. За этим столом сидел майор с орденом Красного Знамени на груди. Позади майора на большом белом листе крупными чёрными буквами и цифрами были написаны данные взвода Николая.

Андрей пошёл к другому столу.

В очереди перед столом Николая стояли двое.

Первый человек у стола был ростом с Николая. Второй, стоящий за ним, на голову ниже. Это были рядовые солдаты.

Первый докладывал майору:

– Рядовой Алтунин Иван Никитьевич на сборный пункт прибыл, товарищ майор.

– Вижу, – хмуро и сонно отозвался майор. – Давай документы.

Алтунин достал из грудного кармана книжечку-документ и сложенный вдвое белый лист бумаги.

Майор медленно развернул лист, открыл книжечку, что-то записал в журнал, лежащий перед ним. Затем негромко, но отчётливо сказал:

– Рядовой Алтунин, отправляйтесь в четвёртый вагон состава в распоряжение сержанта Пискуна.

– Есть! – громко выкрикнул Алтунин и, резко повернувшись налево, зашагал прочь от стола.

– Да не кричи ты, – поморщившись от громкого голоса рядового, произнёс майор, – не на стадионе. Иди уже, вояка, – тихо добавил он.

К столу уже подошёл следующий рядовой.

– Разрешите обратиться! – звонко отчеканил слова рядовой.

– Да что вы сегодня взялись кричать с самого утра! – несколько повысил голос майор. – Голова раскалывается от вашего крика. Докладывайте в полголоса.

– Рядовой Борисов Пётр Захарович на сборный пункт прибыл, – шёпотом доложил рядовой Борисов.

– Чего ты там шепчешь? То кричат, то шепчут… Не могут спокойно разговаривать. Кричать будете, когда в атаку пойдёте, а шептать своей бабе в постели… Давай уже документы и постой молча.

Майор почти выхватил документы растерявшегося солдата и продолжил заполнять журнал.

Николай тем временем внимательно разглядывал своего будущего сослуживца. Этот рядовой заинтересовал Николая ещё и потому, что девичья фамилия его матери была Борисова.

Рядовой Борисов был невысок, крепок в плечах, голова была какой-то овальной формы с выраженным подбородком и высоким лбом, из-под солдатской пилотки видны были светлорусые коротко остриженные волосы. Солдатская одежда была ему немного велика и нелепо оттопыривалась на локтях, коленях и повыше ремня. Лица Николай хорошо не смог рассмотреть, так как Борисов стоял к нему спиной.

«Может какой дальний родственник…» – неспеша размышлял Николай и даже не заметил, как рядовой Борисов отправился к сержанту Пискуну в четвёртый вагон. Когда Борисов развернулся и, проходя мимо Николая, скользнул по нему взглядом, оказалось глаза его были небесно-голубыми.

«Как у мамы», – подумал Николай.

– Ну, что замер, лейтенант? – вывел его из задумчивости голос майора.

– Виноват, товарищ майор. Лейтенант Коновалов Николай Яковлевич на сборный пункт прибыл.

– Давай документы, – спокойно произнёс майор, внимательно осматривая молодого офицера. – Сколько тебе лет, сынок? – с внезапно появившейся теплотой в голосе спросил он.

Майору было около пятидесяти, и голова его была белым-бела.