Колдовство прозы

– Что скучаешь? – раздался от калитки голос Кости, – давай порулим на великах.

– Да, ну, – отмахнулся Сергей, – по лужам нет желания. – Понятно… друг называется. Ну и жди свою инвалидку… по лужам-то, и она не побежит разминаться. Словно сразу несколько разрядов: и ярости, и обиды, и боли пронизали Серёжку! В секунду он оказался возле друга и дёрнул за куртку так, что разлетелась молния, и тот ели удержался на ногах.

– Ин-ва-лид-ка!!! Да, ты… ты… – отчаянно тряс он друга, – как же ты можешь?! После этого ты мне больше не друг! Видеть тебя не хочу… Со всех ног Серёжка бросился в дом… – Что с тобой?! – воскликнула мама, удивлённо глядя на рыдающего сына. Случилось что-то невероятное! Он же никогда не плакал, даже в тот единственный раз, когда отец крепко врезал ему – десятилетнему мальчишке -ремнём за то, что тот сел без разрешения за руль автомобиля и въехал задом в дощатый забор. Тогда сын и сам крепко испугался, и осознал, что был заслуженно наказан. Что же случилось теперь? – Мама, давай завтра уедем домой… Он назвал Настю инвалидкой… Мама, ты тоже о ней так думаешь? – Да, что ты, сынок?! Потому ты так и расстроился, что он не прав. Настя настоящий друг. Просто Костя ревнует тебя к ней. Успокойся. Завтра будет хороший, солнечный день и всё опять изменится. Всё будет хорошо! Плохо спалось Серёжке. Как только он погружался в сон, появлялась Настя с грустным, искажённым от злого смеха лицом: «Ин-ва-лид-ка!!!».

– Неееет! – кричал, как в бреду метавшийся подросток. За ночь небо совсем очистилось от серости, и ранний рассвет заалел медленно выплывающим из-за горизонта солнышком, которое, постепенно озаряя небосвод, снимало с него маску грусти. Как только первый лучик коснулся краешка окна, Серёжа забылся в глубоком сне. Не хотелось просыпаться… Чья-то рука ласково теребила и поглаживала волосы… и смеющийся мамин голос проникал в сон. Серёжка открыл глаза. Мама, с чашечкой ароматного чая, сидела рядышком на краешке кровати, с тревожной улыбкой поглядывая на него, а… рядом стояла Настя.

– Вот разоспался сонюшка. Уже все лужи просохли. Каникулы-то не закончились, мальчишки ждут тебя, не дождутся.

– Смущённый подросток резко сел и потянулся к ладони девочки, ухватился за неё, словно хотел убедиться, что это не сон. За окном послышалось какое-то царапанье. Подойдя, мама приоткрыла раму, и на подоконнике появился футбол, а за ним – голова Кости:

– Серый! Настя! Ну, чего вы?.. Так не пойдёт, оставили меня одного… Насть, а кто напевал, что вместе весело шагать по просторам?! Не представляю, друзья, что бы я делал здесь без вас на каникулах?! Лови-и-и!..

– Прямо от окна мячик полетел в Серёжку и Настю, и одновременно взметнувшиеся руки друзей перехватили его. Ладонь Сергея крепко прижимала к мячу ладонь Насти.

Павлина (миниатюра)

Ах, какие чудные цветы! – восхищалась бабочка Павлина. Её яркие шелковистые крылышки от восторга замирали в полёте. Ах, как ей хотелось насладиться тёплым ароматом и нежным вкусом нектара этих ослепительно белых, её любимых, ромашек! Но, какой-то незнакомый резкий запах настораживал бабочку. Она боялась опуститься ниже и прикоснуться к цветку, который завораживал своей солнечной улыбкой. Она всё кружилась и кружилась, пока её лапки не коснулись тонкой палочки. Павлина облегчённо вздохнула и замерла… – Ах, какая ты красавица! – изумился художник, боясь спугнуть бабочку. Она, так грациозно, пристроилась на ручке одной из кисточек, которыми он рисовал… Расправленные крылышки чуть подрагивали, выдавая лёгкое напряжение. Художник восхищённо разглядывал причудливый фиолетовый узор на фиолетовом фоне ажурных крыльев бабочки. Уж очень рисунок напоминал расцветку оперения павлина. – Вот чего не хватает в моём пейзаже: бабочек! Они потянутся к цветам, те ответят теплом, и картина оживёт! – Художник оторвал зачарованный взгляд от Павлины, взял другую кисточку и стал рисовать бабочек на холсте. Он рисовал их так быстро, почти одним взмахом кисти и от того казалось, что бабочки кружатся вокруг цветков…

Теперь Павлина легко вспорхнула и подлетела ближе. Каково же было её удивление, когда она не почувствовала дыхания цветов… тот же терпкий запах краски пугал бабочку. Она взлетела над холстом и энергичным взмахом крылышек приглашала за собой других бабочек. Она звала их туда, где сладкий воздух вокруг цветов насыщен теплом, а сочный вкус пыльцы напоминает яблочный нектар. Она улетала всё дальше и дальше… Павлина никак не могла понять, почему же те бабочки не хотят лететь за ней?! … Очень жаль, что они не узнают, как необыкновенно красивы и ароматны её любимые ромашки!

Тесёмочка-путешественница

(Сказка для детей мл. школьного возраста) – Вот ваш заказ, – сказала продавщица, завязывая бантиком-бабочкой яркую тесьму на упаковочной коробке с тортом. Бантик на коробке проникся праздничной атмосферой, которая царила в доме, куда принесли торт. Хозяйка разрезала тесьму, положила её на подоконник, а торт поставила на стол. – Ух, ты-ы-ы! – тесёмочка почувствовала свободу, и от радости ей так захотелось взмахнуть крылышками бантика. И это у неё даже получилось, когда она ощутила лёгкое прикосновение освежающего ветерка из открытого окна. – Какая ты необыкновенно-красивая бабочка! – чуть слышно прошептал ветерок. – Ах, помоги мне, – потянулась к нему тесёмочка, – мне так хочется научиться летать! – Хорошо, – тепло отозвался ветерок, – я возьму тебя с собой. Лети-и-м!

И от его резкого дуновения, тесёмочка легко вспорхнула, и вылетела из окна. Каким же прекрасным ей показался этот миг парения! Но, к сожалению, на их пути оказался высокий тополь, широко раскинувший свои ветви прямо за окном. Зацепившись за ветку, тесёмочка бессильно повисла. Ветерок напрасно метался, пытаясь помочь ей оторваться от цепкой ветки. Покружившись рядом, он грустно вздохнул и полетел дальше. Тесёмочка даже и не успела понять, что произошло с ней, как почувствовала чьё-то лёгкое нежное прикосновение: – Не грусти, – ласково поглаживал её зелёный листочек тополя, – здесь ты будешь нашим украшением. Мы будем защищать тебя от дождя, а веточка будет раскачивать тебя, как колыбелька… – Ах, нет! – взмолилась тесёмочка, я так мечтала летать…

И не успела она договорить, как кто-то цепко ухватил её за бантик, оторвал от ветки и понёс вверх. Однако, и этот полёт был не долгим. Тесёмочка оказалась у дверцы скворечника. Скворушка радостно прикрепил её у входа, уселся рядышком и начал громко распевать: – Цви, цви-и-и… Взгляните-ка друзья, как классно дом украсил я! – Цви-и-и-и… – Песню подхватили птицы, и стали вместе веселиться. Тесёмочке даже и грустить расхотелось, когда она поняла, какую радость доставила птичкам своим появлением.

За праздничным столом гости уже доедали тортик, когда вдруг послышалось весёлое щебетание и звонкое пение птиц. Все подбежали к окну. – Смотрите, – радостно закричал именинник Тимоша, – там, возле скворечника, тесёмочка от нашего торта! Как она оказалась там? Ой, а какая же она красивая… Как бабочка! А как радуются ей птички!

Вы только послушайте, как они выселяться и поют песенки!

Так, это же они меня поздравляют с Днём рождения!

Виктория Пасюкович (Горина)

Яблоко

– Привет, – с порога кричит Ленка, затаскивая в прихожую огромный мешок яблок со шлейфом чудесного аромата, – какие планы на завтра? – В город еду. Крысята зачихали. – О-о-о! Это на целый день, – Ленка опускает мешок на пол, – яблоки только с дерева. Крысятам в дорогу. Сочные. – Не едят они яблоки. – Как так? Все едят, а твои не едят? Так приучи. На выгуле предложи или ещё как. Яблоки – наше всё! – Пробовала по-разному. Только огурцы едят. Надо, кстати, огурец им в дорогу купить. Выходим вместе. Ленка домой, я в магазин. На небе ни облачка. Солнечная улыбка растекается от неба до земли. – Здравствуйте, девочки. Почём огурцы? – Нет огурцов. Разобрали. – Тьфу ты!

В соседнем магазине просторнее. От кондиционера веет приятный холодок. Ящики пестрят фруктами. Здравствуйте. Огурцы есть? – Закончились. Завтра привоз. -Мне всего один нужен. Крысам. – Нектарины есть, сочные. -Да они сладкие. Мне в дорогу вместо воды. Больше магазинов нет. Жара на улице кажется злой. Начинает покалывать в груди. По дороге в соседний посёлок ругаю себя за непрактичность. Почти бегу несмотря на боль в ногах. Дорога обдаёт жаром. Пролетающие мимо автомобили бударажат грунтовую дорогу, щедро наполняя воздух пылью. В горле першит. Солнце, наслаждаясь царственным одиночеством, метко раздаёт горячие оплеухи прохожим. Лоб горит, облепленный потными прядями. Длинная трава вдоль обочин остро цепляется за голые ноги, словно бранясь: «Ай-ай-ай! Крысовод без огурца в запасе!» Кузнечики продолжают: «Огурчик-чик, огурчик-чик!»

Влетаю в магазин, вытирая лоб: – Огурцы есть? Добрый вечер. – Остатки, – продавщица выставляет на прилавок ящик со скрюченными, сморщенными жёлто-зелёными пальцами гоблина. Я невольно принюхиваюсь. Жаль. Аромат гнилого болота подошёл бы. Можно ещё успеть в другой посёлок. Я бы очень удивилась вовремя пришедшему автобусу. Но день завершается вполне гармонично. Час ожидания. Магазин, закрытый на учёт. Чувствуя себя перезрелым огурцом, готовым взорваться и осыпать мир колючими ядовитыми семенами, возвращаюсь, покупаю нектарин, надеясь, что крысята хотя бы покусают его ради сока. Утро предвещает жаркий день. Закидываю в сумку поилку, в переноску разрезанный на две части, лишённый косточки нектарин, на бегу натягиваю панаму и выскакиваю на остановку. За двухчасовую поездку в автобусе пару раз предлагаю крысятам воды. В половинках заморского фрукта уже лежат пикантные кучки. Да знала я! Не будут они есть нектарин. Но попытка не пытка. В клинике, как обычно общительный и участливый, народ внимательно выслушивает мою историю о поиске огурцов. Миловидная девушка с кроликом протягивает мне половину огромного яблока. – Да не едят они. Спасибо, отнекиваюсь я, но вглядевшись в добрые, немного грустные глаза, соглашаюсь и кладу сочный дар своим малявкам. За беседой время летит незаметно. Как там крысята? Заглядываю в переноску и чувствую, как моя миниатюрная панама превращается в остроконечную шляпу, короткая светлая юбка темнеет и удлиняется, обрастая лохмотьями. Кровь закипает, я готова подняться в воздух и лететь на самое мерзкое болото самого глухого леса. Крысы доедают яблоко.

Пассажирка

От Санкт-Петербурга, Девяткино, до Приозерска курсирует автобус. Дорога длинная, поэтому ровно посередине, в Сосново, километрах в трех от трассы, санитарная остановка минут на десять. Стоянки пригородных автобусов на одной стороне. Местные привыкли, а приезжие, как правило, люди адекватные, спрашивают у водителя, куда идет автобус. И остановки рядом, и стоимость проезда до Девяткино и до Приозерска одинакова. А теперь сама история. Сосново. Остановка. Мне нужно в Приозерск. Февраль. Холодно. Ждем. Автобус не пришел. Ждем следующего. Ветер. Мерзнуть еще около часа. Темнеет. Люди нервничают. В суровых взглядах читаются мысли: «как бы занять место». Ветер усиливается. Народу прибавляется. Меняются мысли: «как бы влезть». Подходит автобус, далеко не пустой. А у нас, надо сказать, принято заходить только через переднюю дверь и сразу расплачиваться за проезд. Ожидавшие культурно выстраиваются в очередь у передней двери. И лишь одна весьма габаритная особа с двумя внушительного размера сумками пулей мчится к почему-то открытой задней двери. Водитель грозно: – Вход в переднюю дверь!