Тянет в небо

Где все друг другу братья, сестры:
Всегда – на выручку, всегда – бегом.

Необитаем… исчезает… остров,
Как чертик, нарисованный мелком…

Когда-то

Когда-то превращусь в скрипучую старуху,
когда-то разведу чердачных пауков
и будет не страшна вчерашняя проруха —
носить и не стоптать дырявых башмаков…
…и плакать по ночам, покуда звезды меркнут:
что сломаны очки и нет желанных слов,
а старые стихи утеряны, наверно,
да новых не дадут – нет для меня стихов…

Красивая старушка

У лета на макушке,
На липовом суку
Кукушка-хохотушка
Сказала мне – ку-ку.

А я и не просила
Считать мои года.
Уж я ли не красива,
Уж я ль не молода?

Несложно спозаранку
Собраться в дальний путь,
Иль, на манер испанский,
Нарядами блеснуть.

Без страха и сомнений
Встаю на каблуки,
А что до сочинений,
Так, с лёгкостью руки.

Послушала кукушка
И, выкатив глаза,
Решила – у старушки
Ослабли тормоза.

Луна

Луна в полупрофиль позирует в небе,
И множество раз повторяясь в стекле,
Теряет серебряный сказочный гребень
И ловит его в распростёртой ветле.

Каким-то шестым неосвоенным чувством
Владею и знаю, что каждую ночь,
Ей кем-то поручено это дежурство —
Остаться нет силы и бросить невмочь…

Шепчу: «Отпускаю, иди себе с богом.
Сегодня я вместо тебя часовой.»
И плачутся мысли мои за порогом,
Растоплены, вспороты мнимой весной…

Мне бы спеть, да нет гитары

Мне бы спеть, да нет гитары,
Беззаботна, как луна.
И кружат неспешно пары,
Только я стою одна.

Не весёлый и не грустный —
Так…, заезженный мотив.
И качают танец люстры,
Очертания размыв.

Раскачают и отпустят,
Разгоняя волшебство,
И под вечер кроме грусти
Не оставят ничего.

Рядом шепчутся девчонки,
Повторяя имена —
Эпизод на киноплёнке
Недосмотренного сна…

Надежда

За далёким чернеющим лесом,
За кустами, что были в цвету,
Под тенистым еловым навесом
Я под вечер поляну найду —

Где ленивое, сонное лето
Осыпало с цветов лепестки,
Где по самому краю рассвета
Танцевали легко мотыльки,

Где под утро от счастья и неги
Замирала короткая ночь,
Где искусно плели обереги
Васильки, обещая помочь.