Регрессия. Гори!

Все то время, что припадающий на одну ногу пожилой врач большими теплыми ладонями ощупывал мою голову, светил фонариком в глаза и извлекал из моего горла отвратительно длинную трубку, загадочный посетитель не сводил с меня глаз. И от этого взгляда делалось одновременно и страшно, и спокойно. Наконец с неприятными процедурами было покончено, я смогла нормально вздохнуть и прокашляться. Врач одобрительно кивнул загадочному молодому человеку и покинул палату, увлекая за собой любопытную медсестру.

Зеленоглазый посетитель присел на край кровати и взял мою безжизненную руку в свою, на пальцах которой поблескивали разномастные перстни. Я чувствовала покалывающее тепло, разливающееся по телу от этого прикосновения, но в ответ не могла даже пошевелиться.

– Ты как? – замурлыкал он.

– Жить буду, – чуть слышно прохрипела я.

Он улыбнулся, но тут же нахмурился, очень внимательно взглянул мне в глаза и серьезно спросил:

– Что ты помнишь?

Я сделала над собой усилие, стремясь воскресить в памяти хоть что-то. Имена, лица, друзей, родных. Ничего. Сплошная пустота, как будто меня никогда не существовало. Я отрицательно покачала головой.

– Ничего. – Его лицо смягчилось. – Я тебе помогу. А теперь отдыхай.

Он коснулся рукой моей щеки и зашептал что-то непонятное. В следующее мгновение я забылась тяжелым темным сном без сновидений.

Когда я открыла глаза в следующий раз, по комнате напряженно расхаживала женщина лет сорока пяти. Моложавая, стройная, но очень взволнованная. Мой прежний визитер стоял у окна, сложив руки в замок и что-то тихо ей рассказывал. Заметив, что я проснулась, женщина кинулась ко мне, готовая стиснуть меня в объятиях, но молодой человек ее опередил.

– Анна, – позвал он. – К тебе пришла мама.

– Я – Анна? – прохрипела я. – Ничего не помню.

Мама кинулась парню на грудь, не доставая ему даже до подбородка, и разрыдалась. Он ласково, но с заметным пренебрежением погладил ее по спине и успокаивающе произнес:

– Не волнуйтесь, она все вспомнит. Врач говорил, что после такого падения могут быть провалы в памяти. Я помогу ей.

Женщина вынырнула из объятий тонкой черной фигуры и наклонилась надо мной, капая слезами на одеяло:

– Анют, папа не смог прийти, он в командировке. Я примчалась, как только Иоганн позвонил. Он всю неделю провел в больнице. Ну скажи мне, скажи, зачем ты прыгнула с этой крыши? Из-за чего? Антон что-то сказал или сделал? Это же все в прошлом, дорогая!

– Иоганн, Антон… – Мужские имена крутились в голове. Примешивалось к ним и еще одно, словно покрытое сумраком. Но кто из них кто, и кем мне приходится, вспомнить я не могла. – Я прыгнула с крыши?

– Татьяна Петровна, – парень, который, видимо, и был Иоганном, аккуратно отстранил маму за плечи, – врач же попросил ничего ей не говорить, сначала он должен все проверить и назначить лечение.

– Да, да. – Мама повиновалась настойчивому молодому человеку и смолкла.

– Позовите, кстати, врача. Он просил сообщить, когда Анна очнется.

Мама безропотно повиновалась, а Иоганн, проводив ее холодным взглядом, приблизился и прикоснулся теплыми губами к моей щеке:

– Анна, все позади. Я помогу тебе вспомнить главное. Но сначала наберись сил.

– Кто ты для меня? – спросила я, не испытывая к этому человеку ровным счетом ничего, кроме тревоги, сомнений и странной тоски.

– Ты и этого не помнишь? – узкое лицо Иоганна приняло удрученный вид, показавшийся мне напускным.

Я только качнула головой, и боль сразу пронзила все тело. Что ж, я хотя бы его чувствую.

– Мы были вместе, мы любили друг друга, – затараторил он скороговоркой подготовленную фразу. – Не волнуйся, ты все вспомнишь, а если нет, то почувствуешь это вновь.

Но я не чувствовала любви. Разве можно забыть и ее?

– И долго мы встречаемся? – выдавила я.

– С начала осени. – Он внимательно окинул меня взглядом.

– А сейчас?

– Конец мая.

– Не так уж и долго.

– Но поверь, мы были очень близки. Ближе, чем с кем-либо.

В ответ я только хмыкнула. Мне хотелось задать ему и другие вопросы – что за странное имя, откуда я спрыгнула, был ли он там, кто такой Антон, есть ли у меня друзья, сколько мне лет, как я выгляжу… Но решила экономить силы и подождать – вдруг что-то само всплывет.

Глава 2.

Врач, внимательно следивший за моим состоянием, напоминал доктора Айболита, которого я, кстати, помнила, в отличие от людей реальных. Пару дней он таскал меня по всевозможным МРТ, КТ и рентгенам, отправлял ко мне медсестер выкачивать очередную порцию крови, а вместо нее заливать что-то прозрачное, заставляющее вены гореть изнутри. И это ужасное чувство почему-то давало мне ощущение уверенности в том, что я существовала прежде. Словно этот всепоглощающий огонь уже был в моей жизни.

Тело постоянно болело, но руками и ногами уже получалось двигать вполне сносно. Медсестры все перешучивались и удивлялись, что, в отличие от других «летунов», я не похожа на лепешку и вообще обошлась без переломов. А я даже не могла поддержать разговор, потому что понятия не имела, о чем они. Все это время никто из медицинского персонала не называл меня по имени, и все поскорее стремились сбежать от меня, чтобы не разболтать подробности причины моего нахождения на больничной койке.

На третий день врач пришел с заключением, что физически я, к его огромному удивлению, здорова, а вот перенесенный стресс наложил отпечаток на здоровье ментальное.

– Вы помните, как вас зовут? – спросил он, накручивая длинные седые усы на синюю шариковую ручку.

– Анна, – уже более звонко отозвалась я – два дня ингаляций не прошли даром, и голос снова был со мной.

– Сами вспомнили? – Он с сомнением взглянул на меня поверх очков.

– Нет, – честно призналась я. – Иоганн сказал.

– А-а-а, этот ваш странный парень. Вот поэтому в реанимацию и не пускают родных – весь лечебный процесс насмарку! Но надо признать, он весьма убедителен – сделаешь, как он хочет, а потом думаешь – а зачем так сделал, хотел же наоборот. Ну да Бог с ним, вам с ним разбираться. Меня больше интересует, что вам еще рассказали доброжелатели?

– Бога с ним нет… – прошептала я под нос так, что врач меня не услышал, и ужаснулась: откуда это в моей голове? Вслух же я произнесла совсем другое: – Мама сказала, что я спрыгнула с какой-то крыши, и назвала имя – Антон. Кто этот Антон? И откуда я спрыгнула?

– Ох уж эта родня! – Врач покачал головой. – Ладно уж, кратко я вам расскажу, почему неделю вы провели в коме. Но дальше будете вспоминать сами. Возможно, я сейчас даже послужу катализатором. А родные стены доведут дело до конца. Со слов вашего молодого человека, перед защитой диплома вы в очередной раз повздорили с вашим бывшим мужем Антоном, перенервничали, а после вышли на крышу подышать воздухом. Этот ваш Иоганн, – доктор скривился, произнося его имя, – выскочил за вами ровно в тот момент, как вы сделали шаг. Но вам крупно повезло – упади вы на асфальт, осталось бы только мокрое место, а вас ждал мусорный контейнер, полный мешков с прелой прошлогодней листвой. Ума не приложу, откуда он там взялся! Как в голливудском фильме, ей-богу! А может, вы просто родились в рубашке. Ваш парень вызвал скорую, и вот вы здесь, почти что целая и невредимая.

– Доктор, память вернется? – в ужасе спросила я, не в силах представить ни одной картинки из того, что он только что поведал.

– После такого нервного истощения вкупе с сотрясением мозга у кого-то возвращается сразу, у кого-то – через год. Некоторым приходится начинать жизнь с чистого листа. Аня, мой вам совет – не зацикливайтесь на прошлом. Быть может, вам нужно было что-то забыть. На все воля Божья. В вашем случае медицина сделала свое дело – теперь только на Провидение и уповать.

– Спасибо, – хмыкнула я, сомневаясь, что было в этой истории хоть что-то божественное.

– Начну готовить документы для выписки, а вы пока отдыхайте. Завтра утром отправитесь домой. – Он одарил меня по-отечески теплой улыбкой.

За два дня в сознании я не видела ничего, кроме больничных стен, и сейчас именно они казались мне оплотом надежности и стабильности. Какое-то мифическое слово «дом» никак не хотело материализовываться в моем воображении. В какой квартире я живу, а может, и в частном доме, сколько комнат, какая мебель, вид из окон – все это скрывалось от меня под пеленой тумана и пустоты.