Белый снег – Восточный ветер

У Каймадо были билеты в пятый вагон. В купе, судя по внешнему виду, собрались коммерсанты средней руки. В вагоне были и советские чиновники из «Дальторга» (Каймадо сразу уловил русскую речь). Кажется, они были его «коллегами» – проводили закупки местных лекарственных трав. Чуткий нос уловил запах хэймура – незаменимого средства при болях в желудке, приятно пахло лимонником, или увэйцзы, способным поднять тонус даже у мертвого, и резко – пинбэйму, рябчиком, луковичным растением семейства лилейных, незаменимым для туберкулезников. Каймадо усмехнулся: а из него получился бы неплохой фармацевт.

Предпосадочную суету сменило тревожное ожидание. Проверка документов была нешуточным испытанием, подкопаться могли к любой запятой. Для Каймадо она окончилась благополучно, для его спутников, в общем-то, тоже. Жертвой едва не стал русоволосый здоровяк из соседнего купе. Мешковатый костюм не мог скрыть его военной выправки. Чувствовалось, что мужчина с трудом скрывает классовую ненависть (японского жандарма сопровождали двое русских, явно из бывших белогвардейцев), но все же он совладал с собой и дал проверить багаж, в котором ничего предосудительного не оказалось. Пострадал только безвестный китаец, который, кажется, пытался проехать по неправильно оформленному билету. Его выволокли из вагона и потащили по перрону под сочувственными взглядами других пассажиров.

Конец треволнениям положил сиплый гудок паровоза. За окном все быстрее замелькали тусклые огни газовых фонарей, а вскоре и они пропали из виду. Пассажиры расслабились. Через полчаса проводник уже разносил по купе вечерний чай, но Каймадо отказался от него. Впереди его ждал напряженный день, и, разобрав постель, он быстро нырнул под одеяло.

Глава 3

Всю ночь поезд тащился по унылой маньчжурской степи и только к утру прибыл в Синьцзин. Несмотря на ранний час, на перроне было много народу. Бросались в глаза жандармы, их было столько, что хватило бы для разгона небольшой демонстрации.

Когда поезд застыл у платформы, пассажиры недружной стайкой потянулись к выходу. Каймадо неспешно надел пиджак, перебросил через руку элегантный плащ – только такой подобает носить настоящему коммерсанту – и, подхватив саквояж, вышел в тамбур.

В толпе встречающих мелькнуло знакомое лицо – майор Дейсан, правая рука Ниумуры, занимается вопросами разработки и проведения сложнейших комбинаций. Впервые судьба свела их во Владивостоке в тридцать втором, Дейсан тогда делал первые шаги в разведке. Вспомнив пронырливого «торговца пушниной», который трясущимися руками принимал у него для дальнейшей передачи секретные материалы, Каймадо усмехнулся. От того Дейсана ничего не осталось. Изменился взгляд – стал жестким и уверенным, стала другой осанка: теперь это был человек, знающий себе цену.

Увидев Каймадо, Дейсан коротко поклонился и предложил пройти к машине, которая ждала на площади. Ехать долго не пришлось, гостиница, в которой, как правило, останавливались преуспевающие бизнесмены, обычно китайцы и японцы, находилась в нескольких кварталах от вокзала.

Каймадо с интересом оглядывался по сторонам. Вокзал и прилегающая к нему площадь по размерам хотя и уступали харбинским – те были обустроены с истинно русским размахом, поражали изысканностью восточного колорита. Бросался в глаза идеальный порядок. Власти Маньчжоу-го (а точнее, японская военная администрация, контролирующая любые начинания) лезли из кожи вон, чтобы продемонстрировать «цивилизованному миру»: мы способны противостоять и коммунистам, и гоминьдановцам, создав образцовое – во всем – государство.

За короткое время Синьцзин преобразился. Ничем не примечательный городок удивительно похорошел, приобрел европейский лоск. На месте ветхих китайских фанз, хаотично лепившихся друг к другу, выросли невысокие удобные дома, подорогам, мощенным булыжником, а кое-где даже покрытым асфальтом, оглушительно сигналя клаксонами, без всякого уважения к пешеходам сновали новенькие «форды» и «мерседесы», в торговых заведениях толпился народ. Сохранился, конечно, и другой Синьцзин – все такой же неухоженный, как и его предшественник Чанчунь. Но на зловонные узкие улочки, вившиеся по окраинам, иностранцы предпочитали не заглядывать. Жизнь сосредоточилась в центре города, где открыли свои представительства крупнейшие мировые компании. По вечерам город освещался сотнями огней. Для местных жителей диковинным было электрическое освещение, но еще более диковинным – пестрые огни рекламы, зазывавшей в казино, синематографы и прочие увеселительные заведения. Под императорский дворец частично были переделаны несколько зданий транспортного управления соляной компании. Смотрелись они неплохо, хотя и представляли нетипичную для Востока эклектику: японский модерн соседствовал с готикой, а рядом дома в традиционном китайском стиле. Надо думать, Пу И во дворце было комфортно. К прогулкам располагал тенистый сад, он мог поплавать в открытом бассейне и даже размяться на теннисном корте – к этой игре его пристрастила некоторое время жившая в Америке четвертая, любимая, жена.

Каймадо с неподдельным интересом разглядывал новую столицу, и сердце его наполнялось гордостью за Японию, это была великая идея – создать в Маньчжурии цветущий оазис благополучия. Но он не мог не думать о предстоящем задании. Советский агент Ван… Почему так долго не выходит на связь? В душе Каймадо все более разгоралась тревога. А тревожиться было о чем. Установив связь с Ваном, он передаст его японской разведке. Ниумура клялся, что до его, Каймадо, возвращения в Советский Союз Вана не тронут, но словам старой лисы доверять было бы глупо. Накануне войны с Советами Вану никто не позволит безнаказанно передавать информацию русской разведке. Агент обречен, и, скорее всего, его арестуют сразу после встречи. А это уже грозило самому Каймадо. Арест Вана утаить не удастся, подозрения в этом случае падут на него: цепочка слишком прозрачна. Можно, конечно, рассчитывать на поддержку майора Казакова, но и он будет бессилен перед НКВД. Каймадо нахмурился. Русские умеют пытать. Пятнадцать лет назад, в двадцать пятом, ему довелось провести два дня в подвалах ОГПУ. Воспоминаний хватит на всю жизнь. Тогда он выдержал только потому, что имел прекрасную подготовку и умел медитировать. И конечно, ему повезло, других так просто не отпускали.

Автомобиль остановился у входа в гостиницу. Вышколенный китаец-портье принял у Каймадо саквояж и засеменил вперед. Номер, забронированный на имя торгового представителя известной фармацевтической компании, находился на втором этаже. Каймадо номер понравился. Чисто, уютно, хотя и без особого шика. Двуспальная кровать, секретер, маленькая ванная с отдельным входом. Из окна виден ухоженный скверик, в котором цвела сирень. В последний свой приезд в Синьцзин он жил в дешевых меблированных комнатах китайского квартала. Веселое было время! Днем ему приходилось воевать с толпами нищих, досаждавших постояльцам, а по ночам – с полчищами ненасытных клопов.

Ноздри щекотали аппетитные запахи, доносившиеся из ресторана. Каймадо вспомнил, что последний раз ел почти сутки назад. Дейсан предложил позавтракать в номере, по крайней мере здесь можно было поговорить. За завтраком они успели обсудить детали предстоящей операции. Выполнить задание было не так-то просто. Майор Казаков поскупился на информацию, о Ване сообщил лишь необходимый минимум, которого было недостаточно для того, чтобы за короткий отрезок времени отыскать нужного человека в громадном управлении железной дороги, ведь в списке служащих он был указан под другой фамилией. Но Каймадо надеялся на удачу, к тому же он не мог не оправдать возлагавшиеся на него надежды.

Выпив традиционный чай, он отправился в город. Согласно инструкции ему предстояло отыскать редакцию газеты «Манею Симбун» и опубликовать объявление, которое должно было послужить сигналом для Вана. Идти пришлось довольно далеко – редакция располагалась в китайском квартале, – но Каймадо шагал уверенно: профессиональный разведчик, он прекрасно ориентировался в незнакомых местах.

Нужный дом оказался настолько старым, что даже подойти к нему было страшно. Редакция располагалась в полуподвальном этаже. Рассохшиеся деревянные ступени угрожающе скрипели под ногами, и Каймадо поторопился нырнуть в грязноватый, с облупившимися стенами коридор, в самом конце которого располагался нужный ему отдел объявлений. Облупленная дверь легко поддалась, и он вошел в тесную каморку, интерьер которой составляли небольшой стол, зеленое сукно которого было густо закапано чернилами, два шатких стула и покосившийся шкаф, заваленный доверху кипами бумаг.

Отделом заведовал похожий на маленькую юркую обезьянку человечек. Каймадо удивил его дорогой, европейского покроя костюм, совершенно не гармонировавший с обстановкой. Имеет источник дополнительных доходов? Но кто ему платит и за что?

Человечек вопросительно взглянул на Каймадо, проворно убрал со стула стопку пыльных папок и предложил сесть:

– Я весь внимание, господин… господин…

– Пак, – брезгливо поморщившись, представился Каймадо, достал из кармана пиджака кожаное портмоне, вытащил из него заранее написанное объявление и требовательно произнес: – Это должно выйти в ближайшем номере газеты!

– Хорошо, хорошо! Любое пожелание клиента для нас закон. Для нас…

– Так когда это будет опубликовано? – перебил человечка Каймадо.

– Не позже завтрашнего утра! Свободное место на полосе мы найдем! – Прочитав объявление, человечек сочувственно зацокал языком: – Ах, какая неприятность! Ах, какая неприятность! Но вы знаете, все можно исправить! Это прекрасно, что вы решили обратиться к нам!

Казалось, он вот-вот расплачется, но глаза-бусинки при этом алчно буравили туго набитое портмоне.

На первый взгляд в тексте ничего особенного не содержалось: «Представительство фармацевтической компании “Сун Тайхан” в Синьцзине будет признательно тому, кто найдет и возвратит утерянную печать. Обращаться в гостиницу “Кокоро” к господину Паку. Вознаграждение гарантировано». Ежедневно на последних страницах «Манею Симбун» печаталось нечто подобное, но агент Ван, прочитав это, должен выйти на связь.

Каймадо швырнул на стол четыре доллара и на ходу бросил:

– Повторите объявление в четырех номерах!

– Конечно, конечно! – закивал человечек, схватил деньги и спрятал в карман.

На улице дышалось гораздо легче, хотя китайский квартал есть китайский квартал. Пропитанный специями воздух казался густым. Солнце припекало, и Каймадо перешел в тень. Можно было бы нанять рикшу, но он направился к центру города пешком.

Газета даст объявление только на следующее утро, значит, до встречи с Ваном оставались целые сутки. Каймадо улыбнулся. Прекрасно! Двадцать четыре часа он может оставаться самим собой, а потом… а потом, когда Ван придет на встречу, сыграет роль товарища из Москвы, секретного сотрудника, резидента. Ему не привыкать, он всю жизнь играет роль, и Ван ни о чем не догадается. А там… Может, и пронесет, как говорят русские. В конце концов, почему арест Вана обязательно должен быть связан с его персоной?

Настроение стало улучшаться, Каймадо бесцельно брел по городу, рассматривая витрины магазинов. Табачная лавка, книжная… В книжную он решил заглянуть. Страсть к чтению, зародившаяся в раннем детстве, не покидала его никогда. У него не было возможности собрать свою библиотеку, но он всегда с жадным интересом копался в книжных развалах. Здесь, в Китае, можно было найти уникальные экземпляры. Смутное время, начало которому положила Синьхайская революция, свергнувшая маньчжурскую династию Цин, опустошила дворцы многих правителей. И если предметы роскоши растаскивали неуемные в своей жадности обыватели, то книги никому не были нужны. Их жгли, на них сидели, как на стульях, просто выбрасывали, но Каймадо не позволял себе взять ни единого фолианта. Железное правило разведчика – любые привязанности есть слабое место – удерживало от искушения.

К концу дня ноги уже гудели от усталости, но в гостиницу идти не хотелось. Каймадо решил перекусить в городе. Чтобы доставить самому себе удовольствие, он решил полакомиться деликатесом из деликатесов – супом из ласточкиных гнезд. Такой суп стоил целое состояние, но Каймадо располагал средствами.

Сидя за столиком ресторана, он вспоминал легенду, которую в далеком детстве рассказывала ему мать. Первыми суп из ласточкиных гнезд попробовали китайские воины, вытесненные войсками Чингисхана на скалистый остров Нансей. В поисках съестного они перерыли все, но остров был пуст, даже трава не росла. Тогда кто-то решил положить в походный котелок с кипятком пустое гнездо, сорванное со скалы. Суп оказался прекрасен на вкус. Кроме того, все отведавшие его почувствовали, как в измученные тела возвращаются силы. Секрет, очевидно, в том, что в каждом гнезде содержится ценнейший белок – рыбья икра и высушенные солнцем мальки, скрепленные слюной птиц. Гнезда эти собирают вручную, и часто без жертв не обходится. Крохотные ласточки, защищая свой дом, становятся настоящими фуриями. А рецепт приготовления супа прост. Сначала гнездо вымачивают, затем очищают его от грязи и… варят, пока не станет мягким.

Однако каждый повар положит в суп свои специи, поэтому суп, приготовленный в Пекине, будет отличаться от супа, приготовленного в Синьцзине, и даже в соседних ресторанах вкус блюда будет отличаться.

Под суп Каймадо заказал водку – не саке, а настоящую русскую водку. Водка оказалась «правильной» (Каймадо знал, что в некоторых китайских ресторанах ее любят разбавлять), и вскоре по телу разлилось приятное тепло. Он ценил такие минуты, редкие в его профессии, и в гостиницу засобирался только к вечеру, когда на улице уже стали сгущаться плотные сумерки.

Темные глазницы окон насторожили, но, как выяснилось, из строя вышла проводка. Услужливый бой встретил его у входа с керосиновой лампой в руках и проводил в номер.

Отпустив его, Каймадо не стал зажигать свечи. Лег в кровать и постарался заснуть, однако сон не шел.

Предстоящая встреча с Ваном не давала покоя. Кто знает, как будут развиваться события… Не исключено, что Ван не придет. Бывает, люди теряются, и никакая разведка их не найдет – ни русская, ни японская, ни немецкая. В глубине души Каймадо надеялся именно на такой исход. Поворочавшись с боку на бок, он все же заснул.

Утро, как обычно, началось с упражнений, правда, проделывать их пришлось в номере. После зарядки он принял душ, заказал в номер легкий завтрак и стал ждать.

Через полчаса в дверь постучали, но это оказался Дейсан. В глазах майора читалось нетерпение: поимка «красного агента» служила гарантом его дальнейшего продвижения по службе. Каймадо это не понравилось. Сухо поздоровавшись, он позволил себе ненужную фразу:

– Ждете, когда я вытащу на свет русского «крота»?

– Вы чем-то недовольны, Каймадо-сан?

– Майор, давайте начистоту. Вы собираетесь отслеживать мои действия? Уверяю вас, это лишнее. Ваном я займусь сам.

– Ну разумеется, какие могут быть вопросы! – натянуто улыбаясь, произнес Дейсан.

Каймадо не поверил в его искренность.

– Позволю себе повторить: это лишнее. Я настаиваю на этом. Не забывайте, Ван – опытный агент. Такие, как он, нутром чувствуют опасность. Допустим, мы встретимся с ним в городе. Если слежка будет обнаружена, все пойдет насмарку!

– Каймадо-сан, мне кажется, вы даете слишком лестную характеристику агенту большевиков, – пожал плечами Дейсан.

– Дело не в нем, – досадливо поморщился Каймадо. – В отличие от вас я прекрасно знаю, что такое НКВД. Если Ван располагает запасным каналом связи, то тогда…

– Запасным каналом? – перебил его Дейсан. – Стал бы Казаков рисковать вашей головой, имей Ван таковой!

Каймадо нечего было возразить, но он продолжал упорствовать:

– И все равно давайте доверять другдругу. Я требую – никаких «хвостов»!