Сталин. Операция «Ринг»

– Он будет, Иосиф Виссарионович! – заверил Берия. – Если вы даете санкцию, то в ближайшие дни наркомат начнет операцию «Монастырь».

– Приступайте! – распорядился Сталин и, давая понять, что разговор окончен, передал ему докладную записку с предложением об использовании двойных агентов в операциях с германской разведкой.

Берия положил ее в папку и, попрощавшись, покинул кабинет. На Лубянку он возвращался в хорошем настроении. Гнев Сталина обошел его стороной. Более того, предложение по операции «Монастырь» получило поддержку и продемонстрировало способность наркомата к наступательным действиям на стратегическом уровне. Поднявшись к себе в кабинет, Берия распорядился вызвать на совещание руководителей недавно созданного 4-го разведывательно-диверсионного управления НКВД СССР и наиболее опытных командиров резидентур Медведева, Прокопюка и Ваупшасова.

В 23:20 они собрались в приемной. Среди крепко сбитых, по-спортивному подтянутых, лучившихся силой и энергией военных особо привлекал внимание начальник 4-го управления, старший майор государственной безопасности Павел Судоплатов. Среднего роста, ладно скроенный, с породистым лицом, на котором выделялись твердый подбородок, говоривший о сильной воле, и глаза с веселой живинкой, прятавшиеся за длинными ресницами.

За свои 36 лет он пережил столько и прошел через то, на что не хватило бы и десятка обыкновенных человеческих жизней. В далеком 1919 году, прочитав от корки до корки «Азбуку революции», написанную Николаем Бухариным, двенадцатилетний Павел покинул дом, присоединился к бойцам 1-го Мелитопольского рабоче-крестьянского полка и вместе с ними прошел через все испытания гражданской войны. После ее окончания возвратился домой и стоварищами-комсомольцами занимался ликвидацией неграмотности среди населения, агитировал за новую власть, боролся с вылазками бандитско-националистического подполья. В феврале 1925 года по рекомендации комитета комсомола его направили на службу в контрразведку. Вместе с ней он становился на ноги и мужал.

1930 году уже зрелый оперативный работник Судоплатов вместо повышения по службе получил неожиданное назначение – стал заведующим культурно-воспитательной части, а через некоторое время – комиссаром трудовой коммуны (спецколонии) ГПУ Украины для малолетних преступников и беспризорников. Ребята, лишенные детства, потянулись к нему, и не потому, что большую часть своей зарплаты Павел отдавал на их нужды. Немало хлебнувший своего и чужого горя, он знал, как найти дорогу к сердцу человека, пусть даже и преступника.

В 1935 году в его судьбе и службе произошел очередной, полный смертельного риска поворот. Выполняя разведывательное задание, он внедрился в нелегальную структуру одной из самых зловещих антисоветских организаций – ОУН. Прирожденный разведчик, человек незаурядного ума, Судоплатов за два года работы в украинском националистическом подполье вырос до личного «проводника» главаря оуновцев – Евгена Коновальца. И, когда пришло время, по личному заданию Сталина ликвидировал его. 23 мая 1938 года на очередной явке с Коновальцем, проходившей в Роттердаме в ресторане «Атлант», Судоплатов привел в действие хитроумное взрывное устройство. Взрыв разорвал в клочья непримиримого врага советской власти.

По возвращении на родину Судоплатова ждали представления к назначению на вышестоящую должность и к награждению орденом Красного Знамени. Но он не получил ни того, ни другого, а попал под косу репрессий. Те, кто посылал его на задание, – Шпигельглас и Пассов – оказались жертвами очередной охоты на ведьм, затеянной советскими вождями. Вместо борьбы с действительными врагами система государственной безопасности пожирала сама себя. На служебных и партийных собраниях сотрудники занимались самобичеванием и каялись в том, что просмотрели рядом собой «врагов народа и перерожденцев».

23 ноября 1938 года расстрельная очередь дошла до Судоплатова. Завистники-коллеги припомнили ему, что он находился в дружеских отношениях с Пассовым, был у него на даче, что из-за границы приехал в дорогом костюме, а в стенной газете мало критиковал «врагов народа». Одного этого хватило, чтобы забыть о прошлых заслугах Судоплатова. Представления к назначению на вышестоящую должность и награждению орденом Красного Знамени были похерены. Партийное собрание, на котором бывшие подчиненные клеймили бывшего начальника – «врага народа Пассова», закончилось тем, что Судоплатова исключили из партии, после чего, как правило, следовал арест. Спас его от репрессий приход на Лубянку нового наркома – Берии. Сам профессионал, он оценил бесспорный талант Судоплатова как непревзойденного мастера специальных операций, вернул в боевой строй и стал поручать наиболее ответственные задания.

Самое важное из них исходило от Сталина и было связано с ликвидацией его давнего идейного и личного врага – Льва Троцкого. То, что в течение многих лет не смогли сделать предшественники Судоплатова – руководители советской разведки – Шпигельглас и Пассов, ему и его подчиненным, несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия, удалось выполнить. Многоходовая операция по уничтожению Троцкого, получившая кодовое название «Утка», 20 мая 1940 года была доведена до конца. Ледоруб советского агента-боевика Рамона Меркадера раскроил череп Троцкого.

Спустя год, 5 июля 1941 года, Судоплатов получил новое и ответственное назначение – он возглавил Особую группу при наркоме НКВД СССР, в последующем 4-е управление. На них возлагались задачи по проведению разведки, диверсий и террористических актов на оккупированной фашистами территории, а также выполнение специальных заданий советского правительства. При вступлении в должность Судоплатов первым делом озаботился не кабинетом, а судьбой бывших своих соратников – тех, кто отбывал незаслуженное наказание в лагерях ГУЛАГа или имел отсроченные смертные приговоры.

Не побоявшись обвинений в связях с «врагами народа», он обратился с личным письмом к «всесоюзному старосте» – председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Калинину. В нем он доказывал абсурдность обвинений, выдвинутых против боевых соратников, и ходатайствовал об их освобождении. И они были возвращены в боевой строй – но не по милости советских вождей. Война, как шелуху, смела с будущих руководителей и разведчиков разведывательно-диверсионных резидентур 4-го управления сфабрикованные обвинения в «предательстве» и отменила «драконовские» приговоры. Она востребовала не холуйствующих политиканов, а профессионалов своего дела. И они подтвердили преданность суровой Родине делами в дни обороны Москвы.

Судоплатов и его подчиненные не допустили прорыва в столицу особой ударной разведывательно-диверсионной группы «Москва». Ее костяк составляли не просто профессионалы, а лучшие из лучших, каких на то время имели спецслужбы Германии. Возглавлял их не кто иной, как признанный ас спецопераций, начальник 7-го управления РСХА, штандартенфюрер Зикс. На подступах к столице, перед Шереметьево, у моста через Москву-реку сошлись не на жизнь, а на смерть две силы. Исход схватки решили мужество, самоотверженность и высочайший профессионализм подчиненных Судоплатова. После многочасового ожесточенного боя группа Зикса перестала существовать.

К декабрю 1941 года на счету подчиненных Судоплатова были десятки нейтрализованных разведывательно-диверсионных групп абвера, а за линией фронта проведены сотни оперативно-боевых операций. О ряде из них, в частности, об осуществленной разведывательно-диверсионным отрядом старшего лейтенанта Виктора Карасева нарком Берия лично доложил Сталину. Такого рода операцию НКВД провел впервые.

Глубокой осенью 1941 года 300 человек под командованием Карасева перешли линию фронта. 24 ноября они рассредоточились у позиций 12-го армейского корпуса фашистов, располагавшегося в населенном пункте Угодский Завод Калужской области. После тщательной разведки Карасев в деталях спланировал операцию. В результате последующей молниеносной атаки за 1 час и 10 минут было уничтожено свыше 600 фашистов, 4 танка, 80 грузовиков и захвачены важные секретные документы. Собственные потери отряда Карасева составили 18 человек убитыми и 8 ранеными.

Под стать Судоплатову и Карасеву были заместитель руководителя Особой группы управления старший майор государственной безопасности Наум Эйтингон и командиры разведывательно-диверсионных резидентур Дмитрий Медведев, Николай Прокопюк, Станислав Ваупшасов и другие.

За плечами Эйтингона, бессменного заместителя и близкого друга Судоплатова, были ликвидация бандитского подполья в Белоруссии, Башкирии и свыше 20 лет работы в разведке, из которых в общей сложности около 14 лет он провел на нелегальном положении за границей. В полной мере его талант как мастера специальных операций раскрылся во время гражданской войны в Испании, где он вместе с Медведевым, Прокопюком и Ваупшасовым провел десятки успешных разведывательно-диверсионных акций против войск диктатора Франко. Особое место в послужном списке Эйтингона занимала операция «Утка», связанная с ликвидацией Троцкого. В далекой Мексике, где тот прятался от летучих групп НКВД за, казалось бы, неприступной стеной многоуровневой системы безопасности, изобретательный ум Эйтингона нашел в ней лазейку и заставил навсегда замолчать личного врага Сталина.

Внезапный вызов наркома к вождю, после которого тот назначил совещание, наводил многоопытного Эйтингона на мысль, что перед управлением будет поставлена очередная сверхзадача. Подтверждение тому он искал в глазах Судоплатова. На его немой вопрос тот пожал плечами и кивнул на дверь кабинета Берии. Она открылась, в приемную вышел заместитель наркома комиссар госбезопасности 3-го ранга Сергей Круглов. На его лице были заметны следы озабоченности. Торопливо кивнув присутствующим, он, не задержавшись, стремительным шагом направился к себе. Это только подогрело интерес Судоплатова и его подчиненных к предстоящей встрече с наркомом. Он бросил нетерпеливый взгляд на помощника. Тот коротко обронил:

– Проходите, товарищи!

Офицеры вошли в кабинет наркома и стали в шеренгу на входе. Берия поднялся им навстречу и, поздоровавшись, предложил занять места за столом заседаний. Пробежавшись испытующим взглядом по лицам лучших из лучших, он без раскачки начал совещание:

– Павел Анатольевич, на каком этапе находится подготовка разведывательно-диверсионных резидентур «Митя», «Олимп» и «Местные»?

Судоплатов встал из-за стола, расправил складки гимнастерки под ремнем и приступил к докладу:

– Товарищ нарком…

– Докладывай с места, Павел Анатольевич! – остановил его Берия.

Судоплатов присел на стул и продолжил:

– Все три РДР укомплектованы личным составом и прошли полную подготовку. Вопросы обеспечения оружием, боеприпасами, средствами связи и продовольствием согласованы с соответствующими службами.

– Нерешенные вопросы остались? – уточнил Берия.

– Никак нет.

– С операционными базами РДР определились?

– Так точно, товарищ нарком. Для РДР «Митя» товарища Медведева – город Ровно. Для РДР «Олимп» товарища Карасева – город Овруч. Для РДР «Местные» товарища Ваупшасова – город Минск.

– Так не пойдет, Павел Анатольевич! – отверг Берия. – В городах рано или поздно РДР попадают под прицел гестапо и тайной полевой полиции. Провалы резидентур в Одессе и Киеве тому подтверждение. Поэтому операционные базы надо размещать в труднодоступной местности.

– Извините, товарищ нарком, я неточно выразился, здесь имелись в виду окрестности этих городов, – пояснил Судоплатов.

– Другое дело, – удовлетворился Берия и обратился к командиру РДР «Местные». – Товарищ майор, насколько вам знакомы оперативная обстановка и местность в Белоруссии и Польше?

– Достаточно хорошо, чтобы с ходу развернуть работу резидентуры, товарищ нарком. Я два года находился на нелегальной работе в Польше, а затем пять лет служил в Белоруссии! – доложил Ваупшасов.

– Меня в первую очередь интересуют районы, прилегающие к Восточной Пруссии.

– Они мне также хорошо знакомы, товарищ нарком.

– То есть вы знаете местность и имеете связи среди населения?

– Местность помню, не заблужусь, а что касается связей, то не могу ручаться, война все смешала.

– То, что не заблудитесь, уже хорошо, – произнес Берия и задумался.

Взгляды Судоплатова, Эйтингона и командиров РДР сошлись на наркоме. Его интерес к Восточной Пруссии был не случаен и говорил о том, что в задание РДР «Местные» будут внесены изменения. И они не ошиблись в своих предположениях. Берия перевел взгляд с Ваупшасова на Судоплатова и потребовал:

– Павел Анатольевич, в задачу РДР товарища Ваупшасова необходимо внести серьезные коррективы. Основные усилия резидентуры должны быть сосредоточены на Кенигсберге.

– Есть внести изменения, товарищ нарком! – принял к исполнению Судоплатов.

– Дополнительно усильте группу товарища Ваупшасова тремя-четырьмя наиболее подготовленными сотрудниками – боевиками из состава РДР «Митя» и «Олимп», имеющими опыт проведения терактов.

– Есть! Разрешите уточнить задачу РДР «Местные», товарищ нарком?

– Ее вам доведет товарищ Круглов.

– Понял.

– Все свободны, Павел Анатольевич и товарищ Эйтингон, останьтесь! – распорядился Берия.

Медведев, Прокопюк и Ваупшасов покинули кабинет. Берия подождал, когда за ними закроется дверь, и обратился к Судоплатову.

– Павел Анатольевич, на какой стадии находится подготовка операции «Монастырь»?

– На завершающей.