Сказки, которые живут в Ярославле

Костя часто ездит с дедушкой на дачу. Добираются они туда на электричке от Московского вокзала, а до вокзала едут на автобусе или на троллейбусе. Костя хорошо знает дорогу до вокзала: сначала поедут они по Богоявленской площади вокруг памятника Ярославу Мудрому, потом – по мосту через Которосль и дальше – прямо по Московскому проспекту, мимо красивых новых и старинных домов, мимо Выемки, под мостом, по которому поезда над проспектом проезжают, а там уже и площадь перед вокзалом.

Однажды летним утром собрались и поехали. Из окна троллейбуса Костя, как всегда, помахал рукой Ярославу Мудрому: этот князь, как кажется Косте, обиженно смотрит вслед всем, кто едет за Которосль. Он, наверное, тоже хотел бы туда отправиться, да постамент не пускает. А Московский проспект, как рассказывал дедушка, это только начало очень важной и старинной дороги. Если ехать по ней из Ярославля один час, окажешься в древнем русском городе Ростове. Там и жил Ярослав Мудрый, это была столица его владений. Наверное, и сейчас князю в Ростове понравилось бы: город хоть и небольшой, но очень красивый, и музеев там много.

Если ехать в ту же сторону ещё один час, будет город Переславль-Залесский. Он моложе Ярославля и Ростова. Князь Юрий Долгорукий, правнук Ярослава, велел сей град построить. Это произошло очень давно, почти 900 лет назад. И с тех пор сохранились в Переславле огромная крепость с земляными стенами и каменная церковь. Может быть, Юрий Долгорукий сам следил, как их строили. Таких больших строек при этом князе больше нигде не было, наверное, он хотел сделать Переславль своей княжеской столицей. Но так получилось, что столицей позднее стал другой город, тоже Юрием Долгоруким основанный – Москва. От Переславля до Москвы по нашей дороге ещё два часа пути. Значит, всего за четыре часа от Ярославля можно доехать до Москвы, поэтому проспект и назвали Московским.

В это утро по проспекту двигался большой поток машин, оттого троллейбус ехал медленно, часто останавливался. Мотор его ровно урчал, будто пел колыбельную. У Кости начали слипаться глаза. Дедушка улыбнулся: «Поспи минутку!»

Но тут Косте показалось, что слышит он не автомобильный шум, а шаги тысяч людей. И представилось ему, что в ту же сторону, куда он сейчас едет, идёт огромная толпа народа, и всё это мужчины, суровые, бородатые. Так же, как сейчас, встаёт солнце, начинается жаркий летний день, и на мужчинах надеты только полотняные штаны и длинные рубахи. Многие босиком идут, но к мешкам заплечным у них привязаны и сапоги, и шлемы железные. А ещё у всех оружие – сабли, копья. И будто бы спрашивает Костя одного из них: «Вы кто? Вы куда идёте?» А тот отвечает: «К Москве идём, изменников выгонять, землю Русскую спасать! Нижегородец Козьма Минин нас собрал, а князь Дмитрий Михайлович Пожарский – наш воевода».

Костя от удивления проснулся: об ополчении Минина и Пожарского дедушка недавно ему книгу читал! Стал рассказывать дедушке о своём сне, а дедушка и говорит: «А знаешь, ведь ополчение в 1612 году именно по этой земле шло к Москве! Может быть, это был не простой сон, а, когда ты шаги воинов услышал, включилась машина времени?»

– А можно эту машину времени ещё раз включить и увидеть что-нибудь?

– Можно, но только то, что было где-то здесь, рядом с этим самым местом. Надо закрыть глаза и постараться услышать звуки того события. Попробуй!

Костя крепко зажмурился и стал вслушиваться. Постепенно среди шума проспекта появились новые звуки: будто железо звенит, и люди яростно кричат и стонут. И увидел Костя страшную картину: среди леса, на поляне, через которую проходит тропинка, бьются русские воины-витязи с татарскими воинами. И хотя стоит летняя жара, те и другие одеты в железные кольчуги или панцири-рубашки, обшитые железными пластинами, а на головах у всех – шлемы. Русского от татарина, пожалуй, только по лицу и можно отличить. Все сбились в тесную толпу – взлетают, взблёскивают над ней прямые русские мечи и кривые татарские сабли. И почти звериный рёв, визг, хрип стоит над сражающимися. Сквозь эти звуки слышны звон металла и глухие удары оружия по ярким щитам. Вот какой-то молодой русский воин, видно, в пылу битвы уронивший меч, с размаху кулаком врезал в скулу противника. А в середине бьющейся толпы яростно размахивает палицей высокий витязь – без шлема, с окровавленным лицом. И в тот же миг увидел Костя, что в этого витязя нацелил свою стрелу татарин, укрывшийся за кустом, увидел это и кто-то из сражающихся и отчаянно крикнул: «Костятин!..»

– Константин, Константин, – дедушка тряс Костю за плечо, – просыпайся! Выходить пора!

Дедушка с Костей купили билет и сели в вокзале на скамейку, дожидаясь прибытия электрички. Рассказал Костя дедушке свой сон. И вот что поведал дедушка.

Оказывается, здесь, рядом с нынешним Московским железнодорожным вокзалом, в 1257 году была битва русских с татарами.

Всего 20 лет прошло тогда после страшного Батыева нашествия, отцы и матери ещё с ужасом вспоминали те дни, рассказывали детям, как пылали подожжённые врагом избы, как страшные, невиданные до того люди беспощадно убивали каждого, кто попадался им на пути, как сами чудом остались живы. От слова «татары» замирало сердце…

И вот летом, когда заканчивали сенокос, прилетела весть, что татары опять идут к Ярославлю. Плач и стенанья поднялись по всей земле, кто с детьми и наскоро прихваченными пожитками побежал в город, надеясь спастись за его высокими бревенчатыми стенами, а кто уже Богу молился и к смерти готовился. У князя Константина собрались воеводы-бояре, криком кричали: что делать?! Не победить татар, никто ещё их в бою не одолевал. Может, милости попросить, у ворот города на колени встать, отдать злодеям всё, что взять захотят? Хоть кто-то живым останется…

Всех выслушал князь, долго молчал. А потом спросил, помнят ли, что отца его татары убили? Помнят ли, что его дядей родных и многих родичей татары же убили? Гоже ли ему, сыну, племяннику, родичу воинов-героев, смиренно склонять голову перед убийцами родных? Нет, не может он перед врагом на колени встать. «Лучше убитым быть, чем полонённым быть, – так его предки говорили. – Мёртвые сраму не имут…»