Преданность Вере и Отечеству

– Это, конечно, обсуждали с коллегами, и в прокуратуре, и за пределами прокуратуры. И надеялись только на одно: что вот завтра что-то изменится. Вот завтра эти ребята нас защитят. Вот завтра. Но была ошибка одна: уже допустили эти радикальные силы в Киев. И в Киеве настроение у людей совершенно иное. Я, когда приехала за своими вещами в Киев, все киевляне, с которыми я встречалась, – таксисты, – они мне сопереживали. Они говорят: а вы откуда? Я говорю: из Крыма. Ах, боже мой, так вас же захватили! Я говорю: да нас не захватили. Это, ребята, вас захватили. В Крыму – это волеизъявление народа.

– То есть большая часть в Киеве вот такое настроение сейчас создалось?

– Да.

– Но это же какое-то зомбирование людей.

– Это зомбирование. Это зомбирование. Они все под каким-то гипнозом. Вот действительно поменялись понятия добра и зла. Люди забыли, люди забыли свою историю. А кто не забыл, тот делает вид: да ладно, ну то прошло. Что было, то прошло, мы сейчас живем. Главное, чтобы не было войны. Это неправильно.

– Это неправильно, я согласен.

– Крымчане, это неправильно.

– Вы официально уволились или вы просто выехали из Киева – и всё?

– Официально я не увольнялась. Меня, по всей видимости, уже уволят. Поэтому я это понимаю.

– Вот в таком вы качестве.

– И даю отчет своим действиям. Возвращаться туда я не буду.

– А кто сейчас возглавляет прокуратуру Украины?

– Прокуратуру Украины, генеральный прокурор Украины – это Махницкий. Дело в том, что нам его представили как… он работал два с половиной года следователем в прокуратуре Львовской области, где-то из районов. Я точно не знаю.

– То есть, как коллегу вы его не знаете?

– Нет, я его не знаю как коллегу. Вот, поэтому… Поэтому охарактеризовать как человека, с которым проработала определенный период времени, не могу.

– Ну понятно.

– Ну, он еще не генеральный прокурор.

– Он и. о.?

– Он исполняющий обязанности. И, кстати, опять-таки, впервые как-то так у нас в стране получается, я не знаю, какое это правовое поле, что исполняющий обязанности президента назначает исполняющего обязанности генерального прокурора. Это как-то тоже особо не вписывается в правовое поле. Точно так же, как и мирная демонстрация, которая поубивала наших солдат. Когда 18 февраля сыпались трупы один за другим. И никто этого не видел. И та власть, которая сейчас руководит нашей страной, они стояли на майдане и кричали. Тот же министр, нет, не министр, председатель РНБУ, да, председатель РНБУ, его голос у меня до сих пор в ушах звенит.

– Это вы…

– Он очень громко кричал: «Левая сотня – направо, правая сотня – налево».

– Порубий?

– Порубий, Порубий, да. Это тоже все слышали.

– Ну, это да, это руководитель военной части Майдана. Да, он действительно руководил вот этими вооруженными группами.

– Он стоял на Майдане и указывал, это то, что я слышала, и указывал, куда какая сотня идет.

– Воевать.

– Да, воевать! Это как? Это в правовом поле? Вот скажите, дорогие граждане, украинцы, крымчане, какое это правовое поле? Когда убивали, я повторюсь, прошу прощения, убивали наших солдат, когда по центру Киева шли с факелами, зажженными факелами. Впереди портрет Степана Бандеры, били красивые гостиницы, которые расположены в центре Киева. И чему-то радовались. Чему радоваться, скажите? Мир перевернулся просто. Это не нацизм?

– Алло, говорите, пожалуйста. Слушаем вас, звонок.

– Добрый вечер. Меня зовут Сергей Владимирович. У меня к Наталье Владимировне такой вопрос. Наталья Владимировна, вы готовы дать присягу крымскому народу служить на пользу крымского народа? И второй вопрос. Как вы относитесь к своим коллегам прокурорам и работникам милиции крымской, которые до сих пор не дали такую присягу крымскому народу на верность ему?

– Спасибо за вопрос. Я, вы знаете, я хочу выразить благодарность правительству Крыма за то, что они нашли в себе мужество, патриотизм и не собрали вещи, не уехали куда-то за границу, ну, как многие делают – убежать из страны и жить себе спокойно, в красивой обстановке, – а заступились за нас, за народ. И я увидела надежду, что здесь, здесь люди, вроде бы все хорошо, люди встали, люди отстаивают свою точку зрения, молодцы, не предатели.

– Но самое главное, люди восстали против того нацизма, который сейчас в разгуле по всей Украине.

– В разгуле. Вы поймите. Это не борьба за власть, это реально нацизм. И отвечая на ваш вопрос, спасибо большое, я, наверное, я считаю за честь принять присягу на службу, на защиту и на службу крымскому народу, с такими предводителями, с такими руководителями. Потому что, вот честное слово, они молодцы. Я не ожидала, что наши правители… И отвечая на вторую часть вопроса по поводу крымских коллег, сотрудников прокуратуры, вы знаете, им, наверное, стоило бы поехать в Киев и посмотреть, слава богу, те часы уже не вернешь, но вот немножечко бы они пережили и побыли в той обстановке и посмотрели, когда тебя никто не слышит, когда мир переворачивается просто, все понятия переворачиваются, они ничего сделать не могут. Люди здесь, сотрудники прокуратуры, мои коллеги, они не пережили этого. Они ждут, выжидают чего-то.

– Для них это просто смена власти.

– Для них это смена власти либо, я не знаю, как это назвать, либо страшное кино по телевизору. Может быть, меня кто-то не понимает и не поддерживает из моих коллег. Каждая точка зрения имеет право быть. Но, тем не менее, дорогие коллеги, вы просто как прокуроры обязаны пересмотреть всё это, пересмотрите все сюжеты, это все правда, это все жизнь, это не кино.

– Наталья Владимировна, мне кажется, если рядовые граждане, крымчане, понимают и видят, что это, то уж специалист-правовед должен иметь еще более зоркое зрение и понимать, что происходило. Алло?

– Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, очень многих людей волнует вопрос о гражданах, которые находятся в данный момент по тем или иным причинам в заключении, смогут ли они, если они крымчане, проголосовать на референдуме? И в дальнейшем, по какому законодательству будут проводиться различные судебные процедуры?

– Спасибо за вопрос. Завтра будет координационное совещание, по всей видимости, должно быть.

И я так думаю, что соответствующие должностные лица будут принимать соответствующие решения по поводу правового поля и законодательства, по которому в будущем мы будем жить. Я не знаю, по какому законодательству мы будем жить. Это все покажет референдум. Это свободное волеизъявление нашего народа, на которое он имеет право. И то, что сейчас говорят нам всем по телевизору наши «великие» политики, которые через кровь пришли и призывают нас к тому, крымский народ призывают и пугают уголовной ответственностью, пугают, что вы не имеете права на свободное волеизъявление, – не верьте. Граждане, крымчане, вы имеете полное право на свое свободное волеизъявление. Узурпировать власть никто не может.

– Наталья Владимировна, скажите по поводу того, что… уточнить вопрос телезрителя. Общество не может жить в вакууме юридическом, значит, все равно сейчас действует та законодательная база и законы, которые существуют. Они все равно держат общество в рамках определенных. А как оно будет пересматриваться – это, как вы сказали, уже покажет ближайшее, по сути, будущее. Ну, вот, в частности, после референдума. Я так понимаю. Я прошу прощения. У нас звонок.

– Здравствуйте. Наталья Владимировна, я хочу поблагодарить вас. Потому что вы очень смелая. Вы пришли на телевидение, вы ушли со своей работы, вы бросили все в Киеве. Все-таки это тоже страшно – прийти и вот так заявить свою позицию. Там все-таки сидят очень большие люди и у них очень большие возможности как бы что-то вам сделать.

– Понятно.

– Я вас очень хочу поблагодарить. Вы очень хорошая женщина.

– Спасибо…

– Это все-таки просто слова поддержки. И они, конечно…

– Большое спасибо. Я считаю это долгом, это крик души. Люди добрые, это неправильно – что произошло в Киеве. Это не смена власти, это, знаете, я могу описать такими страшными словами, ну, для меня это было так: это когда из пепелища, из ада, из пекла просто вылезли черти и там устраивали свои бои. Это было именно так. Ни днем, ни ночью покоя не было. Это ночью бой в барабаны, как индейцы, знаете, постоянно били в барабаны. Я не знаю, что они пили, что они ели, но они не уставали. Я ночью не могла спать. И другие жители, которые находились в центре, то же самое. Это бой в барабаны.

– Вы жили недалеко от центра?

– Да, я проживала на Рыбальского. Это недалеко. Но, тем не менее, если бы… это не под носом, это не под окном у меня было. Но я все это слышала. Это бесконечная гарь этих колес, этой резины, черная копоть в горле стоит. Эти крики. Конечно, им бесплатно молоко на майдане раздавали, чтобы выводить вредные вещества. Вот такая произошла смена власти. Вот такие люди пришли сейчас.

– Да. Слушаем. Алло, говорите.

– Алло. Здравствуйте. Я хочу сказать вашей гостье, чтобы она глазками не водила, а то она врет слишком много. Как психолог настоящий.

– А кроме этого вы можете еще что-то сказать, что именно вам не нравится? Бросила трубку.