Вселенная начинается на Земле

– Глубокий гипноз?

– Ты все понимаешь, это хорошо.

– Я закроюсь! – выпалил мальчик.

– Напрасная попытка. Я старше, опытнее и сильнее тебя. Это будет неравный поединок. А вот поглядеть, что может выйти из шалопая Арсена Долидзе – интересно. Где ваши документы, Арсен Долидзе, и деньги за обучение? – внезапно изменив тон, требовательно произнесла она.

Опешив, мальчик молча смотрел на директора, не веря своим ушам.

– Мне что, повторить вопрос? – поинтересовалась директор.

– Сейчас! Я сейчас принесу их, профессор! – и Арсен вихрем вылетел из кабинета, едва не сбив с ног Алиева.

– Что это с Долидзе? Он чуть меня не убил.

– Он остается в школе, вот и все. Забирайте его к себе обратно.

– А как это произошло?

– Да он, стервец, мне ультиматум поставил! – смеясь, ответила Соколова, – сказал, что будет сидеть под воротами. Я ему пригрозила стереть память, а он мне: «Закроюсь!» – надо же! Пришлось оставить.– В дверь постучали.

– Войдите!

– Вот, Валентина Антоновна, я все принес! Здравствуйте, профессор Алиев!

– Хорошо, Долидзе. Только прошу вас, хоть до Нового Года никуда не лезьте, и возвращайтесь на свой факультет. Дайте нам отдохнуть от вас.

– Есть, до Нового Года не влезать в истории! – отсалютовал Арсен, и исчез за дверью.

– Редкий стервец! – проводил его Алиев, что означало высокую степень признания, – Боюсь, он один заменит наших Великолепных. – и они рассмеялись. В дверях возникли Толкин и Бойко – Арсен опять забыл их закрыть.

– Что за веселье в кабинете строгости? – вопросил Толкин вместо приветствия, закрывая дверь.

– А, заходите-заходите, вас-то мне, Игнатьич, и надобно! – зловеще пропела директор.

– Чой-то вы меня так? – сделав крайне удивленное лицо, спросил зам, подходя к столу.

– Ну-ка, заместитель директора, кого это вы, в отсутствие этого самого директора, поселили в школе?

В тон ей, делано-сокрушенно, он ответил.

– Госпожа директор, прибился к нам странник в ливневую ночь. Ну не выгонять же его на ночь глядя, да еще в ливень! Меня бы совесть замучила, да и вы, уважаемая, меня бы повесили, и вообще, нечего на меня нападать, я поступил по вашему примеру! – Уже смеясь, закончил.

– Все, сдаюсь, сдаюсь! – подняла руки Соколова, – припер меня к самой стенке обеими лопатками, – теперь уже смеялись все.

– Благодарю, что оправдали доверие. Ваш подопечный уже полноправный ученик школы на факультете Алиева. Надеюсь, до каникул никуда не влезет.

– Благодарю за доверие и за подарок.

– Вы снова чем-то недовольны? Тогда пеняйте на себя – зачем оставили?

– Да не мог я его выгнать! – Вскричал Толкин. – И сейчас шел за него просить!

Алиев, слушая перепалку зама с директором, похохатывал, Бойко сначала все принял всерьез, теперь тоже посмеивался.

– Я-то думаю, в кого это наши стервецы такие, у кого научились разводить, а это, оказывается, у нашего директора, – заметил Бойко, и снова все рассмеялись.

– Ладно, посмеялись, и будет. Давайте чаю попьем, да наших новеньких надо пригласить, и вообще, всех.

– Я их разыщу! – вызвался Алиев.

– Хорошо, только Косову не забудьте лично от меня пригласить.

– Да, наша Анна Денисовна – дама с характером! А как она держит своих – они у нее по струнке ходят! – восхитился Бойко.

– Я чай заварю, а вы, голуби сизокрылые, отдохните пока.

Появился Алиев, ведя за руку Горова, следом шли все остальные.

– Вот, всех привел. Павел Дмитриевич сдался только на ваш чай. Вообще-то, мисс Бинс надо выговор сделать – она дала Паше какую-то травку, и он вовсе ошалел, после уроков в лаборатории, и поесть забывает. – балагурил Алиев.

– Так это, Александр Ибрагимович, нужно выговор за нарушение режима труда и отдыха не мисс Бинс, а мистеру Горову вкатить! – улыбнулась Соколова, – и вот ему наказание – большая кружка чая!

– Ну, вот! Ему больная чашка, а мне что? Я же его волоком тащил, – не унимался Алиев.

– А вам за труд душистый пирожок, – протянула директор угощение. – Прошу, друзья, не стесняйтесь, угощайтесь. Чай у меня фирменный, не покупной, вода у нас особая, целебная, пирожки, конфеты – кому что нравится.

Горов вдохнул душистый аромат, и восхитился:

– Такой чай – мечта смертных!

Чаепития у директора бывали не столь уж часто, их ценили. Тем более, что директорский чай – это, как правило, решение каких-либо вопросов.

После памятной ночи, водворившей Долидзе в школу, наступили теплые, почти по-летнему, дни. Стояла сухая и даже жаркая погода. Однажды после завтрака к Толкину подошел Крош.

– Господин профессор, пойдемте со мной в лес!

– Это еще зачем? – изумился тот.

– Это очень важно и нужно. В лесу нужна помощь, а я не могу. Это могут сделать только люди.

– И мне идти обязательно, или можно и другим?

– Если разрешите, пусть идут мальчики.

– Крош, в чем, все-таки, дело?

– У нас в лесу поселилась Мавка.