Мечты не сбываются

– Ты можешь узнать, где сейчас находишься?

– Где-то недалеко от дома.

– Как долго ты шла?

– Час… или меньше. Не знаю. Не волнуйся, я в порядке.

Голос Димы потеплел:

– Конечно. Все обязательно будет в порядке. Только скажи мне, где ты. Ты видишь кого-нибудь?

– Нет… Правда, я слышу чьи-то голоса. По-моему, пьяные.

– Отлично. А еще что-нибудь?

– Нет.

Дима помедлил.

– Ладно… Не клади трубку. Попробуй спросить у них.

Некоторое время я чувствовала себя не в силах не то, что встать, а даже просто пошевелиться. Дима несколько раз повторил моё имя, но потом замолчал. Он просто был там, на том конце провода, и ждал. Безграничное терпение – еще один повод любить его.

Обладатели пьяных голосов, двое пошатывающихся мужчин, сами подошли ко мне – кажется, они искали свободную лавку. Пошатываясь и подбадривая друг друга, они разом повалились на соседнюю. Я повернулась к ним, прижав трубку к животу.

– Простите, вы не могли бы мне помочь?

– Дддаа..

– Где вы находитесь?

Я могла бы спросить, где нахожусь я, но запас вредности у меня к тому моменту еще не иссяк.

– Ты дддумаешь, я даже не знаю, где нахожусь? – возмущенно протянул мужчина. – Я прекрасно осознаю, где я… В Марьино! В парке. Вот тут река еще… на набережной я. Что непонятного?!

– Большое спасибо.

Я прислушалась к протяжным гудкам почти полностью разряженного мобильника. Дима наверняка уже мчал сюда. Если он решил поиграть в героя, то впервые в жизни я была этому рада.

Оставалось ждать. Я забралась на скамейку с ногами и, обхватив колени, размышляла о том, что сейчас делают родители, Ульяна и ее дети – и о том, как хорошо, что у меня в мои шестнадцать уже есть Дима. Изредка с соседней лавки доносились посвистывания и призывные восклицания, но я не реагировала. Очень хотелось спать и наконец согреться. Глаза медленно закрывались.

Дима появился, когда я уже почти спала. Бог знает, как он нашел меня в этом парке. Он наклонился и положил широкую ладонь мне на затылок. Коснулся лба обветренными губами.

– Просыпайся. Идем домой.

С трудом разлепив глаза, я поднялась. Тело била мелкая дрожь. Не говоря ни слова, Дима накинул мне на плечи свою куртку и, взяв за руку, повел сквозь темноту назад к ночным огням, афишам и витринам. Яркий свет резал мне глаза.

– Твоя мама звонила. Она с ума сходит. Все тебя ищут. Что случилось?

– Долгая история.

– Так расскажи, пока идем, – его рука мягко опустилась мне на плечи.

– Нечего рассказывать.

– Из-за «нечего» из дома не уходят.

Я молча разглядывала черный асфальт под ногами, считая шаги. Клянусь, если он начнет читать мораль или учить меня, я вернусь на лавку.

Телефон у меня в кармане грустно пискнул, сообщая, что батарея полностью разряжена.

– Позвони маме с моего. Скажи, что все в порядке.

Я также молча продолжала ковылять за ним.

– Вера.

Молчание.

– Так не делается, в конце концов.

Я остановилась.

– Не надо, Дима.

– Что не надо?

– Вот это все. Не надо.

Он тоже остановился и заставил меня посмотреть ему в глаза – карие с зелеными крапинками, которые всегда оказывали на девушек магическое воздействие. Потом кивнул и дальше просто шел рядом. Больше он не обнимал меня до самого дома.

Иногда я думаю, Дима был со мной только потому, что на меня не действовали его чары. Он обладал всеми достоинствами, какие могут быть у двадцатилетнего парня: длинноволосый, вечно слегка небритый, с низким прокуренным голосом и пламенной любовью к рок-музыке, которую не только слушал, но и исполнял. Большую часть года он носил косуху и кожаные штаны и раньше по праву считался главным секс-символом нашей школы. Будь я, как другие девочки, без памяти влюблена в его длинные волосы и кожаную куртку, вряд ли он приехал бы за мной ночью в парк.

Родители его давно спали. Мы умудрились бесшумно пройти по темному коридору, не задев ни один из многочисленных ящиков, которые остались после недавнего переезда.

– Устала? – Дима неслышно открыл передо мной дверь в свою комнату.

Я на ощупь прошла знакомым маршрутом: не задеть шкаф, не стукнуться коленкой об угол кровати, добраться до глубокого кресла, заваленного подушками, и рухнуть в него без сил.

– Не знаю. Немного, – я пожала плечами, чувствуя, как наконец расслабляется в тепле продрогшее тело.

Я действительно не знала, устала ли я, хочу ли спать или вернуться домой – или остаться там, в той комнате, ожидая, пока Дима обнимет меня и, как пишут в романах, «покроет поцелуями каждую клеточку моего тела».

Он опустился передо мной на корточки. Взял за руки и заглянул в глаза.

– Домой? – шепнул он.

Я покачала головой. Ком подступил к горлу, но плакать рядом с ним не хотелось. Я так и не научилась толком доверять ему ничего, кроме своего тела.