Облака жизни

– Ты же Василий, верой и правдой служишь своему господину.

– Откуда имя моё знаешь?! – удивлённо спросил тот.

– Я всё знаю!

Глядя на него, продолжила:

– Дурак был отец той девки, что замуж за тебя не отдал!

– Правду, про вас народ говорит, ухо востро держи с вами! – перекрестившись сказал Василий. Ты, иди девка своей дорогой! Вот, откуда шла, туда и иди… – продолжал он. Цыганка засмеялась.

– Посмотри Василий, какая я статная, белокожая, не чета той девице. Смотри и запоминай! Но, не бойся, вместе нам не быть. Может, я и ошибаюсь в пересечении наших судеб!? Посмотрим! Вновь засмеявшись, цыганка стала удаляться от них.

– Постой! – крикнул Василий – почему не быть? Что ж, я так плох?

– Не плох, но что-то помешает нам. А что, не могу понять. Больше ни о чём не спрашивай! – крикнула она. Ещё раз посмотрев на Василия, пошла по дороге ведущей к речке, где разместился её табор. Вытерев пот со лба, Василий вздохнул.

– Пойдёмте Ядвига Любамировна, пора уже!

– Пойдём Василий – ответила она.

По дороге к дому, они шли молча. Каждый думал о том, что именно ему сказала цыганка. Василий, вспомнил девушку, которую любил в молодости. Придя со сватами в её дом, отец дал отказ. Василий думал, что не переживёт такой стыд. Им овладело сильное горе, с которым, казалось- бы ему не справиться. Два года подряд он жил один, в лесу. Как выживал, известно только ему. Осенью приходил навестить свою матушку. Принося ей гостинцы: короб сушёных грибов, ягод и орехов. Справлялся о её здоровье. Мать сильно переживала за своего сына, пытаясь завести разговор о другой невесте, но он и слушать ничего не хотел.

Только бы бобылём не остался – думала она, сокрушаясь о дальнейшей жизни сына.

Однажды, выйдя из леса и проходя мимо поместья, Василий встретился с Сергеем Николаевичем.

– Василий, – обратился к нему хозяин поместья – мне нужен конюх и кучер. Платить обязуюсь исправно. И заработок не плохой. Даже комнату в людской выделю. Соглашайся! Василий, выслушав его, спокойно сказал:

– Завтра дам ответ.

– Спасибо тебе Василий, я буду ждать его – сказал Сергей Николаевич.

– До завтра барин! – ответив, Василий направился дальше. Он был немногословным человеком. Наутро, придя в поместье и дав согласие, работал и служил у Сергея Николаевича, с верой и правдой. Все живущие в поместье, относились к нему с почтением и уважением.

– Василий! – обратилась к нему Ядвига – как ты думаешь, о чём говорила цыганка и что означают её слова? Меня пугает она!

– Не волнуйтесь барыня, что может произойти? Я думаю, смеётся она над нами и больше ничего. Забудьте о ней! Прохладно становиться, пойдёмте побыстрей к дому. И Сергей Николаевич, и Поля заждались нас. Самовар, уж точно готов!

– Ты прав Василий! Горячего чаю испить, ой, как хочется… – ответила Ядвига.

Ускорив шаг, они направились к дому. Ни Сергею Николаевичу, ни Поле, о цыганке ничего не сказали. Увиденное и услышанное, стало их тайной. Через несколько дней, в ворота поместья постучали. Открыв их, Василий увидел Алексея.

– Василий, – обратился он – пришёл спросить у Сергея Николаевича, могу ли завтра с матушкой навестить их, с Ядвигой Любамировной.

– Сейчас спрошу! – ответил Василий.

– Конечно, конечно, я давно их жду – ответила Ядвига.

Выйдя на порог дома, Василий ответил:

– Приходите Алексей, вас давненько уже ждут.

– Спасибо Василий, – поблагодарил Алексей. Закрывай ворота!

Поутру, накормив скотину и управившись по хозяйству Ефросинья, стала собираться в гости. Несмотря на свой возраст, она приковывала к себе взгляды окружающих. Расчесав густые волосы, заплела их в тугую косу, закрепив венком на голове. Поверх причёски накинула платок, подаренный Алексеем. Одним концом платка обвила шею, на груди закрепив его брошью. Одев поверх атласного платья безрукавую душегрею, расшитую шёлковой нитью, сапожки малинового цвета на небольшом каблучке, сказала Анне с Алексеем:

– Я готова! Пойдёмте.

Идя по дороге, дети любовались своей матерью. Высокая, статная, шла горделиво подняв голову. Чёрные брови очертили невысокий лоб, в тоже время подчеркнув голубизну её сияющих добротой глаз. Тонкий прямой нос. Чуть припухлые губы, всегда расползались в милой улыбке, образуя на щеках её хозяйки небольшие ямочки. Алексей, как две капли воды, был схож со своею матерью. Тимофеевич, завидя идущих, вышел за ворота дома посмотреть на неё.

– Ох, Ефросинья… Давненько, я тебя такою не видел. Никак в поместье направились?

– Да, – мило улыбаясь, ответила – приглашены в гости!

– А… – протянул он, оставаясь стоять у ворот и провожая их взглядом. Впервые вижу, что –бы простолюдины ходили в гости к барину – подумал он про себя. Впрочем, с приездом его супруги всё стало меняться.

Полина, с утра замесив тесто напекла пирожков. Ядвига, приготовила печёные яблоки с мёдом. Заварила ароматный чай из сушёных трав и ягод. На стол поставили несколько вазочек с вареньем. Расставив чайные чашки, присели в ожидании гостей.

– Идут! – зайдя в столовую – сказал Василий.

Войдя в ворота, Ефросинья, поклонилась их дому. Глядя на мать, Алексей с Анной, так же отвесили поклон. Ефросинья с дочерью, впервые находились в поместье. Красота и убранство этого дома, поразило деревенских жительниц.

– Столько комнат в вашем доме и как, вы успеваете обойти их все? – обращаясь к Ядвиге – спросила Ефросинья.

– Успеваем, – ответила та. Присаживайтесь за стол. За чашкой чая, беседа проходит куда лучше – сказала Ядвига, улюбаясь гостям.

– Да, да – поддержал её, вошедший Сергей Николаевич.

Следом за ним вошёл Василий, с самоваром. Впервые сев за такой стол Ефросинья, не знала, как вести себя и куда деть руки. Накрахмаленная белоснежная скатерть… Приборы из чистого серебра и тонкие прозрачные фарфоровые чашки, расписанные тончайшими золотыми нитями, переплетающимися с мелкими разноцветными цветочками. Заметив это, Ядвига обратилась к ней:

– Ефросинья, вы не могли бы поближе, показать вашу брошь?

Отстегнув, Ефросинья подала её Ядвиге. Брошь помещалась на ладони. Она, была небольшой квадратной формы. На тонкой волнистой паутинке из золота лежала хрупкая роза, выточенная из нежно-розового коралла. Один из её лепестков, украшал небольшой брильянт. Он сиял на ней, что маленькая капелька росы. Две веточки из листьев украшали изумруды.

– Я, не могу налюбоваться ею – сказала Ядвига – она, таит в себе некое тепло. Иногда, смотришь на драгоценную вещь – продолжала она –и ничего не испытываешь. Только понимаешь да, этот камень красивый и дорогой, а этот, менее дорогой, дешевле. Я поняла, что она таит в себе!? Нежность, конечно, нежность. Ефросинья! – обратилась она. Расскажите хотя бы немного из того, что передала в разговоре родная матушка, отдавая такое чудо в ваши руки!

Её рассказ был недолгим, но повествовательным. Аннушка и все сидящие за столом, слушали её с интересом.

– Надо же, – думала Аннушка – дед француз и девочка, с таким красивым именем – Жанетта. Как жаль, я не увидела их…

– Я родилась в другой стране – сказала Ядвига – и скучаю по своим родным, и скучаю по своей, как у вас говорят сторонушке. Мне понятно желание вашего отца вновь встретиться с ней. Тем более, он не по своей воле, когда- то оказался здесь. Вместе с родителями, не будучи в то время замужем, мне посчастливилось увидеть Францию. На удивление прекрасная страна. Мужчины и женщины, живущие в ней, отличаются по своей красоте, по манере общения друг с другом. Красивые платья, красивые причёски, красивые букеты цветов, так много всего красивого…

– Наверное, я сильно увлеклась в своих воспоминаниях – сказала Ядвига – но, я рассказала об увиденном. Какое-то время подержав в руке брошь, со словами – когда то, она спасла вашего отца от смерти – отдала Ефросинье.

Беря у каждого чашку, Василий, наливал в неё чай. Взяв у Ефросиньи, сказал:

– Пробуем пирожки, испечённые Полей. Ему, поскорее хотелось завести разговор об Алексее с Полей. Пора уже о свадьбе договариваться! – думал он. Ефросинья, посмотрев на Полю, улыбнулась.