Ведь им не нужен Светлый Град,
Душой за дьявола радели.
Ему помещик тоже рад,
А на людей и не глядели.
В его словесный тяжкий "бред"
Ныряли критики России:
–В нем жизни нет и Града нет.
Есть самозванец от миссии.
Не вышел из него бунтарь.
Ведь бунт был средством, а не целью.
Напрасно он искал янтарь,
Свой Светлый Град с открытой дверью.
И не помог поэту Бог.
Людей святых нигде не встретил.
Идеи в жизнь внедрить не смог,
Но был поэт душою светел.
И Карпов в песни весь ушел,
Бродяга озарен любовью.
Творцов по духу он нашел,
И жизнь ему открылась новью.
Поэты ждали все весны,
Наперебой стихи писали
И открестившись от войны,
В казармах царских прозябали.
И пили чмырь все в кабаках.
Поэты на войну плевали.
Держать ружье в своих руках
Превыше праведной морали.
В немилость Пимен угодил.
Паденье. Взлет. И вновь паденье.
Голодный по три дня ходил,
И пьянство было, как везенье.
Был губернатор лопоух.
И эта область-заповедник.
По селам поп читает вслух
Заупокойную обедню.
Жил в Турке сказочный певец
Безлюдно, голодно – богема,
Твой путь, твой лавровый венец-
Неисчерпаемая тема.
Стоит твой мраморный двойник
На отдыхе под старым кленом.
Не отражает солнца блик,
Застряв в кустарнике зеленом.
СЛЕДУЮ ЕГО ЗАВЕТАМ. Поэма
В Москве в немецкой слободе
Родился правнук Ганнибала.
– Нет середины в нем нигде,-
По маме бабушка сказала.
–Он тих и кроток, молчалив.