Фантазия для голоса со слезами

– Лерочка, я проснулся. Ты где?

– Наконец-то! Вообще уже пятый час)). Я вернулась с работы, готовлю ужин.

– А что готовишь? В гости можно?

– Пытаюсь изобразить блинчики с мясом и овощной салат. А на сладкое мороженое)) Ты хочешь в гости? Милости просим))

– Ух ты-ы-ы-ы! Аж слюнки потекли! Но, к сожалению, в гости сегодня не успею. Надо бежать на репетицию.

– У вас скоро концерт?

– Ну да, я же говорил тебе, в Рузе. А ты что будешь делать вечером?

– Проверю тетради, потом что-нибудь почитаю. Ну, давай, пока, а то блин сгорит))

– Пока, Рыжая! Обнимаю!

Отключив телефон, Николай шёл на кухню, доставал из холодильника бутылку «Русского стандарта», наливал рюмку и выпивал. Вместо закуски делал глоток воды, брал сигарету, включал телевизор и ложился на кровать. Спустя час всё повторялось.

Через три месяца в текстах смс как-то само собой появилось новое слово – «целую». Предложения приехать к Валерии в гости постоянно повторялись, но, как всегда, «репетиции» или «концерт» мешали осуществлению планов. Тогда Николай придумал игру: как будто они живут вместе, но работа в разное время не даёт им возможности видеться.

– Лерик, ты, когда придёшь с работы – загляни в морозильник, я купил твоё любимое мороженое. Свою порцию я уже съел и умчался на работу. Целую. Твой Ник.

– О, дорогой, тронута твоей заботой! Когда вернёшься? Наверное, я не дождусь тебя, лягу спать. Так что заранее говорю – спокойной ночи!

Валерия охотно включилась в эту игру и, порой, своими посланиями ставила Николая в тупик:

– Дорогой, я купила новое платье. Пришлось занять деньги. Ты не мог бы мне немного помочь финансово? Можешь перевести на карту. Платье дорогое, конечно, но безумно красивое! Тебе понравится. Думаю, что в ресторан с тобой я пойду именно в нём.)) Ты ведь пригласишь меня в ближайшее время? Ты обещал.

– Лерусь, ты серьёзно? Я не пойму!

– Ну во-о-от! Взял и всё испортил…

– Ты даё-ё-ёшь!!! А знаешь, я придумал тебе новое имя – Ри. Как тебе?

– Ри? Почему так?

– ВалеРИя – ВалеРИ – РИ.

– А что? – здОрово! Я согласна! А ты останешься Ником. Просто – Ник. Хотя, конечно, двусмысленно, да? Ник – это как псевдоним. А, может быть, «Николай» – это твой ник?))

– Нет, Ри, это моё настоящее имя.

Ежедневная переписка уводила Николая всё дальше от реальности. За туманом выпитого в перерывах между смс, он совершенно потерял ориентацию и во времени, и в днях недели. И только сейчас, после поздравления с Днём рождения, сообразил, какое сегодня число…

…Чёрным квадратом давило окно. Николай сидел без света, только экран телевизора освещал белесо-голубым цветом угол комнаты, где стояла кровать. Рядом, на журнальном столике стояла рюмка, недопитая бутылка «Русского стандарта», дымился в пепельнице не затушенный окурок. Щёлкнув пультом, он, не раздеваясь, лёг. Голова кружилась от выпитого, от духоты и от навалившейся темноты. «Пора спать», – подумал, положил под подушку мобильник и очень скоро заснул…

…На первом этаже обветшалой пятиэтажки в Волгограде, в инвалидном кресле сидела седая, бледная, с морщинистым лицом шестидесятисемилетняя женщина и изуродованными давним артритом пальцами набирала смс – «Спокойной ночи, Ник! Целую».

Nina Ricci

За несколько дней до наступления любимого весеннего праздника женщин – Восьмого марта – Инна решила сделать в квартире генеральную уборку. За семь лет супружеской жизни все её действия и их последовательность были тщательно отработаны и доведены почти до автоматизма. Окна, кафель, плита, полы, ковры, мебель, разнообразные аэрозоли, жидкости и пасты, полироль… Всё делалось с лёгкостью и даже с каким-то азартом. Завершающим этапом всего процесса, как обычно, было любимое пианино. Пыли на нём не было, так как Инна вытирала её ежедневно, перед тем как садилась за инструмент сама или занималась с маленьким сыном. В этот раз она решила протереть пыль за нижней доской, закрывающей деку. Отжав планку, вынула доску и обнаружила за ней свёрток. Через несколько слоёв газеты прощупывалось что-то твёрдое. Инна развернула газету и увидела две коробочки духов Nina Ricci. Первое чувство радости – вот какой шикарный подарок получит она на праздник! – сменилось смущением от того, что случайно «рассекретила» тайник мужа и теперь придётся изображать удивление – «неужели это мне?!» Она быстро завернула коробочки и положила их на место. И тут другая мысль, от которой у неё буквально подкосились ноги и задрожали руки, заставила её вновь взять свёрток: «А кому же вторые духи?» Инна села на диван и попыталась успокоиться: «Может быть, маме? Она собиралась к нам в гости восьмого». Но её любимый Толик прекрасно знал, какие духи любит тёща. О том, что у мужа появилась любовница – а кому же ещё можно дарить такие подарки! – она боялась даже подумать. Однако, эта мысль казалась ей всё более реальной и убедительной. Сердце колотилось со страшной силой, слёзы капали на газету, в голове молотом стучало: «Любовница! У него есть любовница! И как он только посмел купить ей и мне одинаковые подарки!»

Женщина долго сидела неподвижно, глядя на свою находку. Наконец, она встала и решительным шагом направилась в спальню: «Ну, ладно! Получит она у меня духи!» Через несколько минут Инна вернулась с двумя флаконами. Один был пустой, из-под закончившихся недавно духов «Может быть», второй – начатый недавно одеколон «Шипр», которым её муж пользовался для протирки каких-то деталей. Ножом она аккуратно вскрыла целлофановую упаковку, достала духи и с помощью сломанной спички перелила их в пустой флакон. Затем таким же способом налила в освободившийся флакончик из-под Nina Ricсi одеколон, вложила в коробку, запечатала целлофан, завернула обе коробки в газету, положила на место и вставила доску. Абсолютно довольная результатом, даже напевая что-то, отнесла в спальню «францию» в польском пузырьке и поставила на тумбочку. «Если повезёт, восьмого у меня будет в два раза больше Nina Ricсi!», – произнесла со вздохом и отправилась в магазин.

Вечером Инна встретила мужа спокойно, с улыбкой. Но, подставляя щёку для поцелуя, принюхалась – нет ли чужого запаха? Нет, Толик благоухал своим любимым Fahrenheit.

Все оставшиеся до праздника дни она прислушивалась к телефонным разговорам мужа, пристально наблюдала за его поведением, с особой тщательностью осматривала рубашки, выискивая доказательства своих подозрений, ежедневно после его ухода на работу проверяла – на месте ли свёрток.. Но свёрток лежал там же, звонки были от друзей, муж вёл себя обычно, следов от губной помады на рубашках не обнаруживалось, да и ночами ей не приходилось скучать.

Женский праздник для Инны начался рано утром. Толик разбудил жену нежным поцелуем и с гордостью преподнёс жёлтую коробочку, которая тотчас же, с нарочито выраженным восторгом, была Инной распечатана. В подаренном ей флаконе оказались духи! «Если завтра второй коробки не будет на месте, значит, есть любовница!» Однако и на следующий день, и через день, и через неделю вторые «духи» по-прежнему находились в недрах пианино. А Инна по-прежнему принюхивалась, присматривалась, прислушивалась…

Через две недели у Инны был день рождения. С раннего утра она хлопотала у плиты, жарила, резала, смешивала, украшала, накрывала стол в ожидании гостей. Муж пришёл с работы раньше обычного – удалось в честь дня рождения жены договориться с начальством. С порога – вручил букет гвоздик, прошёл в комнату и через минуту вышел, держа в руке…жёлтую коробочку Nina Ricсi: «Вот, поздравляю! Ходи душистой!» – улыбнулся. Инна настолько растерялась, что не знала что и сказать: «А-а.. ты же недавно.. уже дарил мне такие… » – «Ну так пусть будут! Про запас. Ты же знаешь, у меня нет времени по магазинам бегать, в очередях стоять. А тут нам на работу принесли несколько коробок, вот я и взял сразу две.. », – начал было объяснять Толик, но в этот момент Инна повисла у него на шее и заплакала: «Как же я тебя люблю!»

Шуба

– И-ир? Привет. Шубу продаю. Норка, не дорого. Наш размер. Тебе не предлагаю, знаю – не разбогатела ещё. Может быть, спросишь там у себя на работе? Ты в доле.

Ленка в свойственной ей телеграфно-деловой манере вывалила информацию и, казалось, даже не ждала ответа.

– Лен, какая шуба?! Весна через месяц! И вообще, я ещё сплю. Давай попозже.

Ирина шмякнула трубку городского телефона на тумбочку и, завернувшись поудобнее в одеяло, отвернулась к стенке и закрыла глаза. «Чёрт, будильник ещё не прозвонил, а ей не спится!» – подумала с раздражением. Поняв, что заснуть уже не получится, встала и, накинув тёплый махровый халат, с полузакрытыми глазами поплелась на кухню. Включила чайник, телевизор, компьютер, поставила на зарядку мобильник и пошла в ванную…

С Леной они познакомились случайно. Ветеринарша, лечившая на дому Ирину собаку, предложила однажды съездить к её давней знакомой, которая регулярно возила и продавала одежду из Европы. Тогда, после глобального исчезновения «комиссионок» в годы перестройки, только начали появляться магазинчики «Second Hand», заваленные в основном второсортными товарами из Польши. Поэтому место, где продавались вещи, привезённые из Швеции, Англии и Германии, которые, к тому же, можно было рассмотреть и померить в домашней обстановке – не спеша, с чувством, с кайфом покрутиться перед огромным зеркалом, а потом на кухне с удовольствием попить чай-кофе, а иногда и кое-что покрепче, конечно же, притягивало огромное количество желающих. Да и цены там были вполне щадящие. Но главное, что привлекало покупательниц, а это, конечно же, были женщины разных возрастов и комплекций, так это – хозяйка дома, Лена – общительная, гостеприимная хохотушка, принимавшая живейшее участие в этом примерочном ажиотаже. Обладая завидной интуицией и умением оценить не только размер кошелька и социальный статус любительниц эксклюзивной одежды, но и их человеческие качества, она постепенно оставила в списке своих «постоянных покупательниц» человек двадцать, но одновременно собирала в своей небольшой квартирке не более пяти женщин. Так и общаться проще, и советами друг друга не замучают, из-за размера не повздорят, да и за кухонным столом разместиться смогут. Лена по специальности была дизайнером одежды, когда-то работала в ателье, шила на заказ навороченные модели, но потом решила, что пора открывать своё дело. «Челночила», как многие в то время, сдавала на реализацию польский трикотаж. Зарабатывала. Но вскоре клетчатые «сумки-нищенки» настолько надоели, что она решила нанять на работу людей, которые бы ездили в Европу и привозили ей прямо домой одежду, купленную там на распродажах. Все товары были отличного качества, аккуратно уложены в коробки или мешки, и, что особенно ценно – ещё не вышли из моды. Так что купить недорогую, модную вещь, пусть даже на один сезон, позволить себе могли почти все её клиентки. Некоторым, давнишним знакомым, она иногда давала рассрочку. Единственно, что не разрешала – менять вещи или возвращать.

Лену любили все. К ней ехали как на праздник. С ней можно было просто поговорить – обсудить что-то, пожаловаться на жизнь, на мужа. А поводом и «провокатором» подобных жалоб был Вася, с которым Лена жила вот уже несколько лет и всё никак не решалась зарегистрировать брак. Вася вызывал восхищение и зависть всех женщин, кто хоть раз побывал в их доме. Имя Васи, упоминалось в разговорах всякий раз, с трепетом в голосе, когда речь заходила о «козлах-мужьях» и когда надо было сравнить или сделать вывод – «Это ж не твой Вася!». Ленка кокетливо хихикала, говорила, что «это он только при вас такой, на самом деле такой же лодырь и неряха, как и все мужики; зарабатывает мало, то телевизор часами смотрит, то с компьютером в преферанс играет, и вообще – толку от него никакого!». Но все-то видели совсем другого Васю! Васю, который встречал каждую пришедшую женщину с улыбкой, Васю, который называл Лену только «Леночкой» и «Ленусиком», Васю, спрашивающего каждую даму, даже ту, которую он видел в первый раз, что ей приготовить – кофе или чай? Крепкий? Сладкий? С лимоном? Вася бегал в магазин по нескольку раз за вечер, так как Лена могла, увлекшись тряпочными вопросами забыть, что дома нет то хлеба, то сахара. То посылала за шампанским, на радостях, если было куплено много товара и возбуждённые покупательницы никак не могли уйти, и, не переставая, обсуждали приобретённые обновки, советовались – что и с чем лучше носить. Вася реагировал на любую прихоть, любой каприз «любимого Ленусика». Ленкины подружки и клиентки призывали Васю, когда нужно было померить мужской свитер пятидесятого размера: его просили повернуться, поднять руки, похлопывали по накачанной спине и удовлетворённо улыбались, представляя в этом свитере кто сына, кто брата, кто – мужа. И были уверены, что свитер этот будет сидеть на них так же ладно и складно.

Однажды Ирина заехала к Лене покопаться в очередной порции товара и с удивлением обнаружила на комоде свадебную фотографию в красивой рамке. Ленка в шикарном кремовом платье с длинными, широкими гофрированными рукавами выглядела как райская птица! Копна рыжих вьющихся волос была украшена белой розой. (Она вообще обожала розы – её гордостью была розовая аллея на даче из ста двадцати кустов. И все эти кусты покупал, перевозил, подрезал и поливал Вася.) На фото Вася в строгом чёрном костюме выглядел таким счастливым, каким может выглядеть только любящий и любимый человек. И, глядя на эту пару, хотелось улыбаться и верить в то, что такими они будут всегда.

– Ле-на! Поздравляю! Как здорово! Я так рада за вас! – Ирина аж запрыгала на месте. – С меня подарок!

– Ну да, спасибо. Вот, решилась через восемь лет, – немного смутившись сказала Ленка. – Да не надо подарков, всё у нас есть. А сувенирами только квартиру захламлять, и так тесно. Если деньги лишние есть – себе лучше что-нибудь купи…

… Ирина наслаждалась, стоя под струйками тёплого душа, и размышляла о том, что же заставило Лену позвонить ей в такую рань, и почему она заговорила о шубе. «Халат, кстати, тоже от неё. Спасибо, что уговорила купить тогда, а то я всё сомневалась – велик, не велик? Не велик! Тепло и уютно», – сама с собой разговаривая, заварила кофе и потянулась к телефону.

– Лен, я проснулась. Что ты там про шубу говорила? Почему продаёшь?

Ленка молчала.

– Эй, ты слышишь меня?

– Ириш, ты помнишь, Вася говорил мне, какая я красивая в этой шубе? Как он радовался, когда я её купила!… Теперь я не могу на неё смотреть. Мне больше никто не скажет, какая я… красивая… в этой шубе… Вася умер…

Сладчайший

Митя Сладких был в 80-е годы весьма известной личностью среди московских ресторанных музыкантов. Приехал в столицу из небольшого украинского городка, и каким-то непостижимым для многих образом довольно скоро попал на одну из самых в то время денежных работ – устроился музыкантом в ресторан. И в скором времени слава о «новом» гитаристе распространилась по всей Москве. Его наперебой приглашали не только руководители музыкальных коллективов, но и сами директора ресторанов не считали для себя зазорным предложить ему работу.

Музыкант-самоучка, не зная даже нотной грамоты, он с детства по слуху подбирал на полуразбитой гитаре, обклеенной переводными картинками с изображением красавиц, аккорды – да и какие там могли быть особенно сложные аккорды в «подъездных» песнях? – все в ми миноре, плюс «барре» в левой руке, «восьмёрка», «бой» или «переборы» – в правой. Среди местных пацанов Митя пользовался особым уважением, а для девчонок парень с гитарой был поводом для разборок и ревности.