Спасти диплом, угнать дракона

– Лечись лучше давай. – Я покачала головой.

– Я и так лечусь. Через час обещают выпустить, и я к тебе заеду.

– Договорились, – согласилась я.

Алекс тут же отключилась. Ну, где у подруги один час, там и два, а то и три. Значит, я успею еще написать доклад по стехиометрическим матрицам магически насыщенных октомеров.

Но когда солнце уже опускалось за горизонт, а моя уставшая голова – к столешнице, я запоздало вспомнила, что и два, и три часа давно миновали, а Алекс так и не пришла.

Я бросила взгляд на циферблат хроносов. Стрелки показывали такое время, когда «доброй ночи» говорить вроде бы еще рано, а «добрый вечер» – слегка поздно. Подруга явно не торопилась. В отличие от моего чувства голода, которое один знакомый (тот самый специалист по витиеватым ругательствам альвов) величал поэтически «неразделенной любовью к еде».

Увы, я возвышенным слогом не страдала. Зато точно знала: если не перекушу, буду хотеть есть до тех пор, пока не захочу жрать. Положив кристалл связи в карман, я отправилась на кухню, по пути заглянув в комнату к альву. Тот все еще беззастенчиво дрых. Интересно, он точно альв, а не каменный тролль? Ведь именно они славились тем, что могли проспать всю зиму в своих пещерах. Аккуратно притворив дверь, я спустилась по лестнице.

На кухне было чисто и вкусно пахло. А в холодильном шкафу и вовсе обнаружился торт. Самый настоящий, свежий, со взбитыми сливками, украшенный клубникой и мятой. А главное, кем-то уже надрезанный – не хватало ровно четверти.

А где четверть, там и половина, решила я.

В кармане завибрировал кристалл. Меня жаждала видеть Алекс.

– Прости! – правильно начала разговор она.

Впрочем, Алекс всегда придерживалась принципа, что чем больше извинений, тем они менее убедительны, поэтому ограничилась одним словом.

– Что на этот раз? – со вздохом спросила я.

– Я сейчас приеду и заберу его, – обреченно простонала Алекс тоном смертельно больного и не преминула пожаловаться: – Эти лекари хуже гробовщиков! Потому что последние мучают тебя единожды, а вот врачеватели, особенно хорошие, не успокоятся, пока не долечат тебя до последней медьки.

– Тебя только сейчас отпустили? – удивилась я.

– Ну да. Сначала челюсть вправляли, потом отек снимали, потом тон кожи выравнивали и пичкали витаминными эликсирами. А между делом адвокат, которого нанял папа, чтобы разобраться, выспрашивал все подробности. Нари, я сейчас мечтаю стать трупом.

– Если умрешь, то билеты на все игры сезона тебе будут не нужны и я смогу их выгодно перепродать, – радостно объявила я.

Ведь известно: подставить жилетку для слез может и приятель, а вот встряхнуть, чтобы ты не раскисал, – только настоящий друг.

– Нари, я тебя обожаю настолько, что готова убить, – фыркнула Алекс, приободряясь. – Даже не надейся на продажу билетов. Я их добыла в честном бою.

– С кем воевала-то? Ты сказала, что та девица из аристократок… – вспомнила я утренний разговор.

– Нет, не из них. Просто у ее отца тугой кошелек, а у нее самой – диплом боевого мага, – скривилась Алекс. – Она меня хуком приложила. Хотела, правда, еще и пульсаром… Но не смогла. И знаешь, я ее понимаю: воевать, когда ты потерял сознание, проблематично.

– Тетрахлорат сонного эфира? – профессионально уточнила я.

– Как догадалась? – ревниво прищурилась подруга.

– Он удобен в использовании, действует точечно и разрешен для применения. Таких мгновенно усыпляющих эликсиров немного.

– Нари, вот не знала бы, что ты все контрольные у меня списываешь и при этом всегда умудряешься так напортачить, что через раз неуды хватаешь, то подумала бы, что ты на красный диплом идешь.

– Я и синему была бы рада, – буркнула я, уходя от неприятной темы.

Еще бы: я столько лет тщательно создавала себе репутацию адептки, знания которой балансируют между «хорошо» и «удовлетворительно», носила кольцо, приглушающее уровень дара. И все для того, чтобы никто не узнал во мне дочь моей матери.

Надо же мне было в Гранях Реальности, или в просторечии – зазеркалье, поймать луч. Нет чтобы пламя, воду, камень или ветер. Да я даже на росток или пятиконечную звезду демонолога была согласна. Но… увы.

В семнадцать лет, как и любой нулевик, я ощутила внутри себя пустоту. Это лишь в сказках дар у мага присутствовал с рождения и рос вместе с ним. В реальности все было проще и сложнее одновременно.

Были те, кто мог принять в себя магию, перестроить ее.

А были те, кто не мог. И таких – большинство. Не у всех пробуждалась способность шагнуть в мир Граней. И не каждый из ушедших возвращался.

Обычно лет в пятнадцать – двадцать пробуждался зов. Будущие маги чувствовали, что внутри их растет пустота, которую нужно непременно заполнить. И тогда они отправлялись к Вратам Избранных. Такие стояли в каждом крупном городе рядом с магической академией. А в мелкие бритали Врата привозили раз в год на пару недель.

Хорошо запомнила, как в день обретения дара стояла перед Вратами. Они напоминали мне зеркало в оправе. Поверхность его шла рябью, как озерная вода в ветреный день. Я видела лишь свое отражение на фоне мрачной синевы. А потом протянула руку, коснулась поверхности, и тело будто прошила молния. Зов стал таким сильным, что я не смогла сопротивляться и шагнула за Грань.

Говорят, раньше специальных зеркал не было и будущие маги искали точки разлома реальностей – нашей, повседневной и мира Граней – интуитивно. Шли, как лунатики, на зов. Сейчас же появились зеркала. Стало проще, но суть осталась неизменной.

Человек, способный принять дар, оказывался в другом месте. Там, где не было времени, а пространство порою сворачивалось чуть ли не сферой. Земля вполне могла начать подниматься, словно гигантская волна, закручиваясь на гребне и нависая над твоей головой, будто небо. Все вокруг могло пойти трещинами, словно стекло. И в каждом его осколке окружающая реальность преломлялась под немыслимыми углами.

Ища свой дар, тот, к которому меня тянуло больше остальных, я тоже попала в такой «осколок». Мостовая прямо подо мной треснула, и я полетела вниз с немыслимой высоты. Меня едва не размозжило о камни, но мир Граней совершил очередной кульбит. Мое тело подкинуло, как пушинку, перевернув в воздухе несколько раз, и реальность опять треснула. Я выпала из неба на мостовую.

Приложилась щекой к холодному гладкому камню, пахнущему отчего-то тиной, и увидела, как напротив меня всего в паре дюймов над брусчаткой завис светящийся синим маховик с вращающимися вокруг него кольцами – дар артефактора, дающий власть над металлом и камнем. Его носитель умер давно, душа отлетела в нижний мир, а дар остался здесь, ища нового хозяина. Не дух, не элементаль, но чистая сила. Только со своим особым характером.

Почему я не протянула руку за ним – сама не знаю. Таращилась долго. Даже не дышала. А потом моргнула, и маховик исчез.

Я поднялась с мостовой, на которой лежала, и побрела вперед. Точно знала: меня ждет что-то другое. Сколько шла? Не знаю. Но в одном из парящих осколков увидела пустыню. Меня потянуло к ней как магнитом. Не раздумывая, я прыгнула в новую реальность, обдавшую обжигающим жаром.

Там, среди барханов и песков, поющих свои странные неторопливые песни, я и увидела его – луч, бивший из земли прямо в небо. На него было больно смотреть. Но все же я подошла и протянула руку. И почувствовала, как пустота, которая была внутри меня, стремительно заполняется.

Сила бежала по рукам, по телу, разносилась с током крови, ею был наполнен каждый вдох легких. Я сама была силой. А сила – мной.

Свет – белый, беспощадный, выжигающий – затопил все вокруг, и я потеряла сознание. А когда очнулась – пустыня исчезла. Вместо нее была улица. Ровная, залитая ярким солнцем. Кадки с цветами стояли по краям, и пахло началом лета.

Поднявшись, я побрела вперед и вскоре вышла к Вратам. А перешагнув их, оказалась наконец-то в нашем мире.

Проводник, который отвечал за отправку и прием магов, сверившись с хроносами, сказал, что я была в мире Граней всего несколько секунд.

– Символ, – сурово спросил другой маг, в тот день тоже дежуривший у Врат.

– Л-луч, – чуть запинаясь, ответила я.

– Хорошо, через год ждем на факультете алхимиков, – последовал вердикт, и мне протянули браслет и кошель монет.

Первое – метка. Напоминание. Обязанность. Второе – годовое содержание.

Империя ценила своих магов. Даже если те себя – не очень. На то, чтобы чародей полностью слился со своим даром и освоился, давался год. Двенадцать месяцев, которые теоретически оплачивала казна, а по факту чаще всего университет.

И лишь потом обретших силу ждали вступительный экзамен и зачисление. Для тех, кто не сумел сжиться с даром или сдать экзамен, была предусмотрена процедура весьма болезненная – запечатывание. Дикие маги, которые не могли справиться со своей силой, казне обходились слишком дорого. Ведь зверские фантомные боли и искалеченное тело одного – это сущая ерунда по сравнению с сожженным дотла кварталом, когда огненный маг не справился со стихией.