Магометрия. Институт благородных чародеек

– Скажи, а в этом мире всегда репутация выше жизни?

– Нет, – озадаченно ответил мой бестелесный спутник, – но понимаешь, смерти, в том числе и насильственные, в подобных заведениях хоть и редки, но бывали: устранение соперницы, несчастная любовь и прочее. Обычно руководство стремится их замять. А вот что касается мужчины, я имею в виду не уродцев-леприконов, или гоблинов, или низших слуг, а сильных, самцовых… появление преподавателя в исключительно женском заведении, где взращивают столь специфический товар, – случай беспрецедентный. Это все равно что в женский монастырь инкуба пустить.

* * *

Утро началось непростительно рано с вопля:

– Узнаю, кто это сделал, прокляну и изничтожу! – иерихонской трубой верещала Камила.

Сонно прищурилась и попыталась сесть на кровати. Карамелька металась по дортуару в одной ночной сорочке. Привлекательно так металась. Я бы даже сказала, чуток эротично. Единственное, картину портили волосы. Они не развевались воздушными локонами. Нет. Они представляли собой монолит в лучших традициях железобетонного комбината, отливая на свету всеми оттенками детской неожиданности.

– Попробуй заклинание «шелковистый волос», – слабо посоветовал кто-то из институток – подпевал местной королевы.

– Да пыталась уже! Не берет. Знать бы еще, что за магию применили, – экс-блондинистая красавица зло сверкнула глазами, а потом, увидев демоницу, взревела: – Это все ты, я знаю, это ты подстроила!

– Докажи, – лениво потягиваясь, ответила длиннокосая. – Но то, что Дейминго на тебя сегодня и не взглянет, – это факт.

Рогатая довольно ухмыльнулась и демонстративно потянулась за расческой.

Я украдкой бросила взгляд на тень. Самодовольная световая клякса свернулась на полу клубочком.

– А ты знаешь, кто это сделал?

– Да, – прошептал тень, волчком крутанул на месте, разжигая мое любопытство, и прошелестел: – Я же говорил, что кицунэ мне вчера понравилась. Эта девочка умело стравила двух самых опасных соперниц, использовав обыкновенную акриловую краску. А вот Камила могла бы догадаться, что ее пикантная проблема не магического, а лакокрасочного плана.

– А почему не догадалась?

– Здешние обитательницы всю жизнь купались в магии, для них телефоны, солярии, Wi-Fi – это как костыли, которые нужны лишь людишкам. Они же, например, привыкли использовать заклинание зеркала, позволяющее не только связаться с абонентом, но и при необходимости тут же к нему переместиться, чистят одежду магией, вместо того чтобы постирать в машине, к тому же у многих дома были служанки из низших… Вот некоторые и оказываются беззащитны против беспощадного химпрома.

«Да уж, и в этом паноптикуме мне, если повезет, жить еще шесть лет. А если Лим маньяка найти не успеет, то и того меньше», – подумалось невесело.

Карамелька меж тем поняла, что сегодняшний бой проигран, и крыть ей нечем. Полагаю, от банального выдирания волос ее удерживало лишь одно: в схватке этой гламурки с демоницей я бы поставила на рогатую. Чисто из учета весовых категорий.

Топнув ногой в бессильной злобе, Камила убежала в умывальню, откуда донесся горестный плач в лучших традиция былинной Ярославны. Дортуар замер в предвкушении. Да, мы одевались. Причесывались, но умываться никто не шел. Ждали появления звезды. Долго. Наконец она вышла. С прямой спиной, гордо расправленными плечами и абсолютно лысым черепом.

Кто-то из институток художественно просвистел. До моего слуха долетел шепоток:

– Даже заклинание роста волос не поможет, тут, как минимум, сутки нужны…

Карамелька не плакала, нет, она неспешно подошла к своему шкафу и с невозмутимым видом начала доставать институтскую форму.

– Пойду умоюсь. Сегодня, возможно, мне выпадет шанс… – многозначительно протянула демоница и поплыла в направлении дортуара. За ней гуськом потянулись институтки.

«Старый вожак повержен, да здравствует новый вожак, – подумалось невольно. – Интересно, а я одна в курсе, что эти интриги институтского двора были напрасны и появления Лима сегодня не произойдет?»

После завтрака в столовой, на который Камила не пошла (и не многое потеряла – еда была в лучших традициях Англии: водянистая овсянка и чай), классная дама объявила об общем сборе в актовом зале через десять минут.

Когда все институтки уже заняли свои места и директриса Змеевна вползла на трибуну, дверь зала открылась и показалась Камила. Да как! Проплыла, словно чаровница гарема Осман-паши. Ее грациозные движения подчеркивались строгостью институтской формы, но самое главное – катташи, украшавшая голову Камилы. Эта милая бархатная шапочка расшитая белым бисером, с ажурным платком, который накидывался поверх нее, – образ татарской царицы удался на славу. И не знай, что Карамелька бритая под ноль, – ни за что не догадаешься. Как говорится: подлецу – все к лицу. Камила в образе восточной девы смотрелась органично, и главное, она умудрилась выделиться на фоне остальных.

При виде ее директриса поперхнулась.

– Госпожа де Компостелло, что значит ваш наряд? – только и смогла произнести Веретес вместо традиционных, как я полагаю, слов приветствия.

– Что я приняла мусульманство и моя новая религия не позволяет мне ходить с непокрытой головой.

Директриса мельком глянула на наручные часы, произнеся на тон ниже:

– О вашей новой религии поговорим после собрания, а сейчас потрудитесь занять свое место, и мы начнем.

В ходе спича мадам Веретес я узнала, что в этом году у нас в расписании появится внеплановый предмет (еще бы я плановые хоть примерно представляла), что институт принял приглашение кадетского корпуса и через две недели состоится кастинг (в устах директрисы именуемый «отбором достойнейших представительниц института») в группу «почетных гостий» лучшего военного магического училища, что институтка m-lе Энгер покинула стены данной alma mater и подалась в отшельницы (при этом известии закралось смутное сомнение, а не морг ли – скит этой мадемуазель-с, потому как очень уж своевременно и, главное, безвозвратно исчезла девица, в то время как труп некой барышни был недавно найден садовником).

По окончании монолога Змеевна объявила:

– А сейчас, дорогие мои воспитанницы, разрешите представить вам нового преподавателя, – по залу пронеслась волна шушуканья, и директриса была вынуждена повысить голос и повторить: – Да-да, я не оговорилась, вести предмет будет мужчина.

– Неужели сам Дейминго будет нас обучать… – экзальтированный шепоток заставил невольно усмехнуться в стиле «ага, щаз!».

Институтки замерли в ожидании. Рядом с директрисой полыхнул сноп света – и появился… Лим!

Дружный вздох благородных и не очень барышень был красноречивее всяких слов. В моей же голове мелькнула мысль: «Дейминго принял угрозу о женитьбе на опороченной институтке всерьез и решил упредить удар, заняв место этого кобелиссимо – Аарона?»

Сейчас, при нормальном дневном свете, демон мне показался даже красивым: статный, поджарый, сильный. Институтки же усиленно вели снайперскую стрельбу глазами на поражение. Дейминго скользнул по залу взглядом, на мгновение остановившись на Камиле. Та потупила взор с наигранной скромностью (или мне одной показалась эта ее игра дешевым кокетством?). Демон хмыкнул и перевел взгляд на меня. Всего мгновение мы смотрели друг другу глаза в глаза, а потом он обернулся к директрисе.

– Госпожа Веретес, я решил лично представить одного из своих хороших друзей, лучшего следопыта теневой стороны – Аарона Тейрия.

«Не иначе это фееричное появление инквизитора – перестраховка, чтобы Змеевна точно не отказала соглядатаю Дейминго в телепорте?» – шрапнелью пролетела в голове ехидная зараза-мысль.

При этих словах Лима на сцене появился еще один мужчина. «Самцовость», согласно определению теньки, из него так и перла: накачанное тело, которое не скрывал даже пиджак, искушающий взгляд, короткая косичка черных волос. Да, этот Аарон был как пламя, что завораживает, манит и опаляет. На его фоне Лим казался ледяным айсбергом, лишенным эмоций.

После того, как восторженные и разочарованные вздохи стихли, директриса объявила о том, что через полчаса начинаются первые занятия в этом учебном году, а посему всем институткам надлежит покинуть зал.

Что и говорить, уходили девицы медленно, накручивая локоны на пальцы и хихикая, переглядываясь и всячески пытаясь ненароком обратить на себя внимание. С учетом того, что институток было изрядно, процесс освобождения зала грозил затянуться надолго.