Черная ведьма в Академии драконов

Поначалу мы тренировались, создавая первичную, вторичную и третичную сети. Потом учились запускать ось, чтобы она накручивала на себя остаточные потоки и экранировала нас, защитников, от шлейфового излучения.

Когда Ромирэль убедился, что абсолютно все усвоили теорию, мы перешли к практике.

Толстяк Ронни выразительно размял пальцы. Я приготовилась. Сейчас атаковал он. Я должна была защищаться. Противник создал пульсар. Да не абы какой, а пятого уровня, воспользовавшись тем, что полуэльф отвернулся и нас не видит.

А ведь Ромирэль строго приказал: не выше третьего. Да, похоже, мой противник решил, пользуясь возможностью, размазать меня. Я уже мысленно приготовилась пробороздить копчиком маты, но, как ни странно, защита устояла. Лишь спин завертелся бешеным волчком, впитывая в себя излишки энергии.

Зато вымораживающий голос полуэльфа услышали все. Он не кричал и не использовал заклинание усиления звука, но военный опыт под половик не спрячешь.

– Адепт Роннин Мастус, кто дал вам право использовать заклинание пятого порядка?

Боров струхнул. Он-то надеялся, что его выходку не заметят. Откормленные розовые щеки дрогнули и начали стремительно бледнеть.

– Еще одно такое нарушение, и я буду вынужден доложить ректору о том, что вы, адепт, не можете контролировать свою силу. Желаете пройти проверку на стабильность?

Ронни затрясся. Я бы на его месте тоже струхнула. Конечно, говорят, что комиссия не ошибается, но даже если так… Когда совет магов должен решить, стабилен ли твой дар и не заблокировать ли его от греха подальше, – это, мягко говоря, не вдохновляет.

Преподаватель больше не сказал борову ни слова. Лишь бросил остальным притихшим адептам:

– Продолжаем.

Больше убийственных пульсаров в меня не летало, и я слегка расслабилась. А потом мы поменялись местами.

– Атакуем, – прозвучала команда.

Не стала создавать ни ледяных игл, ни фаерболов. Занятие уже близилось к концу, и я, лишь бы отвязаться, запустила в Ронни просто сырой силой.

Сырой. Не оформленной в матрицу заклинания. Вот только я не учла, что после обмена метами светлый дар во мне усилился. Я вкладывала всего три единицы магического потенциала. Но как они сумели превратиться в тридцать, причем за сотую долю мига, – ума не приложу. тем не менее в Ронни сейчас летел поток убийственной силы.

Волна чистой энергии смяла первый и второй контуры, как бумагу. В моем воспаленном мозгу мелькнула мысль: «Я его убила!»

Всегда выдержанный и спокойный полуэльф враз изменился в лице и с нечеловеческой скоростью в последнее мгновение метнул «штормовой вал» – мощнейшее заклинание, что сметает все на своем пути. Сложное в исполнении, требующее неимоверной выдержки, концентрации и жрущее чуть ли не сто единиц потенциала, оно имело одно неоспоримое преимущество: долетало до противника в кратчайший миг. Вот и сейчас матрица «вала», врезавшись в мой поток боковым тараном, сумела его сместить.

Ронни, побледнев, не нашел ничего лучше, как потерять сознание. Хотя… Когда рядом с тобой в каменной стене появляется основательная вмятина, это вполне себе повод изобразить, что «сил моих дамских на вас больше нет» и грохнуться без чувств.

Падал боров в оглушительном молчании вмиг замерших от шока адептов, а вот потом… Нет, Ромирэль не выругался, он просто употребил все средства языка с целью более точного выражения своих эмоций.

После его пламенной короткой речи, суть которой сводилась к тому, что адептка Блеквуд слегка не в себе, тишина вокруг стала прямо-таки гробовой. Я даже прониклась… Представила собственную могилку, припорошенную первым снегом… А потом до меня дошло: непогрешимый, всегда сдержанный Ромирэль впервые на моей памяти вышел из себя. Да как. Сейчас взглядом полуэльфа можно было не просто убивать, а препарировать заживо.

– Занятие окончено. Адептка Блеквуд, за мной!

После такого категоричного заявления мне не оставалось ничего иного, как последовать за преподавателем. Мысленно я уже прикидывала, лапшу какой длины нужно намотать на его уши, когда магистр вдруг остановился и махнул рукой на дверь своего кабинета.

Небольшая комната с единственным окном, выходившим на хозяйственные постройки, в которой каким-то чудом умещались стол, шкаф и пара стульев, – вот то место, где последние полгода магистр Ромирэль работал над теоретическими выкладками своей диссертации.

Мягко говоря – скромно.

Ромирэль, указав мне на один из стульев, сам сел на второй. Между нами оказалась поверхность стола, и я почувствовала себя как на экзамене.

Мысленно помянула демонов сотого круга бездны и открыла рот для вполне сносной лжи о тонизирующем эликсире, которого перебрала. Ну да, это была та еще дурманящая гадость, и магам ее вроде как принимать запрещалось, но… Лучше быть слегка опороченной адепткой, чем честной разоблаченной черной ведьмой.

Я набрала побольше воздуха в грудь, дабы озвучит свою ложь, но полуэльф выстрелил в меня, словно из арбалета, одной короткой фразой:

– У вас вчера случилась полная инициация?

Я подавилась вдохом. Ну нельзя же так! А как же деликатность, приватность и прочие атавизмы мужского благородства?

Сглотнула и залилась румянцем. Так. На всякий случай. Последний жутко не хотел проявляться на щеках, пришлось прогнать галопом в воображении самые пикантные сцены, припудрив их разгулявшейся ведьмовской фантазией.

Словесно я не спешила ни подтверждать, ни опровергать предположение магистра. Полуэльф продолжил:

– Не надо так смущаться, в этом нет ничего постыдного. Да, способ не самый целомудренный, и у магесс шансы в подобном случае повысить свой уровень не столь велики… Именно поэтому рекомендуется не провоцировать инициацию, а дождаться, пока мета созреет сама. Но в вашем случае, Блеквуд, я вижу весьма впечатляющий результат. На сырой силе и такой поток… Думаю, измеритель потенциала покажет, что дар не ниже шестого уровня…

Я кусала губы. Вроде как для смущения. А на деле – чтобы скрыть истинные эмоции.

Инициация – процесс полного слияния меты с телом хозяина – происходил по-разному. Первый вариант – это «созревание», как метко выразился полуэльф. Когда ничто и никто извне не влияет на хозяина. Второй – шоковый, под действием нервных потрясений. И третий – при полном соприкосновении аур. Причем одна должна быть обязательно уже инициированного сильного мага. Именно его аура встряхивает еще не до конца сформированную ауру юного мага и либо заставляет мету инициироваться, либо просто подавляет ее. Второе – чаще. Особенно с магичками.

Поэтому совет чародеев ныне даже рассматривал закон о наказании за «растление» юных магов сильными, уже давно инициированными.

Я лишь усмехнулась про себя: светлые моралисты.

Все же мне не понять их логики. Белые чародеи вещали о целомудрии и совращении, при этом закрывая глаза, когда еще не инициированные адепты посещали увеселительные дома, а адептки делали аборты. Это считалось целомудрием. Потому что неинициированные спали с простыми, лишенными дара. Ну или же с такими же, как они сами, не вошедшими в полную силу…

Пока полуэльф говорил, я прикинула, чем мне может грозить его заблуждение. С одной стороны, имелся неоспоримый плюс: не нужно лгать и изворачиваться. И даже нагоняя я, кажется, не получу… Но с другой – мету через месяц придется вернуть, и как я объясню, что дар у меня вновь скатился до единицы?

В общем, я поняла, что каяться в употреблении запрещенного эликсира все же придется. Хорошо еще ни слова в подтверждение теории полуэльфа не сказала. А мой румянец смущения, который Ромирэль принял за утвердительный ответ на свой вопрос… Так жарко в комнате очень, а я с испугу и вообще… Может, мне стыдно, что я в Ронни промазала!

– Блеквуд, а вы знаете, что в команде турнира Четырех стихий должно быть шесть игроков, из которых минимум две адептки? – ни с того ни с сего вопросил полуэльф.

– Нет, – прищурилась я, кажется, сообразив, куда он клонит.

– Уже да, – магистр оказался категоричен.

Побарабанив пальцами по столешнице, этот ушлый тип (а ведь строил из себя такого благородного!) добавил:

– Я, конечно, не одобряю выбранного вами способа, но это мое личное мнение. Пока же я вижу перед собой предприимчивую, амбициозную и рисковую особу. А именно такие мне как тренеру в команде и нужны.

– А если я не захочу столь почетной участи, как отбивная на арене турнира?

Я не утверждала, скорее осторожно прощупывала почву. Увы, улизнуть не удалось.

– Тогда я вынужден буду подать рапорт о случившемся. Думаю, ректор не упустит возможности протащить вас через комиссию и исключить. Я слышал, он не очень доволен тем, что пришлось вас зачислить.

– Шантаж? – уже без обиняков спросила я.

– Я всего лишь честно открыл перед вами свои карты, – усмехнулся полуэльф.

Вот тут я поверила, что передо мной военный, служивший в приграничье. В хищной усмешке Ромирэля не было сейчас ничего возвышенного и рыцарского. Передо мной сидел стратег и тактик, добивающийся победы любым способом. Впервые закралась мысль: а так ли благородно-безземелен этот полукровка? И миф о том, что он оказался отмечен лишь пурпурной лентой, покрылся слоем пыли.