Неприятности по алгоритму

– Признаться, за всю свою долгую военную карьеру я впервые вижу пилота, окончившего училище и зачисленного в качестве офицера младшего состава. И помимо прочего, извините, но вы… э-э… девушка.

Это весьма ценное замечание я выдержала стоически: смотрела прямо, не опуская взгляда и выпячивая тот самый признак, что отличал меня от мужчин. Капитан задержал взгляд на моей груди и едва заметно покачал головой. Да, я прекрасно понимаю, кем, а вернее чем, для него являюсь. Проблемой. На борту женщин раз, два и обчелся. Причем большинство – обслуживающий персонал. А тут я.

Но капитан мужественно сдержал свои эмоции и продолжил, будто бы рассуждая вслух:

– Стажер Ли, я ни словом не совру, если скажу, что ваше появление здесь и в таком статусе – случай уникальный… Хотя до этого выпускники училищ и в гонках не побеждали. Читал ваше досье, впечатляет. Отличная память, неплохие навыки пилотирования и физическая подготовка, три прижившихся порта. Разрешите полюбопытствовать, какие? Этого в данных не указано.

– Один – универсальный, второй рассчитан на суда большой тяги гражданской космической авиации, третий – для сверхскоростных, – отрапортовала я, постаравшись, чтобы голос не выдал волнения.

– Однако, – хмыкнул капитан. – Не буду пока спрашивать, кто и когда решился имплантировать вам такое. Меня волнует другой вопрос. Знаете ли вы, что женщины в космофлоте занимают должности навигаторов, механиков или рядовых пилотов, но никогда не допускались до пилотирования целым кораблем? Им может управлять только выпускник академии, а туда прекрасный пол не берут. Вы же назначены на должность помощника младшего пилота линкора. По факту – будете допущены до управления. Вы осознаете, что это означает?

– В полной мере, – выдала краткий ответ, как и положено по уставу.

Капитан Рутгард устало вздохнул. Он, как и я, понимал, что положение, мягко говоря, препаршивое. Необстрелянная выпускница училища на месте (пусть и временно), которое мечтают занять уже немало послужившие выпускники академий. Да меня скопом возненавидит весь офицерский состав линкора! Но это еще полбеды. Хуже, что я девушка, а это уже грозит массовым когнитивным диссонансом, или говоря проще – наверняка попробуют затащить в койку, вместо того чтобы относиться ко мне как к сослуживцу.

Махнув совсем уж не по-капитански рукой, Рутгард перешел на дружеский тон:

– Тэри Ли – это ведь и твои позывные, и сокращенное имя?

Я утвердительно кивнула.

– А то Тэриадора Лирой – слишком тяжеловесно. – Рутгард примирительно улыбнулся, пытаясь хоть так сгладить неловкость, и все же озвучил очевидное: – В общем, офицерский состав заранее будет настроен против тебя, тем более что вместе с тобой стажировку проходит один из лучших выпускников Академии Бореа. Но я не отношусь к этому большинству. Считаю, что пол – не главный фактор для хорошей службы. – И совсем уж не по-командирски, с плутовской усмешкой добавил: – К тому же кто еще из капитанов может похвастаться наличием в экипаже пилота с тремя джей-ти-портами?

Резкий стук в дверь (ходовая была одним из немногих помещений корабля, где сохранился этот архаизм) заставил капитана вмиг стать собранным, серьезным и отстраненным. Он даже отошел от меня на шаг, скомандовав: «Войдите».

А когда дверь открылась и я увидела визитера, то поняла, что стажировка будет еще веселее, чем можно было предположить в самых смелых фантазиях. На пороге стоял Браен Дранго собственной персоной.

– Капитан Рутгарт, кадет Браен Дранго для прохождения стажировки прибыл! – Хорошо поставленный голос под конец звучал уже не так бодро. Глаза блондина сощуривались по мере того, как он рассматривал меня.

– Тэри Ли, – капитан кивнул в мою сторону, представляя вошедшему, – так же, как и вы, прибыла стажироваться. На эти два месяца вы оба – помощники младшего пилота линкора.

– Мы знакомы, – процедил красавчик.

– Тогда прошу в кают-компанию, представлю вас обоих остальным офицерам.

Подав нам пример, капитан первым вышел из рубки.

– Тэри Ли, – следуя за мной, наклонился и прошипел у самого уха Браен, – признаться, короткое платье и имя идут тебе гораздо больше комбинезона кадета училища и берцев.

Его тон и слова заставили меня напрячься.

После знакомства со старшим командным составом линкора остался неприятный осадок. Зрелые офицеры просто недовольно похмыкали. А вот один из молодых лейтенантов меня основательно разозлил. После того как ушел капитан, этот хмырь высокомерно заявил, что выскочки из училища совсем обнаглели и не видать бы мне этого места, не поработай я другим в горизонтальном положении. Его никто не поддержал, но и не одернул. Я уже собиралась ответить язвительностью (хотя кулаки так и чесались заменить междометия чем-то посущественнее), когда вмешался Браен. Этот недогонщик заявил, что он таки имел удовольствие оценить мои горизонтальные умения.

На лицах всех присутствующих появилось заинтересованное выражение. Что уж скрывать, и я не стала исключением. Мне было любопытно: когда это я успела-то? Браен выдержал паузу и с ухмылкой закончил, дескать, то, как я на болиде проскочила на гонках у него под брюхом, лишив первого места, – удовольствие то еще.

Грянул хохот двух десятков глоток. Кто-то одобрительно похлопывал блондина по плечу, оценив скорее удачный способ замять конфликт и осадить выскочку из училища, нежели плоскую шутку.

Меня же раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, Браен – та еще зараза. С другой – он разрядил атмосферу и вроде как даже признал, что проиграл. Но тем не менее желание приласкать его чем-нибудь потяжелее по голове за сальность было превыше.

Мысленно плюнув, я развернулась и направилась прочь. Нужно еще разместиться в выделенной каюте и забрать со склада новую форму взамен кадетской.

Увы, сегодня явно не мой день. Об этом свидетельствовала печаль в глазах завскладом. Причина вселенской трагедии молодого русоволосого детины с непослушными вихрами оказалась банальной: ревизия. Ведь эта самая ревизия – она как теща: век бы ее не видеть, но ведь жена (в смысле начальство) загрызет, если время от времени с ней не встречаться. Уточнив мои размеры, парень взгрустнул еще сильнее.

– Ну и где я найду женскую форму младшего офицерского состава? – вопросила эта стоеросовая детинушка.

Печаль парня передалась и мне. Два месяца щеголять в комбезе, немногим уступающим по параметрам парашюту, – сомнительное счастье. Мне и мою-то старую форму из училища пришлось изрядно ушить. А ведь она была женская… Про ту, что хранилась на складе линкора, и говорить нечего.

Имелся еще вариант: взять форму рядового. Благо там есть женские комплекты. Но, опять же, нашивки… В итоге рыжий плюнул, выдал мне оба комплекта и предложил, отпоров лейтенантские метки, пришить их к рашгарду рядового.

Взяв обмундирование, удалилась в отведенную для меня каюту, где просидела до вечера, пришивая знаки различия к рашгарду.

За иглой меня и застал сигнал, ознаменовавший, что пора ужинать. Еще по прибытии на линкор я внимательно осмотрела трехмерную схему эвакуации. Поэтому сейчас найти столовую мне не составило труда.

Идя к раздаче, я чувствовала себя переспелой дородной девицей, шествующей к алтарю в платье с отчаянно шуршащим подолом, на которую устремлены сотни пар глаз. Завистливо перешептывающихся старых дев с успехом заменяли офицеры младшего состава. Кто постарше – разглядывали с откровенным любопытством. Для полноты картины не хватало только, чтобы они еще лузгали семечки и кивали в мою сторону.

Вот мужчины авторитетно утверждают, что мы, женщины, – сплетницы. Так вот: мужики нагло врут! Никто официально мое изображение на поляризационные экраны не вывешивал, а весь корабль уже в курсе, кто я и что я.

Жених, то бишь повар, встретил меня радостной улыбкой заправского маньяка, предложив на выбор мясо, овощное пюре или сублимированный плов, который предлагалось запить водой. Выбрав первое, направилась к столику, стараясь двигаться как можно более плавно и наивно надеясь, что если не буду издавать ни звука, меня могут и не заметить. Эти чаяния с треском провалились.

Утешало то, что выбранный мной столик был пуст. Но, как оказалось, ненадолго.

Не успела приступить к ужину, как ко мне подсел не кто иной, как этот Дранго, нестабильный атом ему в печенку!

– Какая необычная у тебя форма, – с хрипотцой протянул блондин, разглядывая нашивки на рашгарде с таким видом, будто пытался увидеть что-то сквозь ткань.

Куртка и штаны с эмблемой «Элколая» и лейтенантскими погонами сидели как влитые, значительно облегчая блондину задачу. Для воображения места оставалось немного. Меж тем Браен, словно в чем-то убедившись, продолжил:

– Тем интереснее мне сегодня вечером будет ее снять. На вечеринке ты обещала мне жаркую ночь, полную страсти… Припоминаешь? – Он хитро посмотрел на меня.

Против воли я залилась краской, успешно мимикрируя под алую столешницу. Ну да, я в тот приснопамятный вечер много чего говорила, лишь бы заманить его на сцену. Вот теперь красавчик возьмет реванш. Больше Браен не произнес ни слова, лишь многообещающе улыбался. А я давилась мясом под его ироничным взглядом.

Быстро расправилась с ужином и, не попрощавшись, направилась к себе.

Пулей влетев в каюту, сразу же бросилась сумке с вещами. В том, что дверная запорная система здесь не представляет серьезной проблемы, сомневаться не приходилось. Стальные створки могли еще сдержать оборону, но вот за блок управления я не ручаюсь. Один его поцарапанный корпус, к которому я приставляла свой браслет, чтобы войти, уже не внушал доверия.

Так что к ночному визиту следовало подготовиться заранее.

Роясь в вещах, возблагодарила Прит, чьи проповеди наподобие: «Пилот все-таки может иногда быть девушкой», – все же возымели успех. Одним из достижений лекторского искусства подруги на тему женственности стало появление у меня косметички. А было время, когда я искренне считала, что для красоты достаточно шампуня, мыла и зубной пасты.

Сейчас я искренне возрадовалась, что все-таки взяла с собой, помимо гигиен-минимума, еще несколько милых женскому сердцу «баночек красоты». Выудила со дна сумки косметичку и сразу же нашла его – депиляционный крем моментального действия.

Чем хорош этот выкидыш высокомолекулярного химпрома Вилерны, так это мгновенным эффектом. Все остальное в нем – недостатки. Среди оных особо выделяются: частая сыпь, покраснения, шелушения при первом (которое явно может стать и последним) использовании, отвратный запах и неприятный цвет. Благо цена бросовая, а аллергии на него у меня не наблюдалось.

Зафиксировав суперклеем весьма объемный тюбик над входом в каюту, набросила на него петлю из полиуретановой нити, второй конец которой привязала к одной из створок входа. Ловушка была уже опробована в свое время на старшекурсниках, решивших проучить малышню. Правда, в ранней версии состав был более щадящий: краска для волос вилернского же производства оказалась очень забористой. Она ни в какую не пожелала покидать шевелюры недопилотов. Минусом нашей малышовой затеи стал изгвазданный коридор, напоминающий минное поле. Пятна от краски виднелись везде: на полу, стенах, потолке, окнах, а некоторые даже сиротливо запрятались за зеркалом. Последовавший за этим месяц драинья полов на втором этаже училища запомнился нам с Прит надолго. Учтя ошибки предыдущего раза, я закрепила тюбик понадежнее.

Для верности разорвала еще нитку бус и щедро рассыпала маленькие горошины по каюте. После чего с чистой совестью, завернувшись в одеяло, легла спать под кровать.

Проснулась от виртуозных по исполнению матюгов, раздавшихся в тот момент, когда офицер вошел в каюту. Не успела я скомандовать «свет», как створки раскрылись еще раз. Неудачливый посетитель тут же поспешил покинуть столь нерадушно встретившее его помещение. Глянула на часы, уведомившие нас пятерых (а конкретно: меня и четыре стены) о том, что близится полночь.