Я дракон

Да никому в их рогатые головы и мысль не стукнула, что та, которую повелитель буквально на руках носил, осыпал подарками и милостями, которая скоро должна была стать их Повелительницей, задумала что-то эдакое.

– Я ведь тебя так любил…– почти простонал Главбес, – я бы всё к твоим ногам бросил!

Ведьма ухмыльнулась. Что, что, а любовные зелья она ещё в академии лучше всех варила!

Она всмотрелась в раскрасневшееся лицо повелителя. А вдруг…не может же он настолько пылать, если уже всё к ней погасло?…

Она, позвякивая цепью, как украшением, походкой от бедра, насколько позволяли кандалы, двинулась в сторону Главбеса.

Ведьма подошла максимально близко, не медля ни мгновения, прыгнула к нему на колени, и впилась в губы.

Глаза Главбеса полезли из орбит. Он настолько растерялся, что на короткое время остолбенел, и не заметил, куда метнулась рука ведьмы.

Ведьма за спиной оторопевшего правителя, протянула руку, схватила тяжелый графин, стоявший у него за троном. О! Она помнила все его привычки! Всё же тогда пришлось обхаживать не один день!

Треськ! Графин из лучшего горного хрусталя, мелкими искрами брызг разлетелся о рога Главбеса, ведьма мощным прыжком слетела с колен, и как могла в своих украшениях, попрыгала к выходу.

Интересно…на что она рассчитывала?!

Стража, почуяв возмущение начальства, всколыхнувшее всё вокруг, моментально возникла в дверях. Они ж никуда не уходили. Только за дверь вышли.

– Мда…– утирая мокрое лицо и шерсть на голове, протянул слегка обескураженный бес, – ты неисправима…Короче, так.

Никаких разбирательств не будет! Переходим к наказанию.

Бежать тебе за своей недостижимой мечтой, столько, сколько тебе Высшие на роду написали! И никогда не добежать!

Мановение руки, и ведьма оказывается в довольно большой, стеклянной клетке.

Прямо над ней сияет её же изображение. Настолько натуральное, что кажется, что это просто её близняшка.

– Поймаешь, помолодеешь, помолодеешь, сможешь опять попробовать завоевать мир! – явно издеваясь, проскандировал Главбес.

Ведьма, разглядев себя в изображении, молодую, прекрасную, точь в точь такую, как много, много, много лет назад, взвыла, подскочила. И побежала за медленно, медленно удаляющейся проекцией.

Все мысли, кроме той, что это надо поймать её покинули.

Она бежала, бежала, бежала, проекция не приближалась, не приближалась, не приближалась.

Времени, чтобы опустить глаза вниз и рассмотреть, что бежит она по беличьему колесу, у ведьмы не было.

У неё было время и желание догнать ту, что всегда оставалась на той стороне колеса.

Главбес потребовал чипсы и бутылочку чего-нибудь подходящего под них.

Наслаждаться зрелищем надо было с полной отдачей!

А рассказать Ягусе и её команде, что артефакт был сперт у него, и зачем ему такое вообще понадобилось, он ещё успеет!

Всё б так просто!

Главбесу надоело мельтешение в стеклянной клетке. Да, и вообще! У него и дела есть, не только всякими вредительницами любоваться!

Клетку переместили в камеру. Иллюзию отключили. И ведьма упала без сил на пол.

С трудом подняла голову, увидела лежанку, и даже не обратив внимания, на то, что в камеру внесли ужин, переползла на лежанку и вырубилась.

Страж только пожал плечами, и, оставив кашу и компот, вышел из камеры, надежно закрыв её на несколько замков.

Утром ведьма проснулась задолго до того, как ей должны были принести завтрак.

Посмотрела на отключенное колесо. Иллюзия тоже пока не светилась. Злобно усмехнулась. И полезла себе под юбку.

Хрипло, зловеще, но тихо хохотнула, вытаскивая из-под юбки странную булавку, на которой болтался какой-то пузырек. И ещё одну. Простую, с петелькой. Ласково, как на лучших друзей посмотрела на свои булавочки.

Раскрыла первую, с малюсеньким, очень, очень малюсеньким пузырьком. Сняла пузырек и капнула всё его невеликое содержимое себе на язык. Булавку застегнула где-то под горлом.

Страж зазвенел ключами. Открыл дверь, вошел с подносом, на котором стоял завтрак.

И застыл на пороге.

На лежанке, кокетливо оголив ножку, сидела ослепительная красавица. Просто ослепительная!

Плавным, текучим, хищным движением красотка в один шаг перетекла к неподвижно, с отвалившейся челюстью, стоящему стражу, и впилась ему в губы страстным поцелуем.

Страж был настолько деморализован, что не почувствовал укола чего-то острого в бок.

Ведьма перетащила стража поглубже в камеру, и тихо, тихо угрожающе хихикнув, вышла, крепко закрыв дверь. На то, чтобы запереть её на все запоры, она не стала тратить времени.

Порядочная домохозяйка, так захлопотавшаяся накануне, что забыла снять белье с веревки, только пожала плечами, обнаружив недостачу.

Кому могла понадобиться её совсем убитая, домашняя юбка и такая же блузка, она не смогла понять!

Ягуся, услышав звонок айяйяйфона, потянулась, сняла трубку, и чуть не выронила её из рук, настолько не похож на себя был голос Главбеса.

– Ягусенька, свет мой ясный, не вели казнить! Вели миловать! – за гранью настоящей истерики почти визжал повелитель котелков, – сбежала зараза! Я от радости, что поймали её, одежду забыл проверить!

– Да что ж ты так…– прошипела Баба Яга, на минутку ставшая такой, какой её рисуют страшные сказки, добавив несколько совершенно непечатных выражений.

– Мои уже её везде ищут! Я сам на поиск вышел! Но чую, одному не справиться!

Яга машинально пообещала помощь, и отключилась. Чтобы оповестить всех, кого положено, о возникшей у них проблеме. Серьезной, прямо скажем.

Витек с Мариной официально и заранее отпросились у родителей на дачу к друзьям на все выходные. Они решили увеличить временной промежуток, чтоб подольше побыть в мире настоящих родителей Вити.

И вы не думайте! Их земные родители всё проверили!

Но формулировки, типа, да, мы едем на дачу, были составлены так обтекаемо, что родители даже не поняли, что в это самое «мы» не входят их дети. То, что там нет инета и связи, их тоже предупредили.