Партизанка Лара

Куда от него убежать, куда кинуться?…

Девочка растерянно огляделась. Только сейчас она заметила, что чуть поодаль, на противоположной стороне улицы, толпится народ. Там были Фрося и Рая. И боком-боком – а вдруг и сюда нельзя, вдруг немец выстрелит! – Лара перешла улицу и приткнулась к ним.

Все смотрели на остановившуюся возле колодца немецкую машину. Ее окружили солдаты в куцых шинелях. Но посреди круга перед немецким офицером понуpo стоял человек в пиджаке.

Лара узнала его сразу: это был дядя Родион.

И сразу же девочка забыла, что дядя выгнал ее из дома.

Какие могут быть счеты, какие обиды, если человек у фашистов в плену!

– Забрали! – взвизгнула Лара. – Моего дядю забрали!..

Она хотела рвануться на помощь, но Раины пальцы вцепились в ее плечо.

– Куда! Кого пожалела, кого выручать собралась? Да он немцам, гадюка, продался. Он теперь староста у нас.

– Думает на колхозном добре разжиться! – откликнулся из толпы чей-то молодой гневный голос.

А другой голос, постарше, добавил:

– Чего хорошего ждать от человека, который выгнал из дома родную мать…

Дядя Родион вытянул шею, прислушиваясь.

Обернулся и немецкий офицер. Он заметил выступившую из толпы большеглазую кудрявую девочку.

Ее каштановые волосы отливали на солнце рыжинкой. Будто искорки вспыхивали на завитках.

– Карош! – показывая переводчику на Лару, сказал офицер. – Карош!.. Ком гер, медхен![4 - Подойди сюда, девочка! (нем.)]

Но девочка уже исчезла в толпе. Подружки втолкнули ее в калитку. И, прыгая, как коза по чужим огородам, Лара помчалась домой.

Она была такая бледная, что бабушка ахнула:

– Милок! Да на тебе лица нет…

– Бабушка, это правда: в деревне немцы. Я их сама видела. И он с ними – дядя Родион.

– Все знаю. – Бабушка заморгала и отвернулась к костру.

– А самый главный немец на меня пальцем тыкал. Он говорил: «Карош, карош…»