Лети, ведьма, лети!

Я отмокала в теплой воде, сдобренной пенами и ароматическими маслами, а Брайан мыл мне голову каким-то новым лекарственным шампунем, недавно выпущенным «Панацеей-Фарм».

– Брайан, я сейчас засну прямо в ванне.

– Нет, милая, поспишь ты позже. Мне еще надо всю тебя вымыть.

– Тебе не противно? Я же вся в синяках… Ох, Брайан!

– Что, милая? Ты так дернулась…

– Я просто подумала. Боже, не знаю, как и сказать тебе… В общем… А вдруг тот, кто меня бил, меня еще и изнасиловал? Я ведь ничегошеньки не помню!

– А ты сама… сама ничего не чувствуешь?

– Увы… Но знаешь, можно это определить. Есть такое заклинание.

– Нет, – решительно отрезал Брайан. – Определять мы ничего не будем.

– Почему?

– Подумай, каково мне? Какой-то подонок избил мою жену, возможно, изнасиловал, закопал в могилу живой – и я до сих пор не могу ему отомстить!

– Потри мне, пожалуйста, спинку… Только осторожно. А как бы ты хотел отомстить? Только не про ножовку. Про ножовку – это не вариант.

– Я бы не поленился прочесть ваши магические книги и наложил бы на него такое заклятие! Такое!!! Чтобы невозможно было избавиться всю жизнь. Ну а перед этим я бы его, конечно, оскопил…

– Ножовкой?

Брайан невесело усмехнулся:

– А хоть бы и ножовкой.

Брайан помог мне вымыться, закутал меня в огромное полотенце и вынес из ванной. Усадил на кровать, и я принялась вытираться, высушивая волосы ладонью вместо фена.

Брайан остановился возле шкафчика с баром:

– Будешь бренди?

– Тетя учует, что я пила, будет ныть.

– Ничего. Ты такой шок перенесла, чуточку бренди не помешает.

– Ну только если ты тоже со мной за компанию.

– Хорошо.

Брайан достал бокалы, плеснул в них действительно немного бренди, протянул мне:

– За твое возвращение, милая!

– За то, чтоб наши враги получили по заслугам!

Мы выпили. Бренди, вместо того чтобы взбодрить, оказал на меня прямо-таки снотворное воздействие. Я надела длинный пушистый халат с меховой оторочкой, попросила Брайана разбудить меня за час до ужина и провалилась в сон.

11

Слава богине Диане, сон мне приснился не ужасный, а смешной. Будто я – это не я, а писательница Надежда Первухина. И все вроде у меня хорошо, и романы пишутся, и даже премии литературные я получаю, а вот на тебе – проблемы с лишним весом появились. Ну работа же сидячая, малоподвижная. И вот снится мне, как сижу я, Надежда Первухина, на диете. Ем пророщенные зерна пшеницы, несоленый овес, соевый творог. В общем, всякую гадость, которую так рекламируют заморенные сторонники здорового образа жизни. Есть-то ем, да вот никак не худею. И снится мне, что я, Надежда Первухина, решаю от пищи вообще отказаться! И иду к врачу, чтоб меня от пищи закодировали. А врач мне и говорит…

– Юля, милая, пора вставать. Восемь вечера уже. Пора готовиться к торжественному ужину.

Я открыла глаза, увидела Брайана, и так мне хорошо сделалось! Слава богине Диане, что я не толстая писательница Надежда Первухина, а вполне стройная и спортивная ведьма Юля Ветрова! Все-таки правильно распоряжается нами судьба.

– Представляешь, Брайан, мне сон снился. Про писательницу Первухину. Смешно так! Кстати, она еще во дворце?

– Не знаю. Мы с ней не пересекались. Но если она во Дворце, ты ее сегодня за ужином и увидишь. Приглашены все более-менее высокопоставленные особы, даже преподаватели кафедр магической семиотики и семантики.

– Ого! Значит, надо прилично одеться.

Я встала с постели и подошла к шкафу. Раздвинула створки. Все мои выходные платья имели открытый верх. А с моими синяками такое не наденешь…

– Брайан, это ужасно! Мне идти не в чем.

– А ты надень вот это изумрудно-зеленое. Так тебе идет.

– Но у него декольте! А мое декольте покрыто синяками.

– А для этого у меня кое-что есть.

Брайан открыл еще одну створку шкафа, сунул руку куда-то в глубину полок и достал нечто… Нечто совершенно потрясающее!

– Брайан! – восхищенно пискнула я. – Что это?

– Боа из перьев фей, – сказал Брайан. – Ты же знаешь, когда они пересекают границы своего города и попадают в мир людей, крылья они сбрасывают, а перья оставляют. И из этих перьев потом делают вот такие боа. Ручная работа.

– Ох, но это же безумно дорого!

– Могу я немного потратиться на свою жену?

Я надела изумрудное платье, укутала шею и плечи в боа и показалась себе первой красавицей на свете. Брайан нежно поцеловал меня в затылок:

– Не перестаю восхищаться тобой. Юля, я так благодарен Сибилле Тейт за то, что она свела нас тогда на том званом обеде!

– А уж я-то как благодарна. Кстати, надо хоть позвонить Сибилле, узнать, как у нее дела. Она, по-моему, так и не вышла замуж. Может, стоит сосватать ей кого-нибудь из наших гномов? Уж гном-то явно не будет писать разгромных статей в адрес ее творчества!

Мы с мужем посмеялись, потом он надел фрак, я быстренько накрасилась, и мы пошли на ужин, даваемый в парадной столовой.

Парадная столовая сияла и искрилась светом свечей в золотых канделябрах, начищенными серебряными приборами, хрустальными бокалами, раритетным тончайшим фарфором. От букетов лилий на столах исходил легкий, пьянящий голову аромат.

Почти все уже были в сборе. Среди лиц, приглашенных к ужину, из знакомых я увидела Дарью и Рупрехта, свою тетю, гнома Тарталью, переодетого во фрак с гвоздикой в петлице, и писательницу Надежду Первухину. Писательница явно комплексовала от своего лишнего веса и мученически поглядывала то на стол, то на окружающих. Она, вероятно, не ела после шести вечера, а тут пришлось сделать послабление на банкет. Ох, нелегка писательская жизнь! Я поймала взгляд Надежды и должным образом ей откланялась.