Обретая нас

Ева

С самого выезда из города я была не в своей тарелке. Нервы натягивались с каждой минутой, с каждым километром, который оставался позади. Только одна мысль успокаивала и заставляла держать себя в руках – уже утром я увижу своего малыша, и мы снова будем вместе. Я безумно соскучилась и в какой-то степени немного была рада этой внезапной поездке.

Но не успели мы выехать на трассу М4 Дон, как Глеба прорвало. Знала и ожидала, но всё равно не была готова к разговору о нас и обо всём том, что было и есть. Я хотела только одного – его помощи и здоровья своему ребёнку. Но зная Абрамова, прекрасно его зная, он не оставит меня в покое, пока не отвечу на все вопросы и это точно будет не сладко, ведь от болезненных укусов с его стороны меня никто не оградит.

Тяжело вздохнув, посмотрела в окно, на проносящийся на сумасшедшей скорости пейзаж и повернулась к Абрамову. «Хорошо, поговорим сейчас, чтобы по приезду восстановить моральное состояние».

– Мама не поверила в банальное оправдание в «не сошлись характером», пришлось рассказать про ссору, твою Шурочку и про то, что я не делала…

– Отлично, свалила всё на меня, твоя мама поверила и решила подыграть несчастной дочке в сокрытии ребёнка!

– Тебя это сейчас так волнует?

Обида и злость в голосе Глеба очень удивляли. Не всё ли ему равно? Он с такой лёгкостью выкинул меня тогда из жизни, а теперь его уязвляет несправедливость с моей стороны.

– Представь себе – да. Зинаида Михайловна всегда была на моей стороне, а я с лёгкостью называл её мамой, – в памяти мгновенно всплыла картинка, как при первой же встрече с мамой Глеб очаровал её за пять минут и сразу же после предложения «руки и сердца» стал звать мою родительницу «мамой». – Интересно, а как ты представишь меня ребёнку?

– Ты перегибаешь! В таком духе мы точно не сможем нормально поговорить.

– Хорошо, прости. Но не уходи от вопросов.

– Просто я не готова, не готова к твоему внезапному решению поехать, забрать Егора и…

– Договаривай.

– Я правда не знаю, что сказать Егору о тебе.

И тут мой голос дрогнул, выдавая все чувства, а ощущения были такие, словно меня вывернули наизнанку. Ведь и правда, до этой минуты я не думала о том варианте, что отец и сын могут когда-то встретиться. У меня был чёткий план: встретиться, всё рассказать, попросить помощи и, если таковая будет получена, действовать дальше без Абрамова. Но он всё сделал по-своему.

Снова отвернувшись к окну, сглотнула ком в горле и тихо сказала:

– Ты сам для начала реши – сын он тебе или нет.

– Круто ты сейчас перевернула. Тогда другой вопрос: ты вообще, хоть когда-то, собиралась меня поставить в известность о ребёнке?

– Ты себя сейчас слышишь? То отказываешься до результатов теста принимать сына, то уже настаиваешь на факте, что я скрыла от тебя ребёнка!

– Я всего лишь допускаю такую возможность.

Абрамов включил поворотник и резко дёрнул руль в лево, обгоняя очередную машину. Я же схватилась за ручку, пытаясь удержать равновесие от резкого манёвра.

– Если допустить «такою возможность», – специально сделала акцент на этих словах, уловив лёгкую усмешку Глеба, – то да, но когда точно, не могу сказать.

– И на том спасибо.

Удивительно, но на этом Абрамов замолчал. Я искоса бросала на него взгляд и каждый раз, когда свет от фар встречных машин вырывал его лицо из темноты, видела, как Глеб хмурил брови и плотно сжимал губы. Он явно о чём-то думал. «Чтож, хоть немного тишины». Какое-то время мы ехали молча.

– Расскажи подробнее про болезнь и лечение, которое вы прошли, – Глеб закинул в рот драже «Тик Так» и предложил мне, но я лишь покачала головой.

Собравшись с силами, ведь для меня это безумно больная тема, я начала всё с самого начала. В этот раз рассказ занял большее время. Я запиналась на тяжёлых моментах и замолкала, когда от воспоминаний снова зашкаливали эмоции, а ком в горле мешал говорить.

– Врачи дают гарантию на положительный эффект, но только если мы пройдём курс приёма данного препарата и чем быстрее, тем лучше.

Абрамов слушал, иногда, когда чего-то не понимал, переспрашивал, но в основном молчал и только плотно сжимавшие руль руки выдавали его чувства. Снова повисла тишина, а я отвернулась в сторону и растёрла ладонями щёки, пытаясь привести эмоциональный фон в более-менее спокойное состояние. Удивительно, но рассказать Сёме было не так больно, как бывшему мужу.

– Ева, всё будет хорошо.

Он так тихо это сказал, что мне показалось что это почудилось, но нет, Глеб протянул руку и слегка сжал мою в знак поддержки. Неожиданно приятные ощущения, на краткий миг вернули в прошлое. Глеб отнял руку, и я снова вернулась в реальность, где мы по сути никто друг другу, а сейчас вместе только по одной единственной причине.

– Очень на это надеюсь, – ответила шепотом, всё ещё чувствуя тепло на своей руке.

– Но ты так и не ответила.

– На что?

Глеб постучал пальцами по рулю, а потом повернулся ко мне.

– Как ты представишь меня мальчишке?

Если бы я знала! И решить этот вопрос мне нужно было прямо сейчас. Не люблю, когда на меня давят, тогда мозг уступает место эмоциям, которые не всегда принимают верное решение.

– У тебя есть варианты?

– Да.

– Слушаю.

– Скажи, как есть, а если это не так…

– Хватит, Глеб! Это так!

– Тогда тебе нечего переживать о дальнейшем.

Я уставилась на него, не понимая – это была угроза или благословение? Хотелось ответить резко и грубо, а смысл? Сейчас жизнь моего ребёнка зависит от Абрамова и ссора с ним мне совсем не нужна. Мысленно прикусив язык, я лишь кинула на него убийственный взгляд, который Глеб даже не увидел в темноте салона. Он, как ни в чём не бывало, продолжил:

– После положительных результатов теста, заметь, я верю тебе, надо будет переоформить документы Егора на мою фамилию, чтобы я мог с вами полететь в Германию.

– Что? Но ведь тогда… Тогда у нас с ним…

– Тебя никто не заставлял менять фамилию, пользовалась бы и дальше.

– Вот же ты сволочь!

Всё во мне взорвалось, словно кинули ядерную бомбу без таймера отчёта, и она сработала моментально. Я стерпела много провокаций с его стороны, но это было уже слишком! Я тут же пожалела обо всём: о решении обратиться к нему за помощью и поездке за сыном.

– Я сволочь? Интересно почему? – Абрамова явно забавляло моё поведение, и он стал говорить со мной, как с маленьким ребёнком. – Сволочь, потому что хочу признать Егора своим сыном? Сволочь, так как не знал о нём и сразу решил помочь?

– Нет! В другом…