Серебро на изумрудах

Ночь южная в преддверье первомая
Украсила цветами спящий город —
Гирляндами сиреневых глициний
Увешаны и стены, и заборы,

Оплывшие каштановые свечи
В листвы подсвечниках над улицей парят
И лепестков вишневых мотыльки
Роятся в робком свете фонаря…

Весна… Весна… Опять не спится мне…
Да как тут спать, когда такое дело…
Опять на встречу ветреной луне
Бреду… Опять мне в доме не сиделось…

Как тут уснешь, когда влетая в окна,
Не умолкают до утра пернатых трели?
Бродить до самого утра мне интересней
Из марта в май по улицам апреля!

Надо мною колышется море трав…

Надо мною колышется море трав.
А над, ним телеса свои распластав,
В душу впившейся до одури синеве,
Проглотившее заживо солнца свет,
Облако, похожее на состав.

И представила живо я поезда,
Что по рельсам небесным бегут туда,
Где кончается видимый взору край,
И за край бегут они в звездный рай,
Замерзая в космосе в глыбы льда.

И весь космос наполнился этим льдом,
Так, что звезды мигают уже с трудом.
До того мне сделалось невмоготу,
Что я звезд не увижу, лишь пустоту,
Что я воздух глотала как рыба ртом.

Весенний дождь

С утра зарядило. Пускаюсь
Бродить без зонта. Не беда,
Что вещи в момент промокают.
Просохнут – ведь это вода.

Безумье стихии стирает
Границу меж явью и сном,
И я в нем душой растворяюсь,
Став этим весенним дождем.

Мой приступ горяч и неистов.
Сняв тела навязчивый гнет,
Я бью по истерзанным листьям,
Смывая с них пыльный налет.

Я реками движусь по плитам,
В моря обращаясь легко.
Я – дождь. Я теперь многолика.
И мне не придумать оков.

Вне времени, вне категорий
Я буйствую, ветром ярясь.
А тучи, вздымаясь как горы,
Все прочат стихийную страсть…

…Стук капель – великая малость.
Лишь душу ты им растревожь,
И кажется, что не осталось
Иного на свете. Я – дождь.

Крылатая кора

В синь, в вышину уходят ветви исполина
(Пред ним песчинка среди прочих – человек).
Двуногих многих в своей жизни длинной
Встречал он, пережив давно их век.

Но вот один нашелся среди прочих,
Поймал момент – и оба в вечность шаг
Свой сделали – двуногий и безногий,
А все крыла лазоревого взмах.

Морщинистая кожа великана
Истрепана следами прошлых бурь,
Но скрыла плоти обнаженной раны
Цветов живых воздушная лазурь.

И восхищая всех, кто ищет взглядом
Прекрасное среди рутины дней,
Крылатая кора – для глаз отрада —
Взор привлекает необычностью своей.

Майский ливень

Расплескалось небо на лице —
Первый ливень с громом, майский, теплый,
Шествует в сияющем венце
Молний по асфальту и по стеклам,