Соседские яблоки

Распрощавшись наскоро, и получив довеском к пакету еще несколько яблок, я выбежала к папе. Он все слышал через забор, но ни разу не вмешался. Женщина, что вышла проводить меня за калитку, поздоровалась с ним и сказала:

– Правильно дочь воспитываете. Человеком вырастет.

– Папочка всегда все правильно делает! – поспешила я похвастаться, и на этом мы пошли своей дорогой.

Как бы мне сейчас хотелось оказаться в этом воспоминании. Внутри. Там мир еще был огромен и чист. Там отец жив, а я его воспринимаю, как божество, не имеющее права на ошибку. Там мы с ним еще идем одной дорогой… Эх, дороги… Куда вы меня потом только не заводили. Как только ни манили, как ни мучили… Столько воды утекло… Только урок этот со вкусом яблок я усвоила на всю жизнь.

Дети войны

Посвящается памяти моих бабушек – Тарасенко Нины Тимофеевны и Скорняковой Елены Иосифовны

Мне повезло родиться и вырасти в мирное время. О том, что такое на самом деле война, я имею лишь смутное представление, составленное мною по книгам, фильмам, историческим передачам, а главное – по рассказам моих бабушек, которые, к слову сказать, не любили об этом распространяться. Видно, берегли мою детскую психику, так как сами они пережили все эти ужасы еще детьми. Однако, кое-что из их воспоминаний все-таки стало мне известно уже во взрослом возрасте.

I

В маленьком городке Первоуральске, что недалеко от бывшего Свердловска, а ныне Екатеринбурга, жила-была девочка Лена. Родилась она в дружной семье Веры и Иосифа, которых в сложные годы после развала Российской Империи неисповедимые пути господние завели из польского городка Вильна на Урал. Кроме Лены в семье был еще старший сын – Геннадий.

Никто не знает, да и рассуждать не стоит, что было бы, останься они в Вильне. Возможно, войну не пережила бы вся семья. А так жертвой пал только глава семьи – Иосиф. В 1939 году (что, с учетом совпадения с началом Второй Мировой, символично) его арестовали и расстреляли как врага народа, найдя у него дома запрещенную литературу на польском языке. Мать Вера стала воспитывать детей одна.

Маленькая Лена отца не запомнила. Мала была еще. Ей шел только второй год отроду. Когда грянула Великая Отечественная, Лене еще не исполнилось и четырех. Их с братом отняли у матери, которую как жену врага народа обязали отдавать за мужа долг приемной родине в три смены на уральских заводах, и отправили в разные детские дома. Лена попала в Подмосковье.

Война шагала по стране. Детский дом, в котором оказалась Лена, эвакуировали в Казахстан. Однако, по дороге в одном из городов (по малости лет название города Лена не запомнила) дети попали под бомбежку. Со страху все разбежались, кто куда. В том числе и надзирающие лица. И вот Лена осталась одна в полуразрушенном доме. Она три дня боялась выйти из здания на поиски других ребят. Но голод давал о себе знать даже привыкшей к лишениям девочке, и малышка отважилась выбраться из своего убежища. Долго она бродила по развалинам, пока не почувствовала запах костра. Когда же обнаружился источник запаха, радости ее не было предела – она нашла других воспитанников детского дома, ребят чуть постарше ее самой. Их было пятеро. Одни мальчишки.

Лена кинулась к ним со всех ног, и только добежав, разглядела, что у них на привязи рвется облезлый пес. Оказывается, оголодавшие мальчишки поймали его, бродившего по развалинам, и разумно решили, что собака, даже сильно исхудалая, поможет им продержаться до того момента, пока их найдут взрослые. Лена с ужасом поняла, что бедную псину ждет участь стать обедом, а может даже и на ужин останется.

Когда мальчишки убивали собаку и разрезали мясо, Лена только и смогла, что зажмуриться и заткнуть уши руками. Не смотря на все ее усилия, визг умерщвляемого пса остался у нее в памяти на всю жизнь. Но от голода уже темнело в глазах. А мясо – оно и есть мясо (блюдо в детдоме редкое). Тем более, что Лена была еще слишком мала, чтобы разумно понимать все происходящее. Когда похлебка на скорую руку была готова, Лену позвали к импровизированному столу. От этой трапезы у нее осталось только одно воспоминание – мясо было сладким.

Потом их нашли (пес сослужил свою службу – дети не умерли с голоду) и отправили дальше по дороге в безопасные места. Там произошло еще много чего. И катание с горки было зимой с потерей единственных на всю группу валенок, которые воспитатели отправили Леночку искать босиком, в следствие чего она заработала ревматизм ног. И голод вечный преследовал. Но так страшно, как после бомбежки, там, на развалинах утратившего за прошествием лет имя города, ей уже не было.

Когда война закончилась, а детский дом возвращали в Подмосковье, путь их лежал через Урал. И случись им проезжать недалеко от городка, в котором Леночка родилась. В этот момент случилось то, что по другому как чудо я назвать не могу. Лена вспомнила эти места (хотя забирали ее из родного дома совсем малышкой), и стала просить воспитателя – женщину сердобольную – выслушать ее и отвести домой. Женщина прониклась на уговоры и решила проверить, так ли это. Уж больно странными звучали разговоры Лены. Ну не могла она никак всего этого помнить.

Каково же было ее удивление, когда выяснилось, что девочка с точностью описала свою улицу, дом, в котором жила с мамой и братом, и даже дверь их квартиры. Радости Лениной мамы не было предела. Старшего сына после войны она нашла быстро. Тот был уже подростком, да и на начало войны ему было одиннадцать – все помнил. А вот Леночку отыскать она уже совсем отчаялась.

Добавлю одно – для Леночки слово «война» всю жизнь имело сладковатый привкус собачьего мяса.

II

Оставим Леночку, воссоединившуюся с семьей на Урале, и перенесемся во времени и пространстве в центральную Украину. Именно там война застала другую девочку – Ниночку, когда ей было без месяца восемь лет. Обо всех трудностях и страхах, которые ей пришлось пережить на территории, оккупированной фашистами, я не знаю. Не могу себе даже представить, этих ужасов. Одно знаю – голод был ужасный. Мужчины или на фронт ушли, или в партизаны. В селах оставались только женщины, дети и старики.

Земля сама не родит. Возделывать надо. Да как? Если ни лошадей, ни даже быков нет. Вот и впрягались в плуг те, кто остался – от мала до велика – и пахали поле, чтобы обеспечить продуктами свои семьи и партизан. Пахала на равне со всеми и Ниночка в паре со своим двоюродным братом, который был всего на год старше.

В мае 1945 года, когда Великая Отечественная Война закончилась разгромом фашистской Германии, Нине было без двух месяцев тринадцать лет. А ее двоюродному брату уже полных четырнадцать. Чуть позже вышел приказ, наградить званием «Труженник Тыла» тех граждан, чей трудовой вклад в общую победу приблизил этот светлый день. Было только условие – на момент окончания войны оным должно было исполниться не менее четырнадцати лет.

Так уж вышло, что для Ниночки награды не нашлось. И для нее слово «война» помимо пережитого ужаса навсегда обрело вкус несправедливой обиды…

К чему я все это затеяла писать? Я просто хочу, чтобы однажды у всех детей на Земле, в любой стране слово «война» перестало иметь какие-либо другие ассоциации, кроме одной – это все было когда-то давно и неправда. И я верю, что взрослым, которые прочтут мой рассказ, вполне по силам приблизить этот день.

Васька

В наши дни все герои этой истории уже успели уйти в вечность, а значит, никто не сможет сказать, что я преувеличиваю, приукрашиваю, или, наоборот, чего-либо не договариваю.

Было это давно. Почти пол века назад. В одном южном приморском городе жил мальчик. Звали его Александр. Имя это имеет греческие корни и дословно переводится как «мужественный защитник». Однако, Саша в детстве мало соответствовал своему имени. Он был единственным ребенком, болезненным и домашним. Частые переезды с места на место не способствовали появлению у нашего героя друзей, а родители вечно были заняты добыванием хлеба насущного, от чего Саша все чаще пропадал в мире книг и своих фантазий. Возможно, в мыслях своих он был рыцарем, воином, да и просто смелым героем, однако в реальной жизни воплощать мечты было не на ком.

В момент описываемых событий, как я уже упоминала, семья Саши жила в небольшом приморском городке на юге нашей необъятной родины, куда переехала с севера по причине слабого здоровья Сашиной мамы. То ли холод накладывает на людей такой отпечаток, то ли необходимость в суровых условиях держаться друг друга, только люди на севере более отзывчивые, чем на юге. Душевное тепло согревает их даже в лютый мороз. По крайней мере, так после нескольких месяцев с момента переезда стало казаться нашему герою.

За неимением собственного жилья семье приходилось ютиться по чужим углам. На сей раз для проживания им была предоставлена летняя кухня при хозяйском доме. Хозяйка, женщина уже не молодая, приходилась какой-то дальней родней Саши по отцовской линии. Однако, денег с его родителей брала не по родственному, а по своим потребностям, коих имела немало, не смотря на то, что собственное хозяйство приносило приличный по тем меркам доход. Ну да Бог ей судья.

Своих детей хозяйка не имела, да и вообще к детям относилась брезгливо.

– Визжат, гадят, всюду лезут. Проку от них никакого, одни убытки, – любила говаривать она.

И Саше было запрещено появляться где-либо, кроме покосившейся саманной кухоньки, в которой они жили, как и приводить в дом друзей. А за двор ходить родители не разрешали, потому как боялись, что чадо их без надзору в какую нибудь историю попадет. Вот и сидел мальчик целыми днями один, до тех пор пока не принес как-то из школы белого облезлого котенка, которого кто-то подбросил в школьный двор.

Родители сначала заупрямились, потому как хозяйка и на животных строжайший запрет ввела, однако, потом сдались. Уж очень Саша их просил. Он в первый раз проявил такую твердость. Сказал, что кот уйдет из дома только вместе с ним. У папы с мамой было одно условие, что гулять новый жилец будет по ночам, чтобы избежать столкновений с хозяйкой. Котенка отмыли, накормили и назвали Василием. И стал он расти в любви и заботе не по дням, а по часам.

Целыми днями Васька сидел дома и терпеливо ждал, пока Саша вернется из школы. А после они вместе предавались блаженному «дурака валянию», точнее, валянию Васьки по полу за фантиком. Мальчик только просил друга:

– Васенька, ты же умный кот. Ты должен сидеть молча. Не мяукать.

И Васька, который и впрямь был очень умен, молчал. Только беззвучно открывал рот, в знак того, что он все понимает.

Так шли дни и недели. Васька из облезлого котенка превратился в дородного пушистого кота. Тут и грянул гром. Ведь шила в мешке не утаишь. Да и природа взяла свое.

У хозяйки в доме жила кошка какой-то редкой породы. Кошку звали Клеопатрой, и хозяйка обожала ее до умопомрачения. Только жениха для вязки все найти не могла, так как порода и впрямь была редкой. Как уж Васька пробрался в дом, история умалчивает. Однако, достаточно скоро стало понятно, что Клео скоро станет мамой – крику было на весь двор – и в положенный срок на свет появились четыре прелестных комочка. Все как один белые.

Хозяйка была далеко не дурой, и быстро смекнула, откуда ноги растут. Часто ей казалось, что из форточки ее жильцов по ночам во двор соскальзывает нечто белое и пушистое. Однако, не пойман – не вор. Ведь доказать что-либо она не могла. Ваську прятали надежно. Тогда она замыслила поступок по любым меркам крайне дикий.

Выждав момент, когда Сашиных родителей не было дома, она позвала мальчика в дом, да по дороге попросила набрать ведро воды из колонки. Саша был мальчик послушный и исполнительный. Сделал все, как ему велели. Каков же был его ужас, когда тетка приказала ему утопить в принесенном ведре новорожденных котят. Он заплакал и стал просить:

– Нет. Я не могу этого сделать. Не заставляйте меня, пожалуйста!

Но хозяйка оставалась непреклонна:

– Думаешь, я не догадываюсь, кто во всем виноват? Это ты притащил этого проклятого кота, чтобы он мою Клео попользовал. Если ты сейчас не сделаешь, как велено, я его все одно поймаю и самого утоплю! Живо швыряй их в ведро, дрянной мальчишка!

Как Саша ни плакал, как ни умолял, тетка своих позиций не оставляла. В конце концов страх за дорогого друга окончательно парализовал его волю к сопротивлению, и он как в тумане опустил малышей одного за другим в ведро. Котята барахтались и пищали, Клео орала как резанная. Саша уже даже плакать не мог от дикости всего происходящего. Как живая кукла он, не осознавая окружающей действительности, пошел за хозяйкой на дальнюю грядку, где уже совсем из последних сил вырыл небольшую ямку и выплеснул в нее воду из ведра вместе с уже мертвыми малышами. После он засыпал ямку землей и от всего пережитого лишился чувств.

Только тут тетка спохватилась. Она вспомнила, что он все-таки то ли племянник ей, то ли внук. А может, просто сообразила, что скоро придут его родители, и ей придется все это как-то объяснять. Уж не знаю, что у нее в голове происходило. Какие чувства ею двигали. Однако она перенесла бесчувственного мальчика в тень и стала поливать водой. Саша пришел в сознание, но увидев перед собой ту, по вине которой он давеча столько выстрадал, малыш опять зашелся в рыданиях. Как она его ни успокаивала – и конфет предлагала, и телевизор в доме посмотреть – а он все не унимался.

Тут и Сашины родители с работы пришли. А тетка со страху, в попытке оправдаться усугубляя свою вину, затараторила:

– Да ничего ему не сделается. Я всего-то попросила его помочь от выродков избавиться. Уже взрослый пацан. Семь лет. Пора к жизни приспосабливать. Чего вы его таким неженкой растите. Он же будущий мужик.

Отец Саши – человек резкий и эмоциональный – поняв, что пришлось пережить его сыну, чуть не покалечил родственницу. Однако, вмешалась Сашина мама, сказав, что мальчику не нужен лишний стресс.

В тот же вечер семья собрала все свои вещи и переехала на новое место жительства. Благо, хоть городок и был приморским, а сезон еще не курортный – нашли быстро. К слову сказать, вдвое дешевле, чем у родни.

Саша от пережитого стресса долго болел. У него был сильный жар. Сборы и переезд начисто стерлись из его памяти. Очнулся он только через две недели, и понял, что кто-то теплый греет ему бок и лижет шершавым языком руку. Конечно, это был Васька, который пролежал рядом с другом все две недели, показавшиеся бедному животному бесконечными. Как только Саша его увидел, так сразу опять заплакал: