Наследство черной вдовы

– Остальное, ронара, прошу вас.

Ладно, сделала еще три глотка, выпивая горьковатую, немного мутную жидкость. Буквально сразу же появилась чувствительность в руках и ногах: покалывание тысяч «иголок» – ощущение не из приятных. Но я хотя бы начала ощущать свое тело. Впрочем, свое ли? Я с трудом приподняла руку и уставилась на нее в немом удивлении: тонкая изящная кисть, длинные пальцы «пианистки», ухоженные ногти ярко-алого цвета. «Крыша», похоже, все же поехала куда-то, причем без остального «строения», а я, наверное, сейчас лежала без сознания в одной из больниц.

– Вон, – последовал приказ. Отдавший его мужчина, тот самый, что звал меня Селенирой, дождался, пока все выйдут из комнаты, и повернулся ко мне. – Ты же понимаешь, что это не выход. Император в любом случае настоит на своем. Тебе нужно ехать ко двору, Селенира.

Я молчала. Не зная, что ответить, я просто внимательно рассматривала говорившего. Высокий, плечистый, статный. Сразу видно по выправке – военный. В летах. Сероглазый брюнет. Как там писали в многочисленных фэнтезийных романах? С аристократическими чертами лица? В общем, похож на потомственного аристократа. И держится уверенно. Я могла поспорить, что он если не полный хозяин здесь, то, по крайней мере, не последний человек.

– Что ты молчишь? Селенира?

– Я хочу, – слова давались с трудом, гортань, как и все тело, только начала «оттаивать» от непонятного «наркоза», я почти не чувствовала ни языка, ни губ, – побыть… одна…

Незнакомец некоторое время сверлил меня подозрительным взглядом, затем кивнул и вышел. Массивная деревянная дверь тихо затворилась. Я облегченно выдохнула. Теперь можно и поразмышлять в спокойной обстановке. Итак, первый вопрос: я сплю? Неприятные ощущения по всему телу уверяли, что все вокруг – реальность. Хотя… Бывают же такие сновидения, в которых сохраняется чувствительность… Вроде бы… Но если это реальность, то где я? И что произошло? Ответ напрашивался неутешительный: перечитав в свое время любовных романов, в том числе и фэнтезийных, я сама внезапно попала в другой мир. Этакая попаданка поневоле.

Если бы могла, я расхохоталась бы в голос, а потом, наверное, разрыдалась бы, напугав такой нестандартной реакцией местных жителей. Я – попаданка. В другой мир. Звучало абсурдно. И все же при мысли о «попаданстве» по телу пробегали мурашки. Не сказать, чтобы я так уж сильно дорожила жизнью на Земле, но там я хотя бы понимала, что к чему. Здесь же, похоже, первое время придется жить, как на минном поле.

Между тем к телу возвращалась чувствительность. Я уже могла двигать руками и ногами. Правда, встать еще не пыталась – туловище не желало повиноваться своей новой хозяйке. «А вот интересно, – появилась в голове мысль, – где старая хозяйка? Куда ее закинуло? Не на Землю ли?» Я представила мысленно аристократку, вынужденную жить в моем не особо приглядном теле и подавила злорадный смешок. Ну, в самом деле, не одной же мне страдать!

Через несколько минут я, наконец, смогла сесть и оглядеться. Первое впечатление – кладовка, заполненная ненужной мебелью. Не хламом, нет, вещи на хлам не походили, слишком новыми и дорогими они выглядели. Но создавалось впечатление, будто хозяйка внезапно решила поменять интерьер, и слуги сгрудили все, что было приказано, в одном месте. Многочисленные стулья, кресла, пуфик, три стола, уйма картин на окнах и полочек – на стенах, разнообразные фигурки и статуэтки на всевозможных поверхностях. И кровать – та самая, на которой я лежала. Большая, широкая, со столбиками по краям и мягким матрасом, она занимала чуть ли не треть комнаты. Вся эта красота резала глаз обилием цветов и оттенков. Какой сумасшедший художник поработал здесь со своими красками, я не знала. Оранжевые стулья соседствовали с ядовито-зелеными столами, светло-розовые пуфики – с красными, голубыми, нежно-салатовыми полочками. Столбики у кровати тоже были выкрашены в разные, очень яркие цвета. Устав рассматривать мебель, я зажмурилась.

Надо было попытаться встать и хотя бы несколько шагов сделать по комнате. А еще – узнать, из-за чего у меня такое странное состояние. О дальнейшем я старалась не думать, по крайней мере, не обо всем сразу. Иначе мозг мог отказаться работать. Другой мир, другие люди, я, одетая в нечто среднее между платьем и ночнушкой…

В дверь постучали, затем в коридоре раздались шаги, мужские голоса о чем-то спорили на повышенных тонах, после этого на несколько секунд все стихло, и в дверь снова постучали.

– Войдите, – нехотя откликнулась я.

В комнате появились двое. Один – уже знакомый мне военный, обращавшийся ко мне по имени. Другой – довольно симпатичный мужчина средних лет, на первый взгляд – лет тридцати-тридцати пяти, одетый в хлопковые штаны и рубаху серого цвета. Чуть продолговатое лицо, не такое «породистое», как у первого, но тоже подчеркивавшее длинную вереницу предков, каштановые волосы, высокий лоб, ярко-синие большие глаза, густые ресницы, прямой нос, узкие, поджатые губы. Незнакомца, наверное, можно было бы назвать красавцем, если бы не жесткое выражение, портившее лицо.

– Я – замковый врач, – категорично заявил он приятным баритоном вместо приветствия, – и я обязан осмотреть вас, ронара.

– Селенира! – то ли предупреждающе, то ли умоляюще произнес первый мужчина.

Я почувствовала себя участницей дешевого фарса или спектакля, в котором может принять участие любой зрителей. Вроде и роли распределены, и актеры точно знают, кого играют, а вот слова не всем участникам раздали.

– Осматривайте, – устав от неопределенности, предложила я врачу, не пытаясь сделать ни малейшего движения, – мое тело все еще плохо слушается меня, поэтому предлагаю вам самому снять с меня одежду.

У врача заалели щеки и шея, его спутник зашелся в странном кашле, больше похожем на хохот. Я непонимающе посмотрела на обоих и только потом догадалась, какой подтекст они услышали в моих словах.

Долго страдая излишним весом на Земле, я привыкла смотреть на докторов, как на бесполых существ, давно внушила себе, что практикующий врач вряд ли увидит что-то новое на моем теле. Наверное, из-за этой установки я и наблюдала равнодушно, как неловко стягивает с меня одежду замковый врач, тогда как второй мужчина, резко побагровев от стыда, отворачивается к двери.

– Ни единого пореза или шрама, все затянулось. Вы сможете предстать перед новым мужем здоровой и душой, и телом, – вынес вердикт осматривавший, так же неловко, неумело, стараясь не коснуться меня, надев наряд на тело.

Щеки врача алели, губы были сжаты еще больше, а в глазах, как мне показалось, то и дело вспыхивали огоньки. Словно он злился на меня за вынужденный осмотр, но не мог ни высказать, ни особо проявить свои чувства.

– Селенира, служанка придет с едой, не запирайся, – «воин», схватив врача за руку, буквально выволок его из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Я недоуменно посмотрела вслед обоим мужчинам. Запираться? Мое тело не до конца обрело чувствительность, я при всем желании не смогла бы преодолеть расстояние от кровати до двери и обратно.

«Вы сможете предстать перед новым мужем здоровой и душой, и телом», – вспомнила я и нахмурилась. Новый муж? У меня, то есть этой Селениры? Где прежний? Зачем нужен этот новый муж? И почему мне так важно снова выйти замуж?

На последней фразе я споткнулась, нервно хмыкнула. Если все же допустить, что я попала в другой мир… Да уж, действительно, смешно… Давно поставив крест на своей личной жизни, теперь я плохо себе представляла, каково это – строить семью с другим, по сути, чужим, мужчиной.

«Не то, все не то, – в глазах защипало, – не о муже надо думать… Я попала… В другой мир… Боже, как это все…»

Мысли исчезли, остались лишь эмоции. Я плакала тихо, без истерик. Слезы ручьем лились из глаз. Другой мир, другие мужчины, непонятные мужья – все ушло на другой план. Главным стало мое исчезновение из родного города. Вся моя размеренная, привычная жизнь исчезла непонятно куда. Да, она частенько напоминала мне стоячее болото. Но это болото было привычным. Я знала в нем всех обитателей и умела приспосабливаться к возникавшим ситуациям. Там. Не здесь.

Здесь же… Я понятия не имела, что меня ожидало в диком для меня мире.

Слезы высохли сами собой. Дрожавшей рукой я вытерла последние дорожки. Служанка с едой, замковый врач, необычный военный. Что ж, надо попытаться приспособиться к жизни здесь.

Глава 3

Коли милым назову – не соскучишься.

Превеликою слыву – поцелуйщицей.

Коль по улице плыву – бабы морщатся:

Плясовницею слыву, да притворщицей.

А немилый кто взойдет, да придвинется —

Подивится весь народ – что за схимница.

Филин ухнет – черный кот ощетинится,

Будешь помнить целый год – чернокнижницу.

Марина Цветаева. «Коли милым назову, не соскучишься»

Принесшая поднос с едой служанка, девчонка лет четырнадцати-пятнадцати, постоянно косилась в мою сторону, пока умело расставляла на прикроватной тумбочке посуду. Дождавшись, пока она уйдет, я задумчиво оглядела то, что мне предлагали. На тарелках лежали вязкая каша серого цвета, несколько толстых ломтей ржаного хлеба, нарезанные тонкими ломтями сыр и вареное мясо, жидкость розоватого цвета плескалась в стакане. Довольно плотный обед, дома я себе такое разнообразие позволить не могла.

Каша оказалась чуть солоноватой на вкус, жидкость – сладкой. Я ела, стараясь продумать свои следующие шаги, но в голову упорно ничего не лезло. Я не знала ничего об этом мире, о повадках той, в чьем теле оказалась. Я понятия не имела, как относятся здесь к таким как я, – попаданцам поневоле. Да мало ли подводных камней, даже тех, о которых я не догадывалась.

Доев, я поднялась. Тело еще не обрело нужной подвижности, но дойти до окна я смогла, правда, держась за мебель.

Разбитый под окном парк ярко освещался солнцем. Ровные дорожки, высокие пирамидальные деревья, цветущие клумбы, аккуратно постриженные кусты. Мечта любого садовода. Судя по расстоянию до земли, я находилась на втором этаже.

– Поздравляю, Света, – пробормотала я иронично себе под нос, – ты теперь владелица целого замка с парком в придачу. Интересно, крестьяне у меня есть? А деревеньки? Как там в истории было? Феодал? А женский род? Феодалица? Ты, Света, феодалица.

Хватаясь за мебель, я вернулась к кровати, задумчиво посмотрела на пустые тарелки, мягкую перину, окинула взглядом свое затрапезное одеяние, включая мягкие тапки на ногах, и направилась к двери. Надо было выходить в мир.

Замок встретил свою новую хозяйку тишиной и безмолвием. Складывалось ощущение, что я попала не в жилое помещение, а в самый настоящий склеп. Ни шума, ни звука, даже ветерка нет. Будто вымерли все в одночасье.

Каменный пол, каменные стены, узкие редкие окошки в коридоре и чадящие факелы на стенах. Здравствуй, Средневековье. Боже, за что? Почему именно сюда? Я – изнеженная городская жительница, я к удобствам привыкла!

Шла я, держась за холодную стену, сама не знаю, куда. Просто делала шаг за шагом, надеясь найти хоть кого-нибудь живого. Нашла. Правда, не совсем живого…

Когда из стены высунулась по локоть прозрачная рука, я вздрогнула.