Подружки

Она принимала душ бесконечно долго и обещала себе никогда больше не утешать брошенных Леночкой любовников. Но любопытство женское заставило Ксению передумать. Что же все таки стоит за всем этим ? Отчего так люди с ума сходят ? Не повезло первый раз, так будет и второй, и десятый, а до истины она докопается. То не был первый и уж точно не последний в череде отвергнутых. Леночка отличалась пылкостью и непостоянством. Постепенно Ксения научилась не только принимать, но и свое удовольствие получать. От мужчины к мужчине она познавала себя и свои потребности. С новыми ухажерами Леночки знакомилась Ксения с интересом неподдельным. Осматривала их как товар и заносила в книгу ожидания. Леночка не возражала. Как правило, после первой же ночи, проведенной с Ксенией в доме Леночки, незадачливый поклонник испарялся. Нет, он конечно продолжал какое-то время атаковать Леночку звонками и просьбами, но… Леночка гордо говорила :

–Я знаю все. Не смей мне названивать. Подобные гадости неприемлемы! С моей лучшей подругой у меня же в доме!

Негодование не вызывало сомнений и рано или поздно, оступившийся сдавал позиции. Обе оставались довольны. Ксения не бередила себе душу тем, что никто из тех, кого она приютила, обласкала и обогрела, не стремился увидеть ее еще хоть раз. Она приняла на себя роль одноразовой салфетки и уверилась, что и этой роли не досталось бы ей в театре жизни, не будь она приближенной примы.

И как, скажите, могла она любить эту чертову куклу Леночку? Она зависела от нее и материально, и эмоционально, а ведь чаще всего мы, люди , ненавидим именно тех , от кого зависим.

Конечно, Ксения мечтала о собственном муже и, возможно даже о ребенке. Согласно ее теории о красоте, она должна была либо выйти замуж за Аполлона, либо родить непременно мальчика. Причем , и в том, и в другом случае гены мужчины обязаны были доминировать. Реалистка Ксения прекрасно отдавала себе отчет – Аполлон никогда не наречет ее суженой, разве что небо упадет на землю. Но мужа хотелось, и чем старше становилась Ксения, тем сильнее жгло ее это желание.

Вот, пожалуйста, отличный дом, и все, что нужно в нем. Есть муж Володя и дивный ребенок Саша. Такая красотка у нее никогда не родится. Есть, правда, еще Леночка, коза драная, подстилка дешевая. Помеху эту хорошо бы убрать и все сложится, сойдется и будет ей, Ксюше, счастье на долгие лета. Но вот незадача; Леночка жила и здравствовала, место свое уступать никому не собиралась. Посему, нужно было либо прожить всю жизнь свою прихвостнем жалким, презренным, либо взять судьбу в руки собственные и действовать себе во благо. Ксения мечтала о недобром. Мысли о том, чтобы устранить Леночку посещали ее не раз и не два. Одним из самых больших своих удовольствий Ксения видела возможность спокойно пофантазировать на тему Лениной смерти. В ее грезах безумных, больных, опасных, Леночка умирала всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Чаще всего с ней приключались несчастные случаи. Ксения всегда узнавала первой и спешила оказать необходимую посильную помощь вдовцу безутешному. Далее похороны, бледное лицо Вовы, заплаканная Сашка, друзья и родственники. Ксения скорбит с достоинством, безмолвно. Горе ее не измерить, они с Володей нужны друг другу как никогда. Ну и финалом – Леночкин дом, ребенок, вся ее жизнь. Ксеня едва ли не оргазм испытывала, воображая волнующие картины. С каждым разом ослепительно цветное, душистое будущее, обрастало подробностями, деталями, милыми сердцу мелочами. Само несчастье неизбежно пребывало в тени. Ксения не сумела пока придумать план идеального во всех смыслах убийства.

Глядя на цветущую подругу, она почти сочувствовала ей. Как, однако, жаль, такая молодая… Ксению настолько захватили фантазии, что иной раз она не сразу могла сориентироваться в жизни реальной.

А что же Леночка? Голубка наша меж тем переезд затеяла. Она, видите ли, посчитала, что Сашенька должна расти в районе более приличном. Окружение ее подрастающей дочери должно быть на уровне, поскольку именно бытие сознание определяет и тому подобное.

Новость Ксению огорошила. Ее перед фактом поставили, посоветоваться нужным не сочли, мнением ее драгоценным пренебрегли. Володя принял перемены, как все принимал, от жены исходящее. Принялись вещи паковать, суетиться. Сашеньку к бабушке отправили, на дачу. Благо лето было. Травка, речка, воздух свежий, незагазованный.

Выяснилось, что Леночка, змея проклятая, давненько все обдумала, вариант подыскала в Черемушках рядом с парком. Там школы хорошие, все чинно, публика – не чета здешней.

Леночка деньги давно откладывала, родители помогли и те, и другие. Квартирку Леночка выбрала трехкомнатную, просторную. Она щебетала весело, Ксения ядом давилась, захлебывалась.

– Ты не расстраивайся, будешь приезжать к нам так часто, как захочешь – весело ворковала предательница Ленка.

Ксения понимала, так, как было, никогда уже не будет. Жили они на расстоянии одной станции метро, теперь разъезжались по разным концам столицы.

Все рушилось, у нее отнимали надежду, прибежище, возможность начать самой играть первую скрипку. Хотя почему, собственно? Может и к лучшему? Там никто не знает ее, здесь каждая собака, все соседи по имени. Это же знак! Пришло время…

Ксюша ободрилась, напевала что-то под нос, помогала.

Настал день отъезда. Все было готово. Оставалось немного мелочей и здравствуй жизнь в большой и светлой трешке! Новоселье решено было отпраздновать тремя днями позже, необходимо оглядеться, отдышаться, завершить штрихи последние.

Посидели на дорожку. Спустились. Леночка уселась рядом с Вовкой, улыбнулась и небрежно « пока » бросила. Машина тронулась. Ксеню с собой не позвали, бросили на обочине как собаку шелудивую. Приезжай, мол, на общих основаниях на наше новоселье. Она съела. И не такое случалось прожевать и не подавиться.

Вечером Ксюша слегла с температурой на нервной почве. Переезд семьи взбудоражил ее, рисовал ослепительные горизонты. Мозг Ксении возбужден был сверх всякой меры. Настала пора действовать, а плана все не было. Ксения ощущала зуд во всем теле, она не могла ни спать, ни есть. Ей казалось счастье ее долгожданное, выстраданное, годами унижений заслуженное, лежит перед ней на блюдечке с голубой каемочкой и манит, манит, зовет. Протяни руки и вот оно.

Наступил долгожданный день. Ксения пребывала в состоянии эйфории необыкновенной.

Дни предыдущие провела она в заботах и стараниях. Как всегда помогала, освобождала, на себя брала, благодарности не требуя. Ксения искала жильцов в освободившуюся квартиру. Было у нее времени с гулькин нос, но Ксения себя превзошла, все успела. Подарок новосельцам приготовила; жильцы найдены, аванс уплачен. Осталось дело за малым. То-то Леночка обрадуется, она, курва, денежки-то любит. И ей, Ксюше, пчелке трудолюбивой, комиссия причитается. Поди, плохо?

Наряжалась Ксюшенька дольше обычного, весь гардероб перемерила – все не то. День-то какой! Новая квартира это тебе не хухры-мухры, понимать надо. Ксения продумала где и как она детскую обустроит, как спальня будет выглядеть, прихожая. Ленка небось по-своему все обставила, ну да не беда. Долго ли, энтузиазм и деньги Вовкины имея,

переиначить все, до ума довести?

Дверь Леночка открыла. Красивая, аж жуть! Платье легкое, шелковое, шпильки тоненькие, прическа, и глаза как у Шехерезады. Ксения улыбнулась искренне, во все лицо свое костистое-неказистое, и протопала в гостиную, где посередине стол красовался и сидели с бокалами первые гости.

Вечер на славу удался, веселились все от души. От сердца. В середине пирушки, Леночка от шампанского пьяная, разбитная, больше будничного румяная, на стол взлетела как бабочка райская и давай отплясывать средь тарелок и салатов. Танцевала Леночка лихо, бесшабашно, легко и грациозно, как делала все остальное. Ни одной плошечки острым каблучком прекрасная Диана не зацепила, гости у стола кричали, хлопали, свистели, восторг свой выражали безмерный. Ксения на Вовку украдкой взглянула : стоял болван, глазами юного Ромео на сокровище свое любовался. Разве только слюна не текла веревкой, а могла бы и течь, никто б не удивился.

Дурноту ощутила Ксения. Бокал аккуратненько на стол поставила. Ясно как день стало вдруг – не бывать ей на месте Леночки НИКОГДА. Страшное слово отрезвило завистницу, холодным душем окатило. Она, Ленка, королева, звезда и так на роду ей написано. У Ксении писание другое и ничего тут не поделаешь.

Мечтания Ксюшины так мечтами и останутся, смириться придется и дальше жить. Как-то сразу, в один миг, увидев Леночку, на столе отплясывающей, новую квартиру оживившей сиянием своим неповторимым , съежилась Ксюша, поникла и покинула дом приветливый, светлый. Брела она по незнакомой улице, волочила ноги, словно старуха древняя. Раз и навсегда победила ее подруженька верная, в борьбу не вступая, не тратя понапрасну сил. Жизнь-то продолжается , но для Ксении все останется по-прежнему. Рожденный ползать и т.д. Озарение или прозрение незваное, что с Ксюшей случилось, перевернуло душу ее, все нутро ее темное , злое. Дышать тяжело было, едва не отравилась Ксения собственным ядом. С ней катаклизм произошел почище Спилберговских, а никто того не заметил, не угадал. Нашла для себя Ксения выход единственно верный, правильный.

Уход ее не тотчас заметили, а позвонила Леночка лишь утром поздним. Спросила голосом свежим, ласковым : Что же ты ушла так внезапно, Ксюшка? Я ничем тебя не обидела?

Тяжело вздохнула Ксения и ответила буднично что, дескать , голова разболелась и прочее, прочее . Удовольствовалась чаровница ответом и поспешила проститься. Отдых требовался Леночке, не до разговоров. Ксения же, трубку положив, принялась осуществлять задуманное. Всю ночь она размышляла, так и сяк прикидывала. Поняла что решение правильное, что отступать некуда. Увидела она себя словно бы со стороны и содрогнулась. Ванную горячей водой наполнила. Квартиру убрала, окна открыла. Проверила, чтоб в холодильнике ничего скоропортящегося не осталось. Надела Ксения белье нежно розовое, а поверх пеньюарчик в тон . Взяла она в руки отцовскую бритву опасную и в воду прилегла. Вены резала без страха, с интересом даже. Смотрела, как окрасилась вода в красное, запястья исковерканные вниз опустила. Закрыла Ксения глаза и задремала. И снился Ксюше большой загородный дом, ребенок и муж, которого они с работы встречали. На губах ее блуждала улыбка. Она чувствовала себя счастливой, свободной, все, наконец-то, было так, как должно. На своих местах.

Нашли ее дней пять спустя. Ксения распухла вся и пахла не так, чтобы ей понравилось.

Для Леночки новость сия оказалась сокрушительной. Впечатлительная девочка аж тряслась вся, поверить не могла. Все причины выискивала, друзей общих, приятелей вопросами мучила. Попала Леночка в клинику неврозов, не справилась сама с утратой, вынуждена была отдаться в руки врачей. Ксения бы непременно терзаниям ее порадовалась, потешила бы самолюбие свое с юности задетое. Как ни прискорбно, однако, праздник на Ксюшиной улице оказался недолог. Леночка тосковать и убиваться не умела, душа ее хотела петь и птичкой порхать легкокрылой. Посему, так суждено было случиться, что попалась Леночка на глаза заведующему, того отделения, где тонкую свою нервную систему в порядок приводила. Заведующий, мужчина крупный, видный, с орлиным профилем и длинными тонкими пальцами, не мог оставить нежную барышню равнодушной. Перехватив его алчущий взор, страдалица вспыхнула, ресницами дрогнула и улыбнулась лукаво, надежду дав и ободрив. Как и следовало опасаться, роман закружился как-то вдруг и чувства так захватили бесстыдную Леночку, что нервы сами собой пришли в норму. Незадачливый любящий Вовочка навещал свою ненаглядную так часто, как ему позволяли. Он трепетно держал ее руку и говорил о любви своей и о том, как пуст стал дом, как соскучились они и как нетерпеливо ждут ее возвращения. Леночка томно прикладывала ко лбу тонкую руку и вздыхала. Вовочка пугался, спешил заверить, что торопиться, дескать, не стоит. Они что, ничего, подождут, потерпят. Главное, чтобы владычица сердца его в себя пришла, подлечилась, успокоилась, утрату приняла и жила себе дальше.

Леночка освещала своим присутствием больничные коридоры ровно до той поры, пока не угас огонь ее страсти. Едва ощутив знакомый холодок, предвестник равнодушия, Леночка настояла на выписке и без сожалений покинула своего целителя.

По сей день оплакивает Леночка Ксению. Ей суждено всю жизнь искать причины и гадать, отчего же случилось то, что случилось. Самоубийца не оставила ничего, что могло бы помочь разобраться. Красавица Леночка убеждена – такой понимающей, тонкой, принимающей подруги у нее больше не случится. Она всегда будет помнить ее и ни одна не сумеет с ней сравниться. Ей всю жизнь будет казаться, что она толстокожая эгоистка не рассмотрела драму близкого человека. Она станет корить себя за то, что слишком весело жила, была так легкомысленна и беспечна, что не видела как погибает человек, как происходит рядом нечто страшное. Ее будет преследовать мысль о том, что она упустила, не придала значения каким-то словам, поступкам, знакам.

Ксения останется с ней навсегда, так близко, как никогда прежде.

Но все эти горестные мысли, терзания и сожаления, не помешают Леночке и дальше проживать свою яркую, полную чувственности жизнь. Горе старит и портит цвет лица, слезы делают глаза маленькими, опухшими и размытыми, не следует слишком долго скорбеть. Ведь ничто так не украшает женщину, подобную Леночке, и не делает ее такой счастливой, как осознание своей красоты и уверенность в том, что она желанна. Разве без этого жизнь может быть столь же прекрасной?