Страхи соло

– А муж?

– Нет. – И сразу почувствовала себя неуютно. Каким образом мы съехали в эту степь? И гадать не надо – моя вина. Не в первый раз так получается – не могу держать паузу, а язык – за зубами. Вернее, могу, давно уже научилась, я ведь не дура. Просто в нужный момент забываю. Я заерзала и попыталась встать. Тут он тоже поднялся, но при этом завладел моей рукой, теперь его лицо освещала широкая улыбка:

– Ладно, думаю, придется смириться с вашим решением. Но насчет того, кому все-таки доверить «руль», нам стоит обсудить. Чтобы все уладилось к всеобщему удовольствию. И чтобы ваше влияние на дела не ограничивалось рамками одного журнала. Давайте встретимся сегодня после работы и побеседуем в спокойной обстановке?

Ну конечно, как же!

– Мне очень жаль, но никак не могу, Вячеслав Иванович.

Искры вдохновения удивленно померкли в его глазах, на лице появилась растерянность, и меня это разозлило. Я попыталась вложить в свою улыбку все значения, позволяющие мужчине с честью пережить фиаско, хотя не припомню, чтобы когда-нибудь это помогло:

– У меня на сегодня назначена встреча, которую нельзя отменить, – тупо произнесла я, пожав плечами. Никакого сожаления. Душить в корне.

– Ну что ж, – недоумение превалировало в выражении его лица, хотя черты уже начали застывать, – очень жаль, потому как время не терпит. – Он отпустил мою руку и отступил, все еще недоверчиво заглядывая в глаза.

Это было в четверг.

Конечно, имело смысл на следующей неделе хотя бы приходить вовремя, демонстрировать служебное рвение. Но – нет. Да, вот еще. Позавчера мне позвонила секретарь президента и сообщила, что если у меня есть вопросы, то я могу зайти к нему до конца дня.

По-моему, это было совершенно нелепо. Я сказала, что у меня нет вопросов, и никуда не пошла. Некоторое время я все-таки размышляла над тем, что, возможно, у меня появились проблемы.

Нельзя сказать, что ситуация складывалась какая-то особенная. Равноправие и все такое – полная ерунда, даже если «он» – не шеф, а «она» – не подчиненная. И в этом случае находятся лазейки, чтобы мужчина вышел победителем из конфликта полов. Такое сплошь и рядом случается. Тут я Америки не открываю. Хотя лично меня это всегда заставало врасплох. А теперь особенно. Нет, поймите меня правильно. Я знаю, в наши дни женщина не имеет возраста. Всегда можно оставаться привлекательной, соблазнительной, возможно, с годами становишься опытным игроком, более интересным и все такое. Не смейтесь! Знаю, но сама чувствую себя по-другому. Совсем по-другому. Может, во мне что и не так, но подобные игры лично мне с некоторых пор кажутся неуместными. Хотя должны бы льстить, наверное.

Конечно, президент – тоже не мальчик. Любопытно, сколько ему? Как бы это выяснить, чисто из любопытства? Мужчина он, как я уже говорила, очень даже. Раньше, между прочим, был консулом в посольстве какой-то европейской страны, если не ошибаюсь, знает несколько языков. Я млею от такого расклада. В общем, если вспомнить мои юношеские мечты о мужчине, то Погодин – их живое воплощение. Нет, правда, сколько бы ему ни было лет, он – элегантен, как белый рояль. Безупречный стиль и все такое. Тетя Света, подруга моей покойной матери, которая постоянно беспокоится из-за отсутствия у меня личной жизни, снова скажет, что я веду себя неразумно: «Он женат? Это нужно уточнить непременно. Если женат – замечательно. Во-первых – не обременительно, во-вторых…» Надо ей позвонить, кстати.

– Доброе утро! – навстречу вынырнул Костя Горнштейн. Хороший парень – корреспондент из моего отдела.

– Привет! – и тут я вспомнила утреннюю эсэмэску. Надо взглянуть, кто ее отправил. А почему я подумала об этом сейчас? Обернулась. Костя стоял и смотрел на меня. Он улыбнулся, и я, не знаю зачем, кивнула.

Не успела сесть за свой стол, как ко мне подплыла наша администратор. Терпеть не могу такие должности и тех, кто их исполняет. Все время забываю, как ее зовут. Ольга?

– Здравствуйте, Елена Сергеевна, – довольно холодно отчеканила она, – Вячеслав Иванович спрашивал вас уже минут сорок назад.

– Правда? – Я старалась скрыть тревогу. Может, пора искать новую работу?

– Да. Он официально представил нового гендиректора руководителям редакций. Срочно зайдите к нему.

Я не удостоила ее ответом. Но встала и пошла по коридору в направлении кабинета высокого начальства. На душе скверно, это и дураку понятно. Утешало, что выгляжу сегодня совсем не плохо. Не надо искать противоречий. Я никого не хочу соблазнять, но мне кажется, что внешняя привлекательность должна стимулировать доброжелательное отношение.

Секретарь президента попросила подождать, потом разрешила войти.

Я вошла и… Обомлела. Спятить можно!

В кабинете за столом заседаний сидели и пили кофе двое: Вячеслав Погодин и … Вадим Терехов. Его-то каким ветром сюда занесло, черт побери?! Нет, правда, что он тут делает?! Я испытала жгучее желание развернуться на сто восемьдесят градусов и покинуть кабинет, здание, город и …

Мужчины встали при моем появлении, и Погодин немедленно прояснил ситуацию:

– Вот, Елена Сергеевна Свиридова, о которой я вам говорил. Позвольте представить Вадима Петровича Терехова – нашего нового гендиректора. Отныне все бразды правления в его руках. Официальное представление уже состоялось раньше, но вас еще не было на работе.

Мне показалось, что Терехов усмехнулся. Президент тем временем продолжил:

– Все вопросы теперь к нему. А мне, пожалуй, пора. – Он пожал руку новому боссу, проходя мимо меня, притормозил, потом обернулся к Терехову, неожиданно обняв меня за плечи:

– Успехов вам! Во всяком случае, я на это рассчитываю.

Наверное, мне показалось, что в его глазах светилось торжество. Но почему? Неужели он специально ждал меня, чтобы прокрутить эту сценку? Впрочем, чего уж там. Мужчины могут быть на удивление мелочными и гадкими. И я кругом права, Погодин не тянул до идеала, несмотря на светские манеры, элегантный стиль, и несколько языков, на которых он мог пожелать доброго утра. Еще одно разочарование.

Позади хлопнула дверь, и мы остались наедине с новым гендиректором. Я заставила себя поднять глаза и встретилась с насмешливым взглядом Терехова.

– Ну здравствуй. Тесен мир, да? – он сел и показал на стул рядом.

Уже сто лет как прекрасно владею лицом. Это особенно приятно в такие минуты. Учитывая, что я эмоциональна, щепетильна, уязвима, к тому же у меня куча комплексов, от которых за свою долгую жизнь не нашла времени избавиться.

Я обошла стол и села напротив, пытаясь справиться с эмоциями. Терехов – последний человек, которого я хотела бы видеть своим боссом. Я вообще не хотела бы его знать. Коротко говоря – второй Погодин, вернее – первый. Блудливый, мелочный и подлый. Мы уже сталкивались с ним на профессиональном поприще, при том, черт возьми, дважды. Все начиналось хорошо: дружелюбие, любезности, курс на сближение, и как водится – приглашения. Потом, опять же как обычно: недоумение, отчуждение и … И оба раза мне пришлось уйти с работы. То есть, дважды пришлось ретироваться. Правда, второй раз – спорный. Но уверена, без него не обошлось. Я прекрасно сотрудничала с тем агентством, пока не увидела Терехова с тамошним директором. В общем, плохи дела!

Чувствовать себя обреченной было унизительно.

– Расхожее заблуждение. Уверена, что смогу найти место под солнцем вне этой редакции. Словом, мне пора, – сказала я странным скрипучим голосом, намереваясь тут же уйти.

Он удивленно поднял брови:

– Что за глупости? Лучше просвети насчет твоей работы, в каком состоянии текучка, кто чем занят. А главное, какие есть идеи. Покреативней, если можно. Все непосредственные руководители должны, начиная с сегодняшнего вечера, дать мне полную картину.

– Прекрасно.

Не понимаю, почему я все еще здесь.

Кожей чувствую его испытывающий взгляд.

– Не думаю, что нам следует начинать с этого… – задумчиво произнес он, наконец, – Если бы ты попыталась быть объективной, то, скорее всего, поняла, что я никогда не желал тебе зла. Просто иногда мы расходимся в оценках работоспособности. И хватит об этом.

Я встала. Вообще не понимаю, почему я не ушла сразу, как только увидела этого придурка. Ну почему мне так «везет»? Надо подумать.

– И завтра с утра – ко мне, со всей информацией. Утром, Лена. В десять.

Закрывая за собой дверь, подумала, что, может, оно и к лучшему. В общем, надо сразу делать ноги. Я все решила. Завтра. В одиннадцать.

Не знаю, может быть и с другими так происходит. Просыпаешься поутру – утро как утро, бутерброды – как всегда, времени не хватает и тебя переполняет паника, что за день не успеешь и половину сделать, из того, что необходимо и хотелось бы. Например, лично подать сыну обед (впарить суп!), и посмотреть по телеку любимый мультсериал. И вдруг, на деле происходит вообще черт-знает-что. Ты словно выпадаешь в другое измерение, где все похоже на реальность, и в то же время не имеет с ней ничего общего. Потому что это не вписывается в твою жизнь, тебя на это просто не хватает.

Вот что-то в этом духе сейчас и происходило. Я не чувствовала себя прекрасной дамой, за розу из рук которой начинается рыцарский турнир. Бог мой, да если бы я встретила в жизни хоть одного рыцаря! Нет, я реально смотрю на вещи. Я чувствовала себя толстой костюмершей, которой вдруг велели заменить на сцене приболевшую балерину. И даже не так. Никто не собирался добиваться моего расположения. Я чувствовала по отношению к себе настороженность, неприязнь и … Возможно, Терехов питал ко мне отвращение. А я этого не выношу. Люблю, когда все гладко и благополучно. Признаю, когда-то я обожала рискованные приключения и полжизни отдала бы за подобный расклад. Дабы подвигать фигурками. Но с тех пор много воды утекло.

Так или иначе, работа сегодня не ладится. Большей частью стараюсь привести в порядок файлы, архивы, планы и учет всего хозяйства. Я не сомневаюсь, что должна уйти. Противно, конечно. Кто-то скажет, что это трусливо и недостойно. Я могла бы выразиться и покруче, но …

– Вы чем-то расстроены?

Даже не заметила, как Костя подошел и склонился к самому уху. Нет. Я не вздрогнула. Он – милый парень, и тут нечего дергаться. Поэтому, когда подняла голову и посмотрела ему в светлые глаза, на душе потеплело:

– Пустяки. Новое начальство у нас, Костя. Это как-то напрягает.