Когда расследование вышло не из-под пера, а из-под контроля

– Ты что и её будила? – мелькнула у меня догадка.

– Ну да, она же сама вчера просила, говорит – бегать по утрам буду, здоровье поправлять.

– Фу. – успокоилась я, значит всё нормально.

Светка вечно поправляла своё здоровье, и иногда мне начинало казаться, что ей нужно сначала поправить голову – она была вегетарианкой, потом она становилась сыроедкой – всю неделю ела только сыр, потом занималась гимнастикой, теннисом, потом вставала на голову и в заключении облилась водой у проруби. Последнее мне запомнилось больше всего – мы отдыхали на даче у друзей в новогодние праздники. Рядом с их домиком протекала речка, которая с наступлением зимы покрывалась льдом, и местные моржи сделали прорубь и ныряли в неё головой, а не такие смелые обливались водой, стоя рядом. Светка, увидев их, не на шутку загорелась и заявила – раз люди даже на такое идут, значит, оно очень полезно. В то же утро она с ведром в руке, неслась в купальнике к проруби, причём именно – неслась, так как я за ней в шубе еле поспевала. Встав возле проруби, она победным взглядом окинула зрителей, выплеснула на себя воду и заорала. Всё было бы ничего, если бы она, как остальные, обливалась водой из проруби, но она вскипятила для этого целое ведро, которое за дорогу не успело остыть до той температуры, на какую она рассчитывала, и даже это было ничего, что ведро горячей воды, попав на небольшой слой льда, растопило его, и разгорячённая Светка провалилась. Вот тут она, я вам скажу, кричала! На её счастье местные моржи нырнули за ней и успели вытащить её до того, как она бы окоченела окончательно. Но даже это было ещё ничего, но когда моржи содрали с меня шубу, чтобы закутать в неё Светку, вот это было что-то!

В общем, с того времени Светка бросила заниматься своим здоровьем, и я облегчённо вздохнула. И вот теперь, похоже, всё начинается сначала.

– Идём, Настюша. – снова окликнула меня тетушка, и я оторвалась от грустных мыслей.

– У, какая вкуснятина! – сделала я привычный комплимент и не согрешила против истины, у тётушки всё получалось вкуснятиной, чтобы она не готовила.

Тётушка расцвела и подложила мне ещё блинчиков.

На время завтрака я отвлеклась от дум о своих друзьях и очнулась только тогда, когда услышала радостный визг за окном. Не было нужды проверять, я и так знала, что это означает – мой Филимон довольный носится по двору в окружении шайки таких же, как он охламонов. Скорее всего, среди них нашлась какая-нибудь Клякса и вскоре появится на свет какой-нибудь Филимончик неизвестной породы. Я сурово посмотрела на тётушку, её взгляд тут же упёрся в пол и она, теребя фартук, поведала:

– Да я же ничего, я только дверь в твою комнату открыла, а он сразу шасть – и на улицу.

Насчёт – шасть, я бы не поверила никогда, Филимон также, как и я любил поспать до двенадцати, зарывшись носом в моё одеяло и, скорее всего, тётушке пришлось выносить его на улицу на собственных руках. Ну что ж, будем теперь надеяться, что тётушкина мечта относительно разведения такс оправдается. Однако, где же Светка?

Я вышла на улицу и огляделась. За те три года, что я здесь не была, ничего не изменилось. У тётушки был свой крепкий одноэтажный домик на четыре комнаты, садик во дворе, огород и летняя беседка, овитая виноградом. Как здорово было в ней летом! Жара не проникала сюда даже в самое пекло. Я зашла в беседку, села на своё любимое кресло-качалку и стала наслаждаться близостью природы. Я разглядывала кусочек неба, пробивавшийся сквозь резные стены и думала о том, как хорошо хотя бы иногда возвращаться в тот дом, где провёл своё детство, к тем людям, которые растили тебя и любили как родную. По сути, у меня было с детства два дома, и с детства же я вынесла одно горькое ощущение – в какой бы дом я не приехала, через месяц начинала скучать по другому.

Вздохнув, я встала с кресла и пошла на улицу. По дороге я наклонилась и подобрала с пола кусок какого-то ремня. Странно, это был не кусок ошейника, как я предположила вначале, но что-то этот кусок мне напоминал. Не додумавшись ни до чего, я осмотрелась и не найдя мусорного ведра, положила ремешок в карман.

– Нет, ну где носит эту заразу! – только успела подумать я, как она вернулась. Причём вернулась не одна, а в сопровождении всей тётушкиной шайки, которая каталась вокруг Светки клубком. Подойдя к нему, я поковырялась в этом клубке и ухватила кусок наиболее чистой шкуры. Это оказался не Филимон, а какая-то серая визжащая от удовольствия дворняга.

– Вот он. – помогла мне Светка выдрать из шумного скопища псов моего Филимона.

– Да отстаньте вы! – прикрикнула я на остальных, но они на меня внимания не обратили и покатились дальше по двору. Филимон захотел с ними и стал отчаянно вырываться и порыкивать.

– Да отпусти ты его, не мучай! – вступилась за него Светка.

– Ага, тебе хорошо говорить, а мне его теперь целый вечер отстирывать придётся. – вздохнула я и отпустила Филимона на землю. Филимон довольно взвизгнул и скрылся в клубке. – А ты неплохо выглядишь. – сказала я, осмотрев Светку.

– Скажи же, что даже не скажешь, что это купальник. – обрадовалась Светка.

– Ага. – согласилась я.

Я его сама выбрала из тётушкиных вещей. Кстати, пора бы начать поиски наших вещей. – напомнила Светка, что у меня кроме затасканного ещё в юности халата, здесь больше вещей нет. – Я пойду быстренько в душ, переоденусь и жду тебя за завтраком.

– Жди-жди, я уже поела!

– О чём шушукаетесь? – спросила тётушка, высунувшись из окна и подставив в нашу сторону ухо.

– Да так, ни о чем, в общем. – ответила я, но тётушка меня не расслышала.

– Да угомонитесь вы! – крикнула она на свой зверинец и махнула рукой. – Вот развизжались, ужас! Они такие в первый раз, что с ними случилось, ума не приложу.

– Филимон приехал! – подсказала я.

– А. – снова махнула тётушка рукой, не расслышав меня.

– Мы за вещами хотели поехать, – обратилась Светка к тётушке, – а где коричневая барсетка, что мы вчера привезли, я её на трельяж положила.

– Ох. – выдохнула я, и вспомнила, что же именно мне напоминал кожаный хлястик, найденый в беседке – ручку от той самой барсетки. Ну, так и есть, мягкая натуральная кожа была любимой игрушкой Фильки. Он мне уже погрыз две пары туфель, и с тех пор я обувь закрывала в шкафу. Как же я не подумала о барсетке?

– А где барсетка? – снова спросила Светка, выйдя из ванной. – Она же вот тут лежала, я же её ещё утром видела.

– Вот. – тихо ответила я, протягивая ей остатки барсетки. – Больше не увидишь.

– Только не это! – простонала Светка. – А где всё остальное? – с тайной надеждой спросила она, заглядывая в мои глаза.

– Наверное, Филимон зарыл где-нибудь. – не стала зря обнадёживать я её.

– Ну, Филька, я тебя убью! – от чистого сердца прорычала взбешённая Светка.

– Я с тобой согласна, но это нам не поможет.

– А что будем делать?

Я пожала плечами.

– Я знаю, дадим понюхать Филимону этот огрызок, и он приведёт нас к барсетке! – обрадовалась вдруг своей сообразительности Светка, и зря, между прочим, радовалась, этого у неё никогда раньше не наблюдалось.

– Не уверена. – я была настроена скептически, но Светка уже завелась.

Она отловила Филимона, сунула ему под нос ремешок, потом спрятала его в карман и опустила Филимона на землю. Филимон понял это по-своему – подпрыгнул и попытался ухватить её за карман. Это ему удалось только на половину, то есть подпрыгнуть и раскрыть пасть он смог, а вот дотянуться до кармана – нет. Но видно Филимон рассудил, что раз уж приготовился, то надо укусить, и впился Светке в ногу. Светка взвизгнула и стала яростно тереть укушенную голень.

Скажи спасибо, что он тебя по-дружески укусил, а то могла бы и без ноги остаться. – съязвила я.

В другой бы раз Светка сделала из моей таксы хина, но сейчас от него, как она надеялась, зависело, найдём мы барсетку, а значит и чемоданы или нет, поэтому она снова махнула перед носом Фильки ремешком и дёрнула руку вверх. Филимон был уже подготовленный, поэтому успел вцепиться в него зубами. Светка ухватилась за ремешок всем кулаком и отдавать не захотела. Минуты две они соревновались в тупости, и, наконец, победа досталась Светке. Она, тоже уже наученная, помахала теперь ремешком в воздухе и приказала – Ищи! Филимон не сдвинулся с места. – Ищи! – снова приказала она. – Ну?! – нетерпеливо уставилась она на него. Филимон, в свою очередь, недоумённо и выжидающе посмотрел на неё. С минуту они не сводили глаз друг с друга, пока, наконец, Филимону это не надоело и он достаточно выразительным взглядом окинул Светку, гордо развернулся и ушёл.

– Ну как успехи? – усмехнулась я.

– Сама не видишь? – с досадой пробурчала Светка.

– Да, дрессировщик из тебя никакой!

– Всё хватит! – разозлилась Светка. – Что теперь будем делать?

– Копать!

– Ты думаешь, он её закопал? – ещё сильнее огорчилась Светка.

– Он всегда так делал до сих пор.

– А куда он мог ей закапать?