Любовница

– Света, когда Толик приедет, скажи чтобы ко мне зашел, – позвонила Анна.

– Хорошо, – ответила девушка.

Анна подготовила документы на списание старой мебели, написала о необходимости новой, оставалось только задобрить генерального директора.

Вошел Толик.

– Вы меня звали, Анна Сергеевна.

– Да, звала. У меня к тебе просьба, занеси эти документы к Геннадию Александровичу. Хочу старую мебель списать. Как-нибудь невзначай их положи на подпись. Ты у нас сейчас такой незаменимый, он твоей работой доволен. А мне наговорит всякого, а здесь еще и мебель захотела. Ну, ты понимаешь, выручи.

– А если он спросит, почему Вы к нему не пришли?

– Скажи ему, что я сейчас выгодную сделку заключаю. Мы с тобой итак хороший доход от двух сделок получили. А когда он меня позовет, я ему третью по полочкам

разложу, и он сразу согласится, – схитрила Анна. – Что это я тебе дала поручение мебель списывать, вот ты и документы принес.

– Хорошо, – согласился Толик и взял документы.

Он еще не успел выйти из кабинета, Анна его окликнула.

– Толик.

– Что– то еще Анна Сергеевна?

– Спасибо тебе.

– Не за что, – улыбнулся он.

Геннадий Александрович, генеральный директор компании, сидел в своем кабинете за письменным столом и деловито разговаривал по телефону. На вид, это был мужчина пожилого возраста, у которого намечался юбилей, шестьдесят лет. Серьезный человек, мастер своего дела, опытный, справедливый, вдовец, прекрасно разбирался в людях.

– Нет, я не согласен на такие условия, я вам предложил, ваше право принимать мое предложение или нет, если вам нужно время подумать, пожалуйста, могу подождать… Хорошо. Через пару дней, так через пару дней. Всего доброго.

Вошел Толик.

– Геннадий Александрович, здесь документы на списание мебели.

– Какой мебели?

– Анна Сергеевна дала поручение заняться списанием, ваша подпись нужна.

– А сама, почему не пришла? – говорил он, перебирая бумаги. – Новую хочет.

– Анна Сергеевна сейчас сделку заключает с «Амарэтто», попросила меня.

– Ладно, иди, я подумаю.

– Анна, зайди, – Геннадий Александрович позвонил ей сам.

Как всегда, она выглядела восхитительно, и убедительно.

– Можно?

– Заходи. Признавайся, что затеяла?

– Геннадий Александрович, мы в этом месяце от двух предприятий такие доходы хорошие получили, мебель у меня совсем уже неприглядная, люди же ходят, руководители, вот я и подумала, может сменить. Так сказать «лицо фирмы», и, потом, не всю же мебель, просто немного интерьер поменять.

– Ну, по тому, что ты написала, почти всю, кроме стола и стула.

Анна улыбалась.

– А что там за сделка с « Амарэтто»?

– Там вот какое дело. Они хотят с нами сотрудничать… – начала рассказывать Анна.

Геннадий слушал ее и удивлялся, она приятно говорила, планировала. Он восхищался ею.

– Идейная, интересная, умеет же заговорить, не с проста все соглашаются сотрудничать, – думал он.

– Хорошо, убедила, будет тебе мебель, заслужила.

– Спасибо, – поблагодарила Анна и довольная вышла из кабинета.

Весь завтрашний день она занималась интерьером. Не нужное сбрасывала в коробки, нужное раскладывала по папкам; работники вносили новую мебель: красный кожаный диван, два кресла, картину, новые жалюзи, все как было задумано.

Она поставила два вазона с цветами на подоконник. Вечно цветущие бегонии цвели красными, алыми цветами, пышными маленькими букетами. Из сумочки Анна достала статуэтку в виде вырезной ажурной шкатулочки, на крышке которой была фигурка человека во фраке, с палочкой дирижера. И когда Анна смотрела на нее, всегда задавалась вопросом:

– Почему она не открывается, ведь она явно похоже на шкатулку?

Мебель добавила в кабинет шика, картина действительно сливалась с интерьером, красный в цветах и на стульях прекрасно сочетались между собой. Но больше всего, Анне нравился диван. Смелый выбор цвета полностью сделал кабинет неузнаваемым, идея удалась. Девушка даже и не надеялась, что выйдет так замечательно. Счастливая, она откинулась на спинку дивана и замечталась.

Она думала о нем, о любимом. Он просил писать ему, но она еще ни разу не написала. Все еще довольствовалась воспоминаниями последней встречи, вспоминала каждое мгновение, все, до мельчайших подробностей, и совершенно этого не стыдилась. Она уже не думала о каких-то правилах, этике, думала лишь о том, как искушала любимого, как он владел ею, и как шептал: « Ты моя». Порывы души, трепет сердца, страсть, нежность, желание, любовь – сколько чувств смешалось внутри одного человека, в которых разобраться было очень трудно, да и зачем? Анна не хотела в них разбираться, эти чувства были приятными, нужными, она летела, как птица, и не говорила куда. Свято хранила тайну своего искушения в себе, и не спорила с внутренним голосом, который шептал: «ты любима»; она верила, что ей подсказывает добрый ангел, которого ей посылала судьба.

Кто он, этот ангел? И зачем он забрался ей в душу? Столько непонятных, необъяснимых чувств. Как называть их? Анна задавала себе сотни вопросов, и находила только один ответ – в совокупности – это любовь, и что она готовит впереди, не знает никто. На что она способна? – Видно, это очередное испытание в жизни, которое нужно преодолеть, пережить и понять.