Елена Прекрасная

Недалеко от института был маленький скверик. Летом тут всегда шумела детвора, а в небольшом пруду плавали утки. Сейчас поверхность пруда была усыпана желтыми листьями, которые ветер гнал по водной ряби. Да и по земле он их гонял знатно, а прохожих заставлял кутаться в куртки и плащи. Но мне ненастье не помешало расположиться на пустующей лавочке и заставить присесть по обе стороны от меня горе женихов.

– Так. Слушайте меня внимательно. Оба! – посмотрела я поочередно на каждого. – Но сначала скажите, когда приезжают ваши родственники?

– К тебе тоже приезжают? – как-то сразу оживился Гена, за что я его чуть не поколотила.

– И к тебе? – воодушевился Юра, чем сразу же заслужил мой сердитый взгляд. – Друг! – протянул он другу руку, которую тот и пожал с важным и понимающим видом где-то в районе моего живота. – Ко мне через неделю, – ответил Юра на мой вопрос и посмотрел на Генку.

– А ко мне уже послезавтра.

– Как послезавтра?! – вскричала я. – А вчера ты об этом не мог сказать?

– Так ты меня вытолкала взашей! Когда бы я успел сказать? – справедливо возмутился друг.

– Ладно, – примирительно подняла я руки. – Проехали… Вам обоим нужна моя помощь, я правильно поняла? – те дружно закивали, не забыв обменяться настороженными взглядами. – Таксу мою вы знаете. Вам пятьдесят процентов скидка. И не спорь! – прикрикнула на Юру, решившего выступить на стороне справедливости.

Он бы и переплатил, знаю я его, да только я не хапуга – с друзей денег не беру. Но и бесплатно работать не привыкла, дело принципа.

– Ты переезжаешь на две недели ко мне, и братец твой тоже селится у нас, – посмотрела я на Гену и не сдержалась: – Черт! Две недели с чужим мужиком в квартире! Как мне это пережить?! Ладно… А твоих родичей мы навещаем в гостинице, как любящие супруги, так?

Юра молча кивнул и выглядел при этом пристыженно. Ну хорошо хоть угрызения совести ему не чужды.

– Ок! Детали и бюджет обсудим вечером, у меня. А сейчас пошли греться в кафе. Что-то я проголодалась на нервной почве.

Глава 2

Если я говорила, что собираемся у меня, то это значило, что друзья приходят к восьми, приносят что-нибудь вкусненькое, а я пою их своим фирменным чаем. И вместе мы до ночи смотрим что-нибудь интересное или играем в какую-нибудь интеллектуальную игру, типа настольной монополии или просто в города. Обычно такие вечера проходили весело, но только не сегодня.

Ровно в восемь в дверь моей квартиры позвонили, и Юра с Геной переступили порог с видом проштрафившихся школьников. Но про мой любимый торт «Зимняя вишня» они не забыли. Его мне и протянул молча Гена.

– Слушайте, ну хватит! Что за постные физиономии? Да, собрались мы по делу, но это же не мешает нам совместить приятное с полезным, – произнесла я гневную тираду, хоть уже пару часов как не злилась на них.

Дело в том, что характер у меня такой. Если я чего-то боюсь или не хочу делать, то так бывает только до тех пор, пока я не решу, что избежать этого не получится. Вот и с этими двумя оболтусами и их проблемами я уже смирилась. Мало того, в моей голове уже потихонечку выстраивался план действий, вернее, планы и их последовательность. Осталось изучить матчасть и можно смело перевоплощаться.

Поле такого моего приветствия Юра с Геной заметно повеселели и расслабились. Я накрыла столик в гостиной, и мы приступили к обсуждению.

Мне предстояло как можно больше и за сравнительно короткое время узнать про родителей Юры и брата Гены. Благо, на память никогда не жаловалась и сейчас буквально засыпала друзей вопросами, впитывая информацию в себя, пока не насытилась ею до краев.

– Фух! – откинулась я на спинку дивана. Кроме двух родословных я еще умудрилась и объесться, заглотив друг за другом два куска торта. – Так, – ткнула я в Гену пальцем, – кем я должна быть для твоего братца?

– Ну… я же говорил уже, – отчаянно покраснел тот, а я рассмеялась.

– Забитой сироткой?

– Ну почему сразу забитой?! Просто воспитывалась ты в детдоме. Не думаю, что все, кто оттуда, такие уж забитые.

– Точно не все, – поддакнула я. – А еще у воспитанников детдомов самопроизвольно развивается потребительское отношение к жизни. Взращенные на всем общем и государственном, многие из них считают, что им все и всё должны, – умозаключила я. Возможно я и ошибалась, но именно так я и считала. – Ладно, у меня есть завтра, чтоб слепить образ. Имя могу оставить свое? Или ты меня уже заочно представил какой-нибудь Алевтиной?

– Он знает, что тебя зовут Лена! – возмутился Гена.

– Да ладно…

– Ну в смысле не тебя, а мою виртуальную невесту, – еще сильнее покраснел он. – Ничего оригинальнее я не придумал, прости.

– На этот раз твое скудоумие пошло нам на пользу. Тоже прости, – съязвила я в отместку. Нет, все же, пока еще я немного злилась, и тот факт, что Генка назвал невесту моим именем отчего-то сильно бесил. – Брата как зовут? – спохватилась. О старшем родственнике друга я теперь знала очень многое, кроме самого главного – имени.

– Брата зовут Макар.

– Шутишь?

– Да нет… А что тут особенного? – удивился Гена.

– Да кто ж сейчас так детей называет?

– Не сейчас, допустим, а тридцать шесть лет назад, – сумничал Гена, – и имя это довольно современное.

– Ну да… ну да… – Макар, подумать только! Макар Сергеевич, стало быть. Запомнить бы. Хотя такое имя вряд ли забудешь. – Теперь ты, – переключилась я на расслабленного Юрка. Тот кажется, и вовсе забыл, для чего мы здесь собрались. Смотрел себе комедию по телеку и ржал потихоньку. – Кем я должна быть для твоих предков? Балериной, проводницей, продавщицей пирожков на рынке?..

– Мелко плаваешь, – загадочно отозвался тот.

– И что это значит?

– Придется тебе побыть самой собой. Единственной дочерью родителей из интеллигентной прослойки общества.

Стоило мне только это услышать, как я едва не застонала. Юрка! Как ты мог со мной так поступить?! Подложить такую подлянку! Я и из-под родительского контроля торопилась вырваться, чтоб не быть такой, чтоб наконец-то позволить себе жить по своим правилам, а не использовать кучу столовых приборов за обеденным столом, не застилать колени белоснежными накрахмаленными салфетками, не разговаривать все время, даже во сне, на литературном русском языке и не читать преимущественно классическую литературу, как и слушать такую же музыку.

Дело в том, что во всем этом я выросла, будучи дочерью папы-профессора филологии и преподавателя словесности и мамы-музееведа. С детства меня учили все делать правильно и красиво, одевали в платьица с оборками, тогда когда я хотела гонять по двору в шортах, как все остальные дети.

Чуть ли не каждый день мне влетало за порванные и грязные платья, но мама продолжала гнуть свою линию, а папа ее в этом активно поддерживал.

Помимо школьной программы я еще углубленно изучала мировую историю, а на столе моем всегда лежал толстенный учебник по стилистике русского языка, который папа периодически открывал, чтоб бегло проэкзаменовать свою дочь.

Но я выросла и вот уже больше двух лет живу, как того хочу, превращаясь в послушную дочь по выходным и праздникам. А теперь мне, значит, еще и играть такую придется. И не дочь даже, а невестку.

– Юр, зачем? – посмотрела я на него. Кому, как ни ему не знать, как я к этому отношусь.

Видно, мой серьезно-скорбный вид смутил даже такого непрошибаемого типа. Заговорил он как-то торопливо и даже немного заикался.

– Ленусь, ну прости!.. Ты сама не понимаешь, какая ты редкость в современном мире, среди всей этой пошлой молодежи. Ты же как бриллиант в куче навоза…

– О господи! – схватилась я за голову. Но Юрок меня не услышал даже.

– …Если и представлять себе жену, то только такую – самую лучшую. Ты же всегда все знаешь, за словом в карман не лезешь. Уверенная в себе, воспитанная, красивая…

– Заткнись! – не выдержала я. – Хватит! Поверь мне, я лучше знаю, какая я.

Я не такая, даже тогда, когда стараюсь такой быть ради родителей. Я совершенно другая и веду себя по-другому. Юра нарисовал себе идеальный образ воспитанной девушки, которому я теперь должна буду соответствовать. Оставалось порадоваться тому, что не его брат будет жить у меня дома.

Юра молчал, но пристыженным не выглядел. По ходу, переубедить его мне не удалось. А жаль…