Обаятельный наглец

– Мам, поехали со мной, а? – в очередной раз заговорила Ника на тему переезда. – Ну сколько ты будешь жить тут одна и так далеко от меня?

Укол она ей сделала, радуясь, что те ей помогают, и мама уверенно идет на поправку. Только вот это мысль не оставляла в покое.

– Я не одна. Есть тетя Галя и дядя Митя. Племянники, внучатые племянники… Да у нас родни тут пруд пруди.

– Где тут, мам? Все они в Норильске, а ты черте где. Тут даже дорог нормальных нет!

Да, в Норильске жили мамины брат с сестрой, с семьями. Но виделись они очень редко, когда мама выбиралась в город. Разве что, чуть чаще, чем Ника виделась с ней.

– Не поеду я, доча, никуда. И хватит уже заговаривать на эту тему. Тут твой папка похоронен, и одного его я точно не оставлю.

Эх… Папка. Он умер, когда Нике было двенадцать лет, но до сих пор она помнила его запах и тепло рук. А еще его смех и то, как он умел шутит. Помнит, как тяжело маме было после его смерти, и наверное, только то, что она была у нее на руках маленькая, помогло ей выжить, не сломаться. И маму она понимала – пусть и не чаще двух раз в год, но та бывала на могиле папы. А если уедет в Москву, то постепенно о нем все забудут.

– Лучше расскажи, как прошло дежурство? – улыбнулась мама, подкладывая ей оладий.

– Ой, да умора просто!..

И Ника рассказала. По мере ее рассказа лицо мамы вытягивалось все сильнее.

– Ты с ума сошла! – вскричала она. – Ты зачем его впустила?! По инструкции, в случае чего подозрительного нужно вызывать охрану по сигнальной кнопке. А ты еще и палила в него! – всплеснула мама руками. – А если бы он тебя обидел?

– Но не обидел же. Да и со мной была Машка, – угрюмо отозвалась Ника.

Про сигнальную кнопку она даже не вспомнила и сейчас подумала, что случиться могло все что угодно. Слава Богу пронесло.

Несмотря на сонливость, Ника решила прогуляться да местного универмага – единственного промтоварного магазина в поселке, куда два раза в неделю поставляли товар из Норильска. Раз решила купить куртку, не стоит с этим делом затягивать. Вряд ли в последующие дни станет теплее.

А на улице творилось светопреставление какое-то. Ветер не то что не утих, а еще и усилился. И дул он порывами, во время которых в буквальном смысле слова нужно было за что-то держаться, чтобы не снесло. И какой же он ледяной. Если так и дальше пойдет, то к вечеру еще и снег пойдет – температура заметно упала.

Конечно, после столичных магазинов выбрать в местном универмаге было практически не из чего. Подходящих курток висело на вешалках всего пару штук. Но зато нашелся размер Ники и парка, как она хотела. Ну а то, что цвет желтовато-болотный, переживет, не на подиуме дефилировать.

В магазине и переоделась. А на выходе ее остановил амбал, подозрительно похожий на тех двух, что заявились ночью за бомжом. Но этот был не из тех.

– Вероника Юрьевна, пройдите, пожалуйста со мной.

И под локоток ее взял, да так вежливо.

– Еще чего! – освободилась она от захвата и отступила на шаг. – Кто вы такой? И почему я должна с вами куда-то идти? И откуда вы знаете мое имя?

– Кто я, не имеет никакого значения. А с вами хочет переговорить один очень важный человек. И он ждет вас в машине, – кивнул на стеклянную дверь.

Ну точно – этот тоже из вчерашних братков. У магазина стоял тот самый внедорожник, что разбрызгивал не так давно грязь возле сторожки, и куда погрузили пьяного бомжа. Но при чем тут она?

– Послушайте, он жив и практически не пострадал. Произошло недоразумение, на него напала моя кошка. А она терпеть не может пьяных и агрессивных…

– Вероника Юрьевна, мы теряем время. Поверьте, вам ничего не грозит. Хозяин хочет просто поговорить.

– Да о чем мне с ним разговаривать?! – вспылила Ника и невольно повысила голос, хоть и не собиралась привлекать к себе внимание.

Городок маленький, здесь все друг друга знают. А сплетни маме точно ни к чему.

– Это он вам сам скажет, – все так же безэмоционально произнес амбал и снова протянул руку.

– Не трогайте меня! – дернулась Ника. – Сама пойду.

Видно, придется подчиниться, чтобы не скандалить на глазах немногочисленных посетителей магазина и продавцов.

Михаил

Внедорожник притормозил перед единственным баром-столовой в поселке под незамысловатым названием «Уют». На улице творилось что-то невообразимое – дул какой-то сумасшедший ветер, не только срывая последние листья с деревьев, но и ломая мелкие ветки. Сами же деревья опасно кренились под сильными порывами. Если так и дальше пойдет, то скоро ветер начнет и их с корнями выкорчевывать.

Редкие прохожие передвигались перебежками, прячась от порывов ветра, кто где мог и успевал.

– Дурдом какой-то, – пробормотал Михаил.

В Норильске он был не в первый раз, но на такой катаклизм еще не попадал. От серости, что висела в воздухе, и остаточного похмельного синдрома настроение было, мягко говоря, не очень. Черт дернул его прилететь сюда. Теперь вот расхлебывает – застрял тут на три дня, как минимум, пока не изменится погода. Гидрометцентр подтвердил прогноз Гучкова. Оставалось надеяться, что через три дня он сможет улететь, и погода не испортится еще сильнее.

Охранник, что выполнял роль водителя, повернулся к сидящему рядом с ним и скомандовал:

– Зачистить помещение!

А потом характерно посмотрел на того, что сидел рядом с Михаилом, и кого звали Геннадием. Гучков настоял, чтобы сопровождали его трое. И переспорить начальника службы безопасности у Михаила так и не получилось. Как будто Норильск – горячая боевая точка, честное слово.

– Стоп! – вовремя спохватился Михаил, когда бойцы синхронно взялись за ручки дверей. – Что вы собираетесь делать? – обратился к тому, кто тут был главным.

– Освободить помещение столовой, Михаил Евгеньевич. Так положено по инструкции…

– Какая еще инструкция? – он голову отвинтит Гучкову, точно! – Тебя как зовут? – обратился к водителю.

– Артем.

– Так вот, Артем, мы не на войне и там, – кивнул на довольно симпатичное застекленное здание, – сидят не боевики. Там завтракают обыкновенные работяги, которые скоро заступят на смену. Это рабочий нефтяной поселок, а не место ведения боя.

– Но у меня инструкция…

– Ты меня не слышишь, Артем?! – повысил голос Михаил, хоть до этого и говорил спокойно. – Я – твоя инструкция на ближайшие несколько дней. И мы идем завтракать.

Он первый вышел из машины под ледяной ветер, но сразу же оказался в кольце охраны. Поморщился, но ничего говорить не стал. Об этом он поговорит с Гучковым, потом. Да и ребята эти были толковые, обученные, разве что, слишком рьяные, на его взгляд.

Столовая встретила полумраком, да и народу тут было не много в эти утренние часы. Занятыми оказались всего пара столиков, и Михаил распорядился:

– Займите с ребятами вон тот столик, – указал в правый конец зала. – А я сяду за этот, – ткнул в тот, что находился ближе всего к ним, слева. – Мне нужно поработать. И возьми мне то же, что себе, – велел Артему, по раздаточной стойке догадавшись, что официантами тут и не пахнет.

Еще в машине он увидел входящее сообщение от Виктора. Должно быть, тот выполнил его просьбу и собрал информацию на девчонку. Михаил еще и сам не понял, зачем ему это нужно. Но та, что ночью его сначала едва не изуродовала, а потом сама же и лечила, не шла из головы. Хотелось узнать про нее побольше. Конечно, никакой вендетты он не замыслил, скорее информацию затребовал от скуки. Ну надо же хоть чем-то тут заниматься, не торчать же целыми днями в «клоповнике», как выразился Гучков, и с чем Михаил был совершенно согласен.

Пюре с котлетой, салат из свежей капусты, хлеб и компот – давненько он не ел ничего столь незамысловатого. Даже смешно стало, а мысленно словно вернулся в студенческие времена, когда они с Гучковым жили и отрывались в почти таком же, как тут, клоповнике, а питались такими вот котлетами в студенческой столовке. И от воспоминаний странным образом потеплело на душе. Не потому ли, что всплыли те из времен, которые можно было назвать беспечными и бесшабашными?

Ладно, излишнюю сентиментальность Михаил уже давно не подпускал к себе. И сейчас не собирался изменять собственным же правилам. Открыв почту от начальника службы безопасности, он принялся читать довольно краткую сводку о вчерашней незнакомке.